Павел Мороз - Восхождение пламени

Так, как-то незаметно, за размышлениями и мечтами о великом будущем, день закончился, тракт опустел, а передо мной в полный рост встал вопрос о привале. Впрочем, он скоро отпал сам собой, впереди, шагах в пятистах дальше по дороге и немного в стороне, я приметил костёр.

— Стой, кто идёт?! — окликнул меня один из сидящих у костра мужиков, поднявшись на ноги и положив руку на длинный, максимально позволенного размера для третьего сословья, кинжал на поясе. Остальные мужики лишь повернули головы в мою сторону, даже не потянувшись к оружию.

— Путник, — честно признался я, выходя в создаваемый костром широкий круг света. — Можно присоединиться?

Недолгая пауза, во время которой на лице самого активного мужика отразились все перипетии его непростых взаимоотношений с мыслительным процессом, заставила меня напрячься. Но мужик, наконец, до чего-то додумался:

— Проходи, — и уселся обратно на полено.

— Да будут милостивы к вам боги, — вежливо поблагодарил я хозяев, выбирая себе из кучи полено поудобнее и присаживаясь поближе к костру. Из сумки я достал флягу с вином, припасённую специально для подобных случаев, и передал её «активному».

— Ух, доброе вино, — резюмировал спустя пару минут мужик, передавая флягу по кругу. — Что ж, путник, вежество ведаешь. Меня Казимиром прозывают, — дальше он начал представлять своих друзей по кругу, указывая рукой. — Это Славен, Юрась, Араз…кхм-м… Янек и Дударь. А тебя как звать-величать?

— Харлаф сын Брамака, из Больших Петухов.

— Кхм… Харлаф говоришь, чудное имя.

— Родители назвали, не сам выдумал, — пожал плечами я.

В этот момент мне в руки всунули флягу, вино в которой плескалось уже на дне. Я сделал маленький глоток, сразу же передавая практически пустой сосуд дальше.

— Ага… Куда ж ты путь держишь, ежели не секрет? — Казимир, быстро, в несколько глотков допив вино, снова протянул флягу мне.

Флягу я засовывал в сумку нарочито медленно и сосредоточенно, обдумывая в это время ответ. С одной стороны, можно сказать правду, но тогда неизвестна реакция мужиков, мне бы не хотелось из-за крестьянских предрассудков остаться без тёплого костра под боком, а с другой — маг я или не маг?! Ну, ладно, пока не маг, но ведь буду! Что же мне это скрывать, тут гордиться надо!

— В маги иду учиться, — всё же признался я, с интересом наблюдая за реакцией людей на такое признание. Казимир удивлённо крякнул, немного отшатнулся, но сразу же успокоился и посмотрел с любопытством, пригладив левой рукой бороду. Один из его товарищей, кажется Янек, вытаращил глаза от ужаса, но остался сидеть (просто ноги отказали, скорее всего). А вот остальные вскочили на ноги и согнулись, то ли собираясь бежать с низкого старта, то ли кланяясь. Уважение к магам (читай благородным), было впитано этими людьми с молоком матери.

— В маги? А разве ж господин благородный? — осторожно поинтересовался Янек, и мне стала понятна причина поклонов. Также я понял, что умом мои новые знакомые не отличаются — я ведь представился, а из имени ясно видно, к какому сословию человек принадлежит.

— Нет, третьего сословья, — не стал присваивать себе чужие заслуги я (простолюдин, назвавшийся благородным, подвергался серьёзному наказанию, вплоть до смертной казни).

— А разве ж такое бывает, что б простой человек магичить мог?

— В Академию принимают не только благородных, — веско возразил я. — Любой свободный человек может туда поступить!

В ответ Янек пренебрежительно махнул рукой, несколько снисходительно и покровительственно взглянув на меня:

— А разве ж то маги, то колдуны получаются, — мне стала понятна странная оговорка «активного» при представлении этого… молодца.

— Ага, — поддакнул Дударь, болезненного вида худощавый мелкий мужичок, усаживаясь обратно на бревно с независимым видом. — Ты б малец, не трепал языком попусту.

Каким чудом я сдержался и не врезал мужичонке в глаз, я и сам не знаю. Но не врезал. Сдержался, а вскоре разговор сам собой затух и все разбрелись спать. Через несколько минут ночную тишину уже разрывал многоголосый раскатистый храп… лишь я лежал и, глядя в глубокое звёздное небо, размышлял над словами Дударя. Смогу ли я стать магом, хватит ли силы Дара? Я и раньше думал об этом, но всегда гнал плохие мысли прочь… Вот и сейчас сделаю то же самое! Всё у меня обязательно получиться! Спать!

Проснулся я рано, ещё до рассвета и, тихо собравшись, осторожно покинул небольшой лагерь. Если потороплюсь, то успею в столицу к вечеру. И пусть вступительные испытания в Академию только через три дня, но лучше потратить время с пользой в столице, чем болтаться без дела по тракту.

Второй день моего путешествия, также как и первый, прошёл без происшествий, если не считать чуть не сбившего меня всадника. Близилась ночь, из-за горизонта виднелась уже лишь половина кроваво-красного шара Мистеля и тьма с каждым мгновением укрепляла свои позиции, заставляя меня нервничать — не хотелось бы ночевать за городскими стенами. Но вскоре опасения развеялись — вдали показались стены Стратона. Я расслабился, предвкушая горячую пищу и тёплую ванну (привычка часто мыться выделяла меня из массы односельчан и вызывала перешёптываний о ненормальности едва ли не больше, чем поджоги), как вдруг шагах в тридцати впереди, откуда-то из оврага у обочины, раздался заунывный волчий вой. Что за бред? Какие волки в этих местах?

Оказалось, самые обычные. На двух ногах и с бандитскими рожами. И конечно, они охотились стаей — шестеро спереди и шестеро сзади. Оп-па! Повезло… И как это я их не заметил? Тьма! Дюжина бойцов это серьёзно, к тому же четверо из них с луками… без шансов (стрелы я отбивать не умею, увы, хотя отец и рассказывал о способных на такое умельцах, но я не слишком в это верил). А у меня только жалкий кинжал… да даже будь это полноценный меч, я бы всё равно ничего не смог сделать — мои таланты мечника не простирались настолько далеко.

— Сымай одёжку, бросай сумку на землю и проваливай, — пробасил украшенный косым шрамом от переносицы через всю щёку смуглый здоровяк с добротным мечом на поясе и в кольчуге до середины бёдер. — Я сегодня добрый.

Я начал раздеваться. А что ещё оставалось делать? Только запоминать. Что я и делал, внимательно всматриваясь в лица бандитов и стараясь запомнить их в мельчайших подробностях (на память я никогда не жаловался), с некоторым удовольствием отмечая как под моим взглядом некоторые бандиты поёживаются и нервно бледнеют, покрепче стискивая оружие. Никогда бы не подумал, что способен взглядом кого-то испугать, но со стороны виднее.