Александр Золотько - Проклятие темной дороги

— Нужно уходить, — сказал Дрозд, старший среди дозорных.

— Нужно, — кивнул Барс, глядя на дымы.

— Ты убоишься старейшин? — с пренебрежением усмехнулся Дрозд.

Он давно подбивал вожака послать к бесам жалкое блеянье старцев и взять власть в Последней Долине в свои руки. Князь Барс — хорошо звучит, частенько говаривал он у походного костра, и малая дружина хором подхватывала: «Слава князю Барсу!» — но всякий раз Барс одергивал Дрозда.

Тот был из пришлых, не до конца понимал, что простые и не особо умные жители Последней Долины умеют не только пахать свои не слишком плодородные земли и выплавлять плохое железо из руды своих скудных рудников. Они умеют ненавидеть, и тот, кто по глупости или недомыслию вызывал эту ненависть, имел всего два выхода — бежать или умереть.

— Я не боюсь старейшин, — медленно произнес Барс. — Я могу увести ополчение от тракта в глубь Долины. Тутошние хутора пожгут — плохо, но терпимо. Если что — всем миром отстроим. А если они пойдут за нами? Сам посуди, Дрозд, вот сейчас армия пройдет по тракту, и это значит, что припасы и еду они будут получать по нему. А вдруг мы сбрендим окончательно и в самый неподходящий момент им тракт и перережем? Как думаешь, такая прорва людей и лошадей сколько на подножном корму продержится? Неделю? День?

Дрозд вздохнул, соглашаясь.

— Что бы там ни болтали старейшины, — сказал Барс, — а пути у нас только два. Либо подохнуть, либо…

— И да славится наместник Барс? — со своей обычной усмешкой спросил Дрозд.

— А что, тебе так меньше нравится? И самое главное — я потом смогу взять наших стариков, собрать их и свозить в Драконью Пустошь, дать посчитать костяки вдоль дороги… Показать, что они готовили для себя…

— Ну что, я с тобой, ты же знаешь, — Дрозд оглянулся туда, где отдельным станом стояла малая дружина. — И парни — тоже.

— Вот и славно. Когда, говоришь, армия доберется сюда?

— А уже, — сказал Дрозд, вскакивая на ноги. — Вот, смотри!

Над лесом, что доходил до самой Рубежной реки, взлетели птицы. Густые темные стаи с криками носились над деревьями.

— Прикажи строиться. — Барс набросил на плечи плащ, неторопливо застегнул фибулу и медленно побрел к своему коню.

Спешить, в общем, было некуда.

Ополченцы с криками и руганью бежали к значкам своих сотен, расставленных еще с прошлого вечера у самой вершины холма как раз напротив брода. Кто-то споткнулся и упал, кто-то, неловко повернувшись, разбил древком копья нос своего соседа, кто-то отбился от односельчан и звал тоскливо и тревожно Медвежатовых… Только малая дружина развернула строй быстро и без суеты.

Конный отряд, появившийся из леса на песчаном берегу Рубежной реки, не показался ополченцам ни внушительным, ни опасным. Сотня-полторы конников рассыпалась редкой цепью по берегу, высматривая брод.

А что его было высматривать? Каменные столбы на той стороне и на этой указывали не только место брода, но и как высоко сейчас стоит вода. Весенний паводок уже сошел, кони переходили реку бродом, не замочив колен.

Кони у разведчиков были махонькие, степных кровей, да и сами всадники не отличались ни особой статью, ни очень уж устрашающим видом — щуплые, низкорослые, с темными обветренными лицами.

— Тю! — закричал какой-то голосистый лучник из первого ряда. — Полурослики на собаках скачут!

Ополченцы загоготали, засвистели, надсаживаясь, заулюлюкали.

— Если кто стрелу пустит или пращой баловаться без приказа начнет — лично в клочья порву, — громко сказал Барс сотникам. — Идите к своим и каждому втолкуйте — только по моему приказу. Все рог малой сотни слышали? Вот по его двукратному сигналу — стрелять, по троекратному — вперед напуском, а если один раз, с переливами, то отступаем…

Сотники бросились в строй, крича и раздавая подзатыльники с пинками молодняку, вошедшему в раж и не желающему замолчать и выслушать волю предводителя ополчения.

А конные разведчики императорской армии на весь этот крик внимания не обратили. Осмотрев берег и каменные столбы, конники развернулись лицом к броду.

— А езжай сюда, косоглазый! — крикнул ополченец. — Уж мы тебя так приветим, что глазки-то на всю ширину откроются…

— Слышь, малыш! — подхватил второй. — Шишку в задницу хочешь? Очень от косоглазия способствует!

Можно было приказать, чтобы заткнулись. А можно было дать возможность выкричаться. Все равно, когда из леса к воде потекла сплошная масса закованных в сталь конников — гигантов на громадных, специально выведенных конях, крики и смех в рядах ополчения разом стихли.

И улыбки с загорелых лиц словно кто разом смахнул.

Конники, не останавливаясь, вошли в воду, не спеша, но и не мешкая, двинулись к противоположному берегу. Поверхность воды вскипела под ударами сотен копыт.

Над отрядом развевалось знамя с зеленым драконом. Барс вздрогнул, вспомнив, на что способен в бою легион Зеленого Дракона. И еще вспомнил, что в легионе — полторы тысячи опытных, закаленных годами боев воинов, укрытых сталью и защищенных магией.

— Дрозд! — окликнул Барс.

— Да! — громко ответил тот и добавил тихо, подъехав на коне поближе. — Что прикажет господин наместник?

— Рот закрой, — отрезал Барс. — Я сейчас поеду к ним… А ты… ты смотри, чтобы никто из селян…

— Я уже предупредил наших, присмотрим. Не сомневайся, — Дрозд поклонился с усмешкой. — Твоя милость…

Барс тронул шпорами коня и выехал из строя.

До реки как раз был один полет стрелы. Барс не хотел боя, собирался сделать все, чтобы избежать его, но место для ополчения все равно выбрал правильное. Стрелы его лучников с холма аккурат ложились на брод, а с того берега, с низкого берега Рубежной реки, не всякий лучник и не из всякого лука мог достать ополченцев на холме.

Барс медленно ехал навстречу легиону Зеленого Дракона, широко разведя руки в стороны жестом, ясным и понятным каждому воину. Он не желает боя, он хочет говорить. Десять тысяч ополченцев не смогло бы сделать того, что сделал Барс: легион замедлил шаг, конники разъезжались в стороны, как только выбирались на сухую землю.

Могло показаться, что каким-то неведомым колдовством воздвигнута перед ними невидимая стена, и о стену эту расплескалась волна живой стали.

Забрала на шлемах Драконов были опущены, но копья все еще подняты вверх, а мечи оставались в ножнах.

Барс проехал половину расстояния от холма до реки, остановил коня и снял шлем.

Так требовал обычай войны: можно попросить разговора, можно дать понять противнику, что хочешь договориться, но без его разрешения приблизиться к строю нельзя.