Кэтрин Куртц - Святой Камбер

Райс кивал, словно действительно понимая важность этих цифр, а Гвейр, слишком хорошо сознававший серьезность положения, внимательно разглядывал сцепленные пальцы.

Камбер подался к столу и развернул карту к себе, чтобы лучше видеть диспозицию.

— Какова наиболее точная оценка сил Эриеллы, Джеб?

— Насколько мы можем судить, в полтора раза больше того, что удалось собрать нам. Вы ведь знаете, ее мать ведь была в родстве с королевским домом Торента, и она умело дергает за эти ниточки. Кроме того, совершенно очевидно, что на востоке от Лендура дождя нет.

— И это значит, — начал Гвейр осторожно, — что если бы нам удалось собрать людей и пробраться через горы…

— Мы могли бы встретить Эриеллу где-нибудь в Истмарке, — закончил Джебедия. — Однако проблема в том, как доставить туда войска.

Гвейр тронул значок на карте.

— А как насчет ваших Порталов? Может, часть людей мы сумеем доставить через них?

Элистер Келлен, михайлинский настоятель, покачал седой головой.

— Мы не решаемся использовать магию открыто, Гвейр. Синхил ясно дал понять, что он думает по этому поводу. Кроме того, необходимые нам пехотинцы почти сплошь люди. После того, как они едва избавились от ярма тирана-Дерини, сомневаюсь, что они захотят вновь иметь дело с магами, пусть даже с самыми благими намерениями.

— В ваших устах это звучит, хм, многозначительно, — пробормотал Гвейр. — Разве в способностях Дерини есть нечто зловещее?

Он произнес эти слова совершенно серьезно, но внезапно сам осознал, насколько в его устах — человека! — странно звучит подобный вопрос, и насколько сильно изменилось его собственное отношение к Дерини за последнее время. Остальные покосились на него с легкой иронией, хотя и по-доброму, и молодой человек зарделся в смущении.

Камбер доброжелательно хохотнул.

— Все в порядке, Гвейр. Многие люди видят наши способности именно в таком свете. А находясь среди людей, которые не доверяют нам, потому что мы — Дерини, и среди Дерини, которые не доверяют нам, потому что мы предпочли королю-Дерини человека, я считаю, нам повезло, что есть и те, кто поддерживает нас.

— А если Синхил так и останется непреклонным, — подхватил Келлен, — эти два народа отдалятся друг от друга еще больше. Одно неверное слово с его стороны, и на рассвете наша армия окажется вдвое меньше, чем была на закате.

Райс нагнулся к столу, взялся за карту и решился вмешаться в разговор.

— Итак, что может быть сделано? Как можно ускорить наши действия? Где наиболее вероятна атака Эриеллы?

Джебедия задумчиво кивнул.

— Элистер и я сошлись на трех местах, Райс, два из которых расположены очень близко друг от друга. Если Сигер примет нашу сторону и предоставит своих рекрутов, мы сможем перекрыть еще одну опасную точку.

Он склонился над картой и снова начал передвигать значки, Камбер перевел взгляд на танцующий огонь, погружаясь в собственные мысли.

Слова Келлена об их короле задели его за живое. Растущее сопротивление Синхила становилось главной проблемой, Камберу все чаще и чаще приходилось становиться свидетелем нерешительности монарха.

Синхил, несмотря на свои сорок с лишним лет, незрелый во многих отношениях, со дня коронации погрузился в мудрствования, все более убеждая себя в том, что его восшествие на престол было ошибкой. Хотя архиепископ и освободил его от обетов, он остался священником и не стал королем. Тень отступничества от лона церкви и священного сана преследовала его в женитьбе и появлении на свет близнецов, продолжателей династии — первого, болезненного и слабого, и его брата, здорового и сильного, но с искалеченной ступней, До гробовой доски несчастья его детей будут безмолвным укором и постоянным напоминанием о прегрешении бывшего священника.

В состоянии своих сыновей Синхил видел гнев небес и карающую руку Господа, наносящего удар по самому дорогому. И все это в наказание за отказ посвятить себя Господу.

И кто же виноват в том, что туманная до поры перспектива его судьбы год назад стала ясной? Разумеется, Камбер. Кто как ни могущественный граф-Дерини заставил Синхила нарушить обеты и сесть на трон? Разве не праведный гнев должен бушевать в груди Синхила? Внешняя лояльность в отношениях с графом Кулдским лишь прикрывала истинное отношение короля к тому, кто отвратил его от возлюбленного Бога. Разве сможет Синхил предать все это забвению?

Камбер отвел взгляд от пламени камина. Из глубины зала к столу приближалась его дочь. Просторная меховая мантия окутывала ее фигуру от подбородка до пят, но не могла скрыть изящества и грации Ивейн. За хозяйкой следовал секретарь, юный Реван, он старался ступать, осторожно и оттого его хромота сделалась более заметна.

Ивейн была встревожена. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать отца в щеку, в ее голубых глазах, глядевших из-под густых прядей вьющихся волос, бушевал огонь.

— Как поживает королева? — тихо спросил Камбер и отодвинулся от стола, чтобы не мешать остальным.

Вздохнув, она развернулась, отпустила Ревана, ожидавшего в почтительном отдалении, и проследила, как он захромал через зал к остальным пажам, собравшимся у дальнего камина. Снова склоняясь к уху отца, она нахмурила свой прелестный лоб.

— Ах, отец, она так несчастна. Реван и я провели с ней много часов, но ее невозможно развеселить. Она не должна быть такой равнодушной и подавленной, со дня рождения детей прошел целый месяц. Роды были не тяжелыми, и Райс уверяет, что физически она здорова.

— К сожалению, нашу маленькую королеву мучит не физическая боль, — ответил Камбер так тихо, что Ивейн пришлось нагнуться еще ниже, чтобы расслышать его. — Если бы король уделял ей хоть немного внимания, но нет, ему нужно охать над своими воображаемыми грехами и винить себя и всех вокруг в…

Он замолчал, отвлеченный громкими голосами в коридоре за дверьми залы. Один из голосов принадлежал сыну Камбера Джорему, а другой, более резкий, — королю.

Еще два голоса — мужчины и женщины — были незнакомы. Высокий женский голос почти срывался в истерике. Разговор за столом разом смолк, в зал вошли король, Джорем и еще двое.

Женщина, привлекательная и изящная, выглядела немного моложе Ивейн. Мужчина, по-видимому, брат или муж, держался, как воин, хотя меча при себе не имел.

Облик короля красноречиво предупреждал всякого о его настроении. Тяжелый взгляд Халдейна сверкал гневом, каждый мускул тела был напряжен. Джорем в голубых одеждах михайлинца выглядел светлым пятном на фоне черно-пурпурного одеяния Синхила и, кажется, был бы рад оказаться подальше от короля. Синхил раздраженно протянул руку, когда женщина упала на колени с мольбой: