Дьяченко Нина - Возрождение тьмы

– А дочка Мирэллы кормит и поит несчастных, которые не имеют крыши над головой за свои деньги, - первой отдышавшись, с нажимом продолжила Тина. И не смей клеветать на Мирэллу, распуская о ней гадкие сплетни! Никто никогда не видел, что бы она ночевала с кем-нибудь из постояльцев!

Глаза обычно добродушной толстушки засияли таким гневом, что даже драконоподобная гадина замолкла, сообразив, что перегнула палку. Да и Тина решила, что перестаралась, напомнив соседке про неверного мужа.

– Да ладно тебе злиться! - Фирэтта легко коснулась плеча соседки. - Заходи лучше к нам вечерком. Я приготовлю свой фирменный пирог с вишнями - ты же его так любишь. А дочка Мирэллы действительно похожа на эльфов. И мамочка её без мужа нагуляла. Фирэтта уже беззлобно пожала плечами:

– Где это видано, что бы эльфы на людях женились! Только с великим королём Альтаиром это произошло. Да и во всех ста томах "Великой битвы" описано всего несколько подобных случаев, больше похожих на легенды. Возможно, по меркам некоторых, - Фирэтта бросила косой взгляд на Тину, - забеременеть от эльфа является несказанной удачей. Для меня же, порядочной женщины строгих нравов это - прелюбодеяние! И грех, так как боги, когда ещё ходили по земле, не позволяли расам смешиваться! Недаром у потомков людей и эльфов - я даже не хочу думать про потомков карликов и людей - жизнь была несчастной и жалкой. Существует лишь одно исключение - наш драгоценный король Лайонелл Альтаирский! И его королевские предки, естественно.

Женщины снова замолчали.

– Странной выросла эта девушка: любит слушать легенды и сказки и песни под лютню поёт - заметь, сама сочиняет! - женщина выставила тощий указательный палец и наставительно помахала им перед носом Тины. - Нормальные, порядочные девушки такими вещами не интересуются! Они шьют, вышивают, любят сажать цветы в саду, учатся вкусно готовить. А если и поют, то только за работой, а не когда им вздумается. Сама Мирэлла как-то во всеуслышание жаловалась на дочь, говоря, что та кормит всяких бродяг. За хорошую сказку или легенду девушка бесплатно наливает кому угодно лучшее пиво и кормит, а иногда и ночевать оставляет в своём доме разных проходимцев. Да кто её замуж возьмёт после этого? Вот моя милая доченька давно уже просватана! О, здравствуй, здравствуй, Варна! Как твои дела? - лицо Фиррэты внезапно стало приторно-любезным. Она поклонилась неторопливо идущей по пыльной дороге молодой, стройной девушке в светло-зелёном платье с непроницаемым лицом, по выражению которого нельзя было догадаться, услышала та что-нибудь из их беседы или нет. Толстушка Тина улыбнулась с искренней симпатией, подошла к девушке и обняла её:

– Ну, как ты? Как мать? Она, я слышала, приболела? Так ты сама в трактире работаешь, бедняжка?

– О, Варна, привет! Как ты? Почему к нам не заходишь? - перебила её выбежавшая в сад симпатичная, худощавая девушка, бросаясь на шею подруге. - А мама сегодня приготовила пирог с вишнями. Мама, ты же приглашаешь Варну? - девушка уставилась на мать умоляющим взором карих глаз.

– Конечно, - Фиррэта с трудом изображала радушие.

– Спасибо за приглашение, но я придти не смогу. У меня мать простудилась. Я не должна её оставлять без присмотра, - ответила Варна, сдержанно улыбаясь.

Женщины невольно уставились на молодую девушку. Фиррэта, несмотря на злые и обидные слова, которые только что высказала, не могла ни сравнить Варну со своей дочерью, Ивгой. Возможно, зависть и была одной из причин неприязни. Варна была невысокого роста, очень хрупкой, но отличалась красотой, которая у многих вызывала подозрение, что девушка в родстве с эльфами. Длинные золотистые волосы, как отблеск солнца, большие изумрудные глаза, чистая кожа фарфоровой белизны, правильные черты лица, навевавшие воспоминания о хрупких, точёных волнами раковинах. Ивга же была просто хорошенькой девушкой, она и в подмётки не годилась красавице Варне. Однако милая девушка, в отличие от матери, относилась к Варне с искренним дружелюбием.

Варна поклонилась, поправила висевшую на руке корзиночку и ушла торопливым шагом.

– Ишь, гордая какая! - с возмущением проговорила Фиррэта, когда Варна скрылась за поворотом. - Даже в гости зайти не хочет.

– Возможно, если бы её приглашали искренне, она бы и пошла, - тихо произнесла Тина. - Спасибо за приглашение, но я тоже не могу сегодня к тебе зайти. Устала. И чувствую себя ужасно. Сегодня был такой солнцепёк! - быстро распрощавшись, толстушка ускорила шаг и догнала Варну.

Та стояла возле перекосившейся калитки своего маленького домика - почти такого же крошечного, как домики карликов, - и плакала, прижавшись спиной к стволу дикой яблони.

– Ты всё слышала? - обречённого произнесла толстушка, становясь рядом и опуская взгляд. - А я даже не могу тебе сказать, что подслушивать - это нехорошо. То, что говорила о твоей маме Фирэтта, мне и самой было гадко выслушивать. Представляю, каково сейчас тебе!

– Я вовсе не хотела подслушивать, я просто проходила мимо. Но услышав что вы говорите обо мне, я не могла идти дальше. Пришлось затаиться. Но вы говорили так долго, что я не смогла дождаться конца вашей увлекательной беседы! - с горечью произнесла девушка. - Меня мама ждёт… больная, между прочим, и голодная! Я несу ей обед из таверны, - девушка помахала корзинкой. - Наш хозяин удивительно добр к нам.

– Прости, детка, - женщина невольно покраснела, - но ты знаешь: я тебе не враг.

– Но и не подруга, - девушка глянула на неё с враждебностью:

– С нами вообще никто не хочет знаться! Потому что мы бедные. Да из-за мамы тоже, конечно.

Варна невольно вспомнила, как много раз она была вынуждена буквально тащить свою мать домой, пьяную из-за бесчисленных стаканчиков пива или эля, которыми ещё красивую женщину угощали разные мужчины. Да и ни для кого не было секретом, что Миррэла предпочитала проводить ночи с красивыми незнакомцами, иногда даже не даром. Мать часто хвалилась драгоценными вещицами, подаренными после подобных "весёлых" ночей, а на упрёки дочери начинала жалобно плакать и упрекать её в том, что она не желает выгодно выйти замуж, обрекая их на полуголодную жизнь. Этим она всегда затыкала ей рот, так как замуж Варна действительно не спешила, и вот-вот должна была достигнуть возраста "старой девы", после которого женихи переставали засылать сватов.

Варна тяжко вздохнула:

– Я уже по улице спокойно пройти не могу, что бы кто-нибудь мне вслед не захихикал, или не проклянул. Кроме карликов, конечно, они в наши дела не лезут. И то спасибо, - с горечью добавила она. - Но, как говорится, на чужой роток не накинешь платок! Почти все женщины запрещают мне общаться с их дочерьми: мол, плохой пример подаю!