Андрей Столяров - Мечта Пандоры

— К стене!

Мы едва отскочили. Автоматная очередь прошла по полу, брызнули зеркальные фонтаны.

— Засекли все-таки, сволочи, — сказал капитан.

Лейтенант ежесекундно вытирал лицо ладонью:

— Надо менять позицию.

— Поздно, уже поздно, — проговорил капитан и опять навис над рацией:

— Хансон, слышишь меня? Хансон! Что там у вас?

— Заняли чердак, — донеслось в ответ. — Через минуту начинаем. Я сообщу.

— Балим! — закричал капитан. — Через минуту закроешь окна. Плотно закроешь, понял? Чтобы носа не могли высунуть!

— Не высунут, капитан, ничего не высунут, — неторопливый голос был с сильным южным акцентом.

— Видишь, где у них пулемет?

— Вижу.

— Вот. Чтоб больше ни я, ни ты его не видели.

— Понял, капитан. Все будет в ажуре, капитан!

Капитан повернулся к нам:

— Ну?

— Сержант доложил.

— Какой Август? Август на той стороне, — капитан с неприязнью посмотрел намой злополучный костюм, ужасно сморщил лицо. — Сейчас туда не пройти. И здесь вам делать нечего. Отправляйтесь во двор. Он не простреливается.

Я достал удостоверение. Капитан не успел даже взглянуть на него — рация, казалось, накалилась:

— Начинаем, капитан!

И он в ответ весь напрягся:

— Балим! Балим! Огонь!

Впереди бешено стучали десятка два автоматов. Капитан скомандовал:

— Пошли!

Мой сержант перекинул автомат в руку, лег, раскинув ноги, у соседнего окна.

Переулок хорошо просматривался — широкий, пустой. Стены его домов были исцарапаны пулями. У тротуара дымилась покореженная легковая машина. Ветер переворачивал зеленые бумажки, застилавшие асфальт. На углу, из высокого дома с зарешеченными окнами выдавалась узкая, в два этажа полукруглая башенка, пронизанная солнцем.

Стреляли по ней.

На крыше дома появился человек — во весь рост. Замахал руками. Слева выскочил взвод десантников и побежал мимо догорающей машины.

— Быстрей, быстрей! — застонал капитан в рацию.

И вдруг откуда-то сверху, перекрывая автоматную суету, отчетливо застучал «гокис». Пули его с визгом рикошетировали от мостовой. Обрушился пласт штукатурки. Поднялась белая пыль. Двое бегущих сразу упали, остальные, помешкав секунду, нырнули в ближайший подъезд. Один десантник то ли растерялся, то ли еще почему, но на какой-то миг застыл на середине переулка. Когда он опомнился, момент был упущен. «Гокис» отсек его от подъезда. Десантник рванулся в другую сторону. Вжался там в глухую стену спиной, глядя, как быстро-быстро по асфальту приближаются к нему выщербленные лунки.

Сержант у окна выругался, автомат в его руках заколотился нескончаемой очередью. Я заметил, что сжимаю пистолет — когда только успел его вытащить? — и сунул его обратно подмышку.

— Балим, я тебя расстреляю, — страшным голосом прорычал капитан.

— Они перешли на третий этаж! — закричал Балим.

Десантник у стены, наконец, решился — прыгнул вперед, надеясь перескочить через смертельные лунки. Очередь поймала его в воздухе. Он переломился надвое.

— Балим, что же ты, Балим, — горловым шепотом сказал капитан.

И вдруг все стихло. Только сержант бил и бил вверх по башенке. Я потряс его за плечо, он очумело оглянулся, бросил автомат, высморкался на пол.

— Капитан! Хансон передал — они уже в квартире!

— Ага! — капитан, соскальзывая, выбрался через окно, зашагал к дому с башенкой. Лейтенант молодцевато выпрыгнул за ним. У меня оборвалось сердце, но выстрелов не было. Я тоже вылез. Отовсюду появившиеся десантники смотрели на башенку. Ждали. Негромко переговаривались. Некоторые поднимали зеленые бумажки — купюры по сто крон каждая. Высокий, черный человек что-то темпераментно объяснял капитану, помогая себе руками. Капитан его не слушал.

