Владимир Сазанов - Двуединый. Книга 2

— Нервничаешь? — поинтересовалась Мика, хватая ломтик ветчины и отправляя его в рот.

— С чего ты взяла? — спокойно отозвалась Рикка, быстро, но аккуратно, раскладывая нарезанное мясо на тарелке.

— Обычно ножом медленнее орудуют. И не держат его обратным хватом. Неудобно же, — пробубнила рыжая, тщательно пережевывая украденную ветчину.

— Лучше бы делом занялась вместо того, чтобы комментировать, — огрызнулась Рикка. — Господин Абель горячего ждет, а ты тут его мясо таскаешь.

— Думаешь, если я начну ходить вокруг плиты со страшным выражением лица, то еда испугается и станет вкуснее? Вряд ли. Такое только на ветчину действует, — Мика хихикнула. Потом глянула на подругу и уняла свое веселье. — Господин, между прочим, отнюдь не голоден. Большинство закусок съел Штефан. И нарезанное тобой мясо тоже он поглотит. Так что я у него таскаю, а не у Абеля.

Рикка закатила глаза. Спорить с рыжей было так же бесполезно, как и пытаться воспитать из нее правильную горничную. Но некая доля правды в ее словах все же была — Штефан, пользуясь расположением Абеля, настолько обнаглел, что напрочь игнорировал правила общения с высокородными. Рикка вздохнула. Изменить Цванга — задача не по ее силам.

— Ну что ты то рычишь, то вздыхаешь, — рыжая зачерпнула ложкой кипящего варева из кастрюли и принялась дуть на него. — Иди уже туда. Покрутись вокруг Абеля, соку ему налей, за плечом постой. Я сама со всем справлюсь. Не первый раз готовлю.

Рикка посмотрела на напарницу и снова вздохнула. Мика права, от них двоих на кухне пользы не намного больше, чем от одной рыжей. Девушка отмыла руки, сняла фартук, поправила одежду.

— Можешь ему письма принести, если совсем без дела сидеть не можешь, — сказала ей в спину рыжая.

— Скажешь тоже, — Рикка фыркнула. — Письма с утра, после завтрака, подают, а не во время отдыха и беседы.

— Можешь своими словами написанное передать — все равно ты их читала. Или доложись по поводу недавно нанятых людей.

— Я за людей не отвечаю. Это работа Штефана. Вот он пусть и отчитывается.

— Да? А чего ты тогда с ним спорила до хрипоты за каждого человека?

— А нечего разбрасываться деньгами господина, назначая столь высокие зарплаты! И вообще, ты хочешь со мной спорить или чтобы я с кухни ушла? — Рикка повернулась к Мике, уставившись мрачным взглядом той промеж лопаток.

— Иди, иди, — Мика, не оборачиваясь, помахала поднятой над плечом ложкой. — Я просто так, от доброты душевной, непрошенными советами разбрасываюсь.

— Ладно, — Рикка в очередной раз вздохнула. — Я пошла. Если будет нужна помощь — зови.

— Мгм, — только и сказала Мика, пережевывая очередной кусок ветчины.

Ла Абель Гнец

Совместных посиделок сразу не получилось. К тому времени, как я принял душ и переоделся в свежую одежду, обе горничных уже скрылись на кухне, мотивируя такое поведение жизненной необходимостью каждого Ла в качественном питании. И как, скажите на милость, мне в таких условиях поддерживать нормальную форму? Особенно учитывая, что Гнецы вообще склонны к полноте.

— По твоей сестре этого не скажешь. Да и по матери с отцом тоже, — прокомментировала мой крик души Сильвия.

— Ты еще деда вспомни, — проворчал я. — И сестра, и отец занимаются боевыми искусствами не менее двух часов ежедневно. Не считая той мелочи, что ни у кого не хватает наглости закармливать их подобным образом. А упоминать мать вообще нечестно. Она сменила фамилию на Гнец только после свадьбы, когда решила отказаться от прошлой семьи и войти в род отца.

— Так тебя тоже никто не заставляет есть все, что подают на стол, — Сильвия пожала обнаженными плечами. Видеть ее одетой в платье вместо привычной военной формы было несколько странно. Тем более в такое — с открытыми плечами и разрезом юбки до середины бедра. Честно говоря, раньше я не представлял, что Сильвия может быть настолько женственной.

— Да, здесь нет Ивейны, требующей отдать дань ее искусству готовки. Зато есть Штефан, который всегда готов избавить меня от излишков еды.

— Ты это брось, шеф. Рыжая готовит в таких объемах, что я лопну раньше, чем все съем, — проворчал мой друг. — Да и Сонано убьет только за попытку оставить тебя голодным.

— Неужели все настолько плохо? — Я улыбнулся, искренне наслаждаясь возможностью слушать привычное бурчание Штефана.

— Наоборот. — Он нанизал на вилку ломтик сыра. — Как раз сейчас все очень хорошо. Стоило тебе появиться, и я сразу получил долгожданный обед, обещаниями которого две девицы кормили меня с самого утра. К тому же теперь мне не придется больше общаться с Соколом.

— Вам часто приходилось встречаться? — сразу насторожился я.

— Умеренно. Два раза за лето. Что не мешает мне искренне радоваться возможности отложить третью встречу на неопределенный срок. Не велико удовольствие постоянно размышлять о том, а не сболтнул ли я чего-нибудь лишнего.

— Если тебя утешит, то мои ощущения во время последней встречи с Гнешеком были точно такими же.

— Ни капли не утешит, шеф. Но готов тебе посочувствовать. У меня вообще сложилось впечатление, что Сокол забавляется, наблюдая, как тщательно я выбираю выражения при разговоре с ним.

— В общем, ты рад, что можешь избавиться от неприятной работы, — улыбнулся я.

— Что-то вроде того. Тебе не привыкать играть на публику. — Штефан покрутил в руках вилку. — А отдыхать от лицемерия будешь дома. Здесь лишних глаз и ушей уже нет.

— Если бы. Сестра в очередной раз устроила мне маленькую гадость, попросив выделить комнату для Криса. Он ведь теперь член нашей семьи и не должен продолжать жить с сестрой. Разумеется, можно было бы снять ему отдельный дом, но мы ведь друзья. В общем, Мари попросила меня о маленьком одолжении во время общего ужина в присутствии родителей и прочих родственников, так что отказа бы никто не понял.

— Красиво она тебя поддела. Но ты же вроде писал, что у вас теперь мир и прочая идиллия во взаимоотношениях. Уже все? Счастливое время закончилось?

— Так это и есть идиллия. Или ты думал, что моя сестра сразу возьмет и откажется от мелких шпилек в мой адрес?

— Гм, — Штефан засунул в рот пустую вилку. — Я видимо слишком привык к тому, что тебе все удается.

— Неужели Ла Марианна действительно любит так поступать? — спросила молча слушавшая нас Сильвия. — Мне она всегда представлялась иной. Сильной, волевой, сдержанной.

— Ты встречалась с ней только на службе. А я, в основном, во внерабочее время. Можешь мне поверить, в обычной жизни Мари совсем не похожа на того лорд-командора, которого ты привыкла видеть.