Наталья Метелева - Огнетушитель для дракона

Великий Ме! Что же делать?

Здравый смысл подсказывал единственный верный ответ: ужинать, пока живая еда не превратилась в дохлую. Вот только разумные формы материи – не из нашего меню. К тому же, наставник утверждал: люди ядовиты, как мухоморы. Среди мухоморов бывают съедобные, но поди, разберись, где какая поганка.

Под эти кровожадные размышления я с трудом затянул жгут на ноге парня, чуть повыше раны. При этом иноформу экскаватора пришлось сохранить ради прожектора, но я высвободил нормальные драконьи крылья. Тоже не очень удобно: действовать я мог только двумя «пальцами» на сгибе крыла – щупами с острыми, как клыки, когтями. Второе крыло не дотягивалось – очень уж широка грудная клетка у машины.

Пыхтя и ругаясь, я придерживал чужую ногу головой, то есть ковшом, потому не сразу заметил, как парень очнулся. Отвлек меня странный дробный звук:

– Шт-т-т-т-тзззшрт…

Приподняв ковш, я глянул исподлобья. Голубые глаза человека напоминали рыбьи – до того круглы они оказались.

Я замер, мгновенно втянув крылья. Я просто экскаватор. Ничего особенного. Крылья померещились. Бывает. Болевой шок и все такое. Я – самый обычный экскаватор. В тайге таких – навалом, под каждой ёлкой.

Звук повторился:

– Чт-т-то з-за ч-ч-чёр-рт…

Человек приподнялся на локтях, посмотрел на окровавленную, перетянутую жгутом ногу. Снова уставился на ковш, чуть подрагивающий перед его носом. Мой мотор еле слышно урчал на холостых оборотах.

– Мля-а-а… – протянул парень. – Померещится же… Послушай, металлолом, тебя ведь кто-то завел? – пробормотал человек. – И кто-то наложил мне жгут… – и он вдруг заорал: – Эй, братан! Механик! Ау! Где ты?!

По такому воплю я догадался: уж ребра-то у парня наверняка целы. Похоже, он отделался пропоротым бедром, ушибами и сотрясением мозга. Покричав и не получив ответа, человек пополз к кабине экскаватора и попытался взять на абордаж.

А вот не пущу. Это, можно сказать, мой желудок, и нечего тут делать ядовитым поганкам и поганцам, пусть даже раненым. И не надо так дергать ручку, она живая, ей больно!

Парень поднял увесистый сук, долбанул по стеклу. Силушка у него оказалась отнюдь не богатырская, стекло даже не треснуло. Но у меня сработал инстинкт самосохранения – замок щёлкнул, дверца чуть приоткрылась. Хе… добро пожаловать в нутро дракона.

Раненый тут же передумал брать сдавшуюся крепость. Сел на поваленный ствол, вытянув повреждённую ногу. Простонал:

– Эй, шофер! Братан, ну, где же ты…

И тут я обнаружил наблюдателя. Пролитую кровь хищники унюхивают мгновенно. За огромным муравейником, прижатым к лиственнице, притаился старый волк. Он ждал, когда я поужинаю: может, и ему что-то перепадет. И вдруг решил, что я сыт, потому и не трогаю беззащитную дичь. Тенью скользнул из укрытия, подобрался, опасливо на меня поглядывая.

Человек почуял движение, как будто у него на затылке были глаза. Развернулся, выставив перед собой подобранный сук, но потерял равновесие и рухнул замертво, словно на него свалился ещё один дракон.

Наглого волка, поспешившего закрепить успех, я перехватил в прыжке. Экскаватор клацнул челюстью ковша. Я едва не подавился добычей – до того она костлява оказалась – и вознёс волку мысленную благодарность за подаренную мне на ужин плоть. Волчий хвост не вошел в ковш и облетел серым пожухлым листком, шмякнув лежавшего человека по лицу. Парень очнулся, провел рукой, убирая помеху, долго пялился на молчаливый экскаватор.

– Эта штука волка сожрала, или мне показалось? – прошептал он. – Я сошел с ума? Чёрт. Чёрт!

Лицо парня покраснело. И вообще его вид мне очень не нравился. Рана-то не обработана. Вдруг его столбняк хватит, или ещё какая зараза, и получится, что я зря хороший аппендикс на него потратил. Да и нельзя дольше двух часов оставлять жгут – плоть омертвеет.

Парень подполз к речушке, и перешёл на сакральный язык, разглядев вдребезги разбитую лодку. Лежавший на её дне оранжевый рюкзак напоминал яйцо всмятку, расползшееся в бульоне среди щепок.

Я наблюдал за человеком, переключив зрение на задние фары.

Он оказался упорным: выудил остатки рюкзака и сам занялся спасением себя, умирающего. Обрезав брючину ножом, снял жгут, промыл рану чем-то вонючим из пузырька и, зубами разодрав пакет с бинтом, перевязал. Вытащил из рюкзака чёрную коробку, побарабанил по ней пальцами, поднёс к уху съёмную часть вроде коробочки поменьше или толстого сучка. Долго слушал гудки.

Как только он положил съёмную деталь обратно, коробка громко заверещала. Очень музыкально, но как-то неестественно. Человек снова прижал к уху необычный сучок. На этот раз я тоже напряг слух, догадавшись, что это и есть тот самый мобильный телефон, какие часто показывали в человеческом телевизоре. Единственное, что меня смутило: размеры великоваты для мобильника и Юй говорил, что в тайге сотовые телефоны не работают. Может быть, это спутниковый?

Кто-то невидимый раздраженно заквакал басом в коробке:

– Слушай сюда, ублюдок. И только попробуй вырубить телефон, как в прошлый раз. Предупреждаю: с аппаратика моего вякнешь кому-либо, сам знаешь о чем – тебе не жить. О сестре вспомни, недоносок. Мы с девки твой долг возьмем. Понял? С процентами за моральный ущерб. Подумай хорошенько и двигай назад, пока не далеко ушел. Мы же тебя все равно найдем. Или твой труп. В тайге один далеко не уйдешь. Понял? Не слышу!

– Понял, – прохрипел парень.

– И не говори потом, что тебя не предупреждали, щенок. Через сутки не вернёшься или предупредить своих вздумаешь – вспомни о сестре.

– Я ногу сломал.

Коробочка заржала так, словно в ней сидел мерин:

– Гы… Тогда ползи хоть на заднице. Двое суток даю, или девка будет у нас.

Телефон зашелся отвратительной икотой.

Парень обозвал его сакральными[1] cловами, которые не принято употреблять вне битвы, из чего стало понятно, что он воин и находится в духе Рара. Был у нас такой воитель и маг, величайший дракон древности. Но впал в бешенство во время драки с динозаврами, погубившими его семью, обратился к чёрной магии смерти и почти очистил Землю от жизни вообще. В той катастрофе драконы едва выжили, и с тех пор сравнение с Раром не всегда почётно.

Человек потыкал пальцем в кнопки с такой яростью, словно давил говорящих клопов. Послушал длинные гудки. Еще раз ткнул в телефон. Его руки тряслись.

– Мама? – вдруг закричал он. – Да, я. Нет, со мной все в порядке. Я с ребятами в поход ушел, на байдарках. Ну, прости, не смог предупредить, ты же в командировке. Ну, какие тут волки? Спокойно, как на даче. Безопасней, чем в метро, – парень покосился на зажатый в руке волчий хвост. – Мам, я до Светланы не могу дозвониться. У какой подруги? Когда уехала? Скажи ей, чтобы там оставалась до моего приезда. И никому не говори, где она. Слышишь? Нет, я так… Да, пока…