Все расступились. Пронесли двоих на носилках, все в бинтах. Один непрерывно стонал и плакал.

Подошел Август. Я не сразу узнал его застывшее лицо.

— Одного все-таки взяли, — сказал он.

— Ведут, ведут, — пронеслось среди десантников. Они подались вперед.

Из парадной дома с башенкой двое в комбинезонах волокли третьего — коленями по мостовой, он бился в их руках и кричал.

Август увидел меня, моргнул голыми веками.

— Ты? Ну, слава богу!

И тут же забыл про меня.

2

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДОКЛАДА ПОСТОЯННОЙ ИНСПЕКЦИОННОЙ КОМИССИИ ПРИ МЕЖДУНАРОДНОМ КОМИТЕТЕ ПО КОНТРОЛЮ НАД РАЗОРУЖЕНИЕМ (МККР) ПО ОБСЛЕДОВАНИЮ ОБЪЕКТА 7131 (БИОЛОГИЯ), НАУЧНО— ТЕХНИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА «ЗОНТИК», ШТАТ АРИЗОНА, США

Основание для инспекции — заявление профессора Чарльза Ф.Беннета, Принстонский университет, о характере научных работ, которые велись в комплексе «Зонтик» и которые шли вразрез с частью пятой «Декларации о разоружении» — «Медицински неоправданное воздействие на психику человека физическими, химическими или иными средствами с целью модификации его поведения» — и вразрез с частью второй «Декларации прав гражданина» — «Насильственное изменение индивидуальных качеств личности».

…Инспекцией научно-технического комплекса «Зонтик» установлено наличие проводящихся в нем в настоящее время исследований химического воздействия на психику человека препаратами группы «Октал» с целью модификации поведения по типу реакций «Страх».

…Шестая лаборатория объекта (бывший руководитель — профессор Ф.С.Нейштадт), на которую указывал заявитель, в настоящее время не восстанавливается, в планах реконструкции не значится и тематика ее исключена из предполагаемого направления исследований.

…Суммируя вышеизложенное, комиссия подтверждает наличие в данном комплексе исследований, нарушающих вышеуказанные пункты «Декларации о разоружении» и «Декларации прав гражданина», и рекомендует МККР:

1. Полностью расформировать научный персонал комплекса «Зонтик».

2. Демонтировать оборудование комплекса и передать его МККР.

3. Привлечь директора комплекса «Зонтик» профессора Г.Р.Микоэлса и руководителей лабораторий профессоров Н.Ф.Липкина и У.Ч.Олдингтона к судебной ответственности в рамках Международного гражданского права по статье «Личная ответственность за создание и разработку запрещенных систем вооружений».

ПРИЛОЖЕНИЕ (выдержки из заявления профессора Чарльза Ф.Беннета)

…Обращаю особое внимание МККР на исследования в шестой лаборатории комплекса «Зонтик», руководитель — профессор Ф.С.Нейштадт. Я лично не был знаком с профессором Нейштадтом, но примерно за год до подписания «Деклалации о разоружении» у меня состоялась доверительная беседа с одним из его сотрудников, моим близким другом, имени которого я здесь не привожу по этическим причинам. Мой друг сообщил мне, что профессором Нейштадтом разработан принципиально новый способ модификации психики человека. Речь идет о создании в коре головного мозга, в среде уже существующих нейрофизиологических связей локального, совершенно автономного блока управления с четкой реализацией записанной в нем программы. В отличие от существующих к настоящему времени способов модификации эмоциональных или логических функций коры головного мозга, которые влекут за собой частичную деформацию психики, новый метод позволяет полностью сохранить сложившуюся к моменту воздействия психофизиологическую картину личности с ее мировоззренческим, социальным или бытовым содержанием. При этом явления амнезии или диффузии психики не наблюдаются. Способ, которым производится запись программы, мне неизвестен. Включение программы осуществляется индивидуальным или общим словесным шифром.