Альвина Волкова - Виринея - боевой маг

- Явилась, не запылилась, - поприветствовала меня бабка.

- Здравствуй, бабушка. Я тоже рада тебя видеть.

Обмен любезностями состоялся. Елену Никаноровну покоробило. Она ненавидит, когда я называю её бабушкой. Требует называть себя по имени отчеