Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 14

– Я не умею делать такое лицо.

Он был не то чтобы удивлен, но все же слова ударили довольно-таки болезненно. Вернувшись на несколько шагов, он погладил ее поникшую голову прямо сквозь капюшон.

– Опасаешься, что себе же делаешь хуже собственным поведением?

В следующий миг раздалось «щелк» – это сомкнулись зубы, едва не впившись ему в руку.

Ее янтарные с краснинкой глаза сердито уставились на него.

Однако Лоуренс, нисколько не смутившись, улыбнулся и взял свою спутницу за руку.

– Я торговец, а те, кто имеет дело с торговцами, никогда не бывают полностью удовлетворены. Иначе торговец перестал бы быть им нужен и остался бы без работы.

Хоро горела страстным желанием посетить город Йойтсу. Торговцы обожают вести дела с теми, кто горит страстным желанием, и потому Хоро была для Лоуренса идеальной спутницей.

Лоуренс убрал руку и снова зашагал вперед; Хоро с кислым видом пошла рядом.

– Честно? – спросила она, пододвинувшись вплотную.

– Ты ведь и сама знаешь, когда я лгу, а когда нет, – устало ответил он, и капюшон Хоро неестественно зашевелился. Между прядей волос из-под капюшона выглянули покрытые темной шерстью острые волчьи уши.

– Ладно, на этот раз я тебе поверю, – надменно произнесла она.

– Вот как?

– Мм.

После этой глупой перепалки они оба не смогли сдержать улыбок.

Но, подобно тому, как улыбка делает видимыми морщины на лице, этот разговор сделал видимой некую тень.

Спутница Лоуренса не могла делать лицо, как у Фран, – покойное лицо человека, оставившего все заботы и тревоги позади. Однако именно благодаря этой неспособности Лоуренс мог продолжать путешествовать с Хоро.

Но продлится ли это совсем недолго? Или же протянется вперед, в далекое будущее?

Когда желание Хоро окажется выполнено, у Лоуренса не останется повода быть с ней; однако видеть ее вечно неудовлетворенной он тоже не хотел. Будь это в его силах, он сделал бы все, чтобы она улыбалась.

Он знал, что его надежды себялюбивы, и стыдился собственных более чем очевидных желаний.

Так или иначе, сдаваться перед трудностями не в характере торговца. Каждая проблема – это всего лишь шанс ее решить.

Спустившись по лестнице, они пошли коридором.

– Если бы мы решили разнообразить немного наши дорожные трапезы, что бы ты предпочла? – спросил Лоуренс, взявшись за ручку двери их комнаты.

Краем глаза он поймал улыбку, которую так любил. Он немножко загордился собой, что сумел вызвать эту улыбку.

Без намека на колебания и раскаяние его спутница заявила, что желает лучшего пшеничного хлеба и чистейшего вина, и Лоуренс не мог ее в этом винить. Хоро не отбросила свое прошлое и явно не собиралась этого делать.

Карта, о которой Лоуренс вел разговор совсем недавно, приведет их к этому прошлому. Скоро эта карта будет у них в руках, и на ее точность они вполне смогут положиться. Именно поэтому хвост спутницы Лоуренса был сейчас распушен – ею владели предвкушение и страх в одно и то же время.

Лоуренс ничего не мог поделать с этим хвостом, распушившимся в ответ на его слова. Он попытается наполнить живот Хоро, и, быть может, тогда ее хвост успокоится сам.

С такой надеждой в душе он продолжал готовиться к отъезду, не обращая внимания на поток требований то одного, то другого, который изливала его спутница.

Глава 1

Их старые одеяла уже больше напоминали древесную кору и потому были заменены на новые, мягкие и пушистые – как и накидки, шарфы, шапки и перчатки. Далее еда: в первую очередь пшеничный хлеб, потом засоленное мясо и рыба, разнообразные овощи, целебные травы. И, конечно, вино: лучшее виноградное вино, какое только можно было найти.

Хьюг лично занялся погрузкой вещей в повозку. На поток благодарностей со стороны Лоуренса он отвечал лишь усталым смехом.

Пять дней прошло с тех событий вокруг Фран, бродячей художницы и серебряных дел мастера. Фран была очень тяжело ранена, и принесенный ранением жар, угрожавший самой ее жизни, отступил лишь накануне.

Обещанная карта все еще не была нарисована, но, едва Фран очнулась и открыла глаза, она призвала к себе Лоуренса, чтобы поговорить с ним на эту тему. Торопить ее сильнее значило бы предать установившееся между ними доверие.

Но это вовсе не означало, что Лоуренс и его спутники могли позволить себе задержаться надолго; как и предложила Фран, они собрались выехать, не дожидаясь, когда карта будет завершена.

Целью их был Йойтсу, но сейчас они временно возвращались в Реноз. Там оставалась его повозка, с которой Лоуренс так много пережил, а главное – этот город был по сути воротами на настоящий север.

Сюда они добрались на лодке, но, увы, вернуться тем же путем возможности не было. Поэтому Лоуренсу пришлось одолжить у Хьюга еще одну повозку. Он подумал было отвезти для Хьюга что-нибудь в Реноз, чтобы отплатить за услугу, но, похоже, кроме него, подобные мелочи никого не волновали.

У торговцев в основном очень сильно развито чувство долга, и некоторые благодаря ему мыслят более широкими категориями, чем подсчеты прибылей-убытков. Хьюг, похоже, был типичным представителем этой группы; несмотря на все возражения Лоуренса, он продолжал загружать повозку дорогими вещами. Лоуренс чувствовал, что даже в шутку не должен предлагать заплатить за пользование повозкой. Хоро была в восторге, но, на взгляд Лоуренса, щедрость – это скорее бремя.

Ведь за все услуги рано или поздно надо платить.

Когда ты занимаешь, все кажется хорошо, но вот позже… эта мысль, честно говоря, приводила его в уныние.

– Ффуф… ну, кажется, все, – сказал Хьюг, поставив на дно повозки мешок с мукой грубого помола.

Если бы Лоуренс просто решил продать все, что ему подарили, вышла бы круглая сумма, однако для Хьюга она вряд ли была сколь-нибудь существенна. И потом, Хьюг казался еще более довольным, чем усевшаяся на дно повозки Хоро, поэтому Лоуренс не пытался его остановить. Было весьма забавно смотреть, как Хьюг, дух барана, старается всячески помочь Хоро, духу волчицы, и нельзя сказать, что это было совершенно не дело Лоуренса.

Хоро быстро нашла себе кусок сушеного мяса и привалилась спиной к скрученным одеялам.

Лоуренс сказал очередное «спасибо», и Хьюг покачал головой, будто отмахиваясь. Потом пододвинулся вплотную и прошептал Лоуренсу на ухо слова, которые тот уже не забудет:

– Я столько заработал – мне, право, очень жаль, что даю тебе так мало.

Не было слов удачнее, чтобы Лоуренс перестал беспокоиться по поводу горы подарков. Хьюг явно говорил правду, и потому Лоуренсу оставалось лишь принять все с благодарностью.