Дмитрий Казаков - Герой высшего качества

— Как же… но ведь обещали… что мне делать?

— Кризис, юноша! — объявил Петрович с таким видом, словно это являлось большой новостью. — Мировая экономика бьется в корчах, доллар падает, гусеницы жрут чайные кусты, моль губит плантации бананов в Эквадоре, запасы нефти сокращаются, а ты тут вещаешь о какой-то зарплате? Стыдись!

Стыдиться Егор не пожелал, вместо этого он сжал кулаки и вознамерился высказать начальнику все, что думает о нем лично и о газете «Яркий день» вообще. Сдержался в последний момент, и почувствовал себя гнусным, самым презренным трусом, хотя в общем поступил благоразумно.

С работой у Егора почему-то не очень ладилось, на одном месте он не задерживался больше чем на полгода — или менялось начальство, а вместе с ним и «концепция», или закрывалась сама лавчонка, или студента, по определению не способного трудиться полный рабочий день, увольняли без объяснения причин…

— Материал сдал? — Петрович, не заметивший сжатых кулаков подчиненного, сменил тон с патетического на деловой. — Сегодня вечером получишь новое задание, чтобы к пятнице было готово…

— Но как же… без зарплаты… я…

— Получишь ты все, не сомневайся, — Петрович заулыбался грубовато и фальшиво, точно вещающий о мире американский президент. — А сейчас иди и после пяти проверь почту…

Егор сгорбился и вышел из офиса «Яркого дня».

На улице несколько минут постоял, вдыхая загазованный московский воздух, зачем-то вытащил из кармана кошелек, оценил запасы наличности — пятьсот, пятьдесят, три десятки и еще мелочи рублей на тридцать…

Откровенно говоря, маловато, чтобы идти на свидание.

А ведь он договорился о встрече с Мариной именно на сегодня, полагая, что будет при деньгах и сможет произвести впечатление. Идиот! Глупец! Пяти сотен хватит разве что на пару кружек пива в дешевой забегаловке или на порцию мороженого в приличном кафе.

И что теперь — позвонить и сказать, что все отменяется?

Нет, никогда!

Марину Егор впервые увидел в ночном клубе на празднике в честь Татьянина дня и мгновенно запал на нее. Высокая, стройная, изящная, с улыбкой, как у голливудской актрисы, она притягивала взгляд. Только тем, что он находился в подпитии, можно было объяснить, что тогда он осмелился познакомиться.

Ведь с девушками Егору везло еще меньше, чем с работой.

Но тогда, на Татьянин день, все странным образом получилось — они потанцевали, выпили по коктейлю, и она оставила ему свой телефон. Потом, правда, быстро развить отношения не получилось — Марина то не отвечала на звонки, то оказывалась занятой, но пару раз снисходила до ухажера.

Мысль о том, что она играется с ним и что у нее есть кто-то еще, Егор старательно гнал прочь.

— Нет, никогда, — сказал он, вновь сжимая кулаки и пытаясь собрать остатки решимости.

Не все в этом мире определяется деньгами!

Он докажет Марине, что и без этих бумажек кое-чего стоит.

К метро «Пушкинская», где они договорились встретиться, Егор приехал за десять минут до срока. Отмахнулся от раздававшего бесплатные газеты мужика, потоптался у ларька с дивидишками, поглядывая на часы.

Нервно вздрогнул и приоткрыл рот, когда через стеклянные двери прошла Марина, ослепительно красивая в коротком черно-белом платье, изящная и тонкая, словно танцовщица…

И заледенел, увидев, что за ней шагает высокий, широкоплечий парень из породы прирожденных красавчиков: правильная физиономия, презрительно-брезгливая мина на ней и дорогущие шмотки, на которые Егору копить целый год, и то в том случае, если перестать есть.

— Привет, — сказала девушка, легкомысленно улыбаясь. — Я пришла, как и обещала. Но я же не обещала, что приду одна? Познакомься, это Иван, он мой давний хороший друг…

По масленым взглядам Егор понял, что тут имеет место постельно-ориентированная «дружба».

Иван смотрел на него без насмешки или злости, даже с некоторым удивлением, словно волкодав на осмелившуюся гавкнуть в его сторону болонку. А вот Марина откровенно наслаждалась происходящим, на ее губах была легкая улыбка, в голубых глазах плясало веселье.

Таким униженным Егор себя не чувствовал с третьего класса, когда хулиган Ринат по прозвищу Шкет хорошенько отколотил его и заставил есть землю, и все это на глазах у четырех классов…

Что делать, он не знал.

Полезть в драку? С этим амбалом, что на голову выше и на пуд тяжелее? Глупо.

Начать орать, выяснять отношения словами? Унизительно.

Осталось промолчать, проглотить обиду или даже сделать вид, что все нормально, ничего не произошло.

— А, ну-ну… — только и выдавил из себя Егор, развернулся и побрел прочь.

Он ожидал, что в спину ему засмеются, бросят что-нибудь обидное, но и Марина, и ее «друг» промолчали. Не ждали, наверное, что неудачливый поклонник, ставший жертвой злой, издевательской шутки, среагирует таким образом.

В себя Егор пришел только на Никитском бульваре и понял, что бредет в сторону Арбатской площади.

— Ну, ваще… — сказал он, останавливаясь.

Жизнь не просто дала трещину, а за один день развалилась: зачет по «Финансовому менеджменту» пролетел, теперь тащиться на пересдачу и ждать, допустят до экзаменов или нет; остался без обещанных денег и с перспективой просидеть голодным больше недели; надежды, связанные с Мариной, развеялись в дым, и он понял, что был для нее развлечением, капризом девушки, избалованной обилием поклонников…

Что остается человеку, попавшему в такую ситуацию?

Американец, наверное, пойдет к психоаналитику, какой-нибудь немец или японец засучит рукава и начнет работать. А русский, если он настоящий русский, прибегнет к испытанному веками средству — напьется.

Сначала Егор решил взять пива, но потом подумал, что ситуация заслуживает водки.

— Ладно, — сказал он. — До зеленых соплей, а там посмотрим…

Он дошел до метро и поехал домой, а добравшись до своей станции, отправился в расположенный рядом с ней продуктовый магазин.

— Чего тебе? — нелюбезно осведомилась продавщица, дородная тетка сурового вида.

Егору, ощущавшему себя законченным, совершенным неудачником, никчемным, бессмысленным существом, которое способно лишь на ошибки, глупости и болезненные разочарования, показалось, что продавщица видит его насквозь и смотрит на плюгавого студента с презрением.

— Водки, — сказал он.

— Какой? — тетечка повела рукой в сторону полок, уставленных разнообразными «пузырями».

Егор принялся рассматривать бутылки, намереваясь выбрать что-нибудь, что пил недавно и от чего не осталось дурных воспоминаний. Но тут что-то случилось с его зрением, все размазалось перед глазами, поплыли мерцающие сиреневые круги, и в центр одного из них он и ткнул, почти не соображая, что делает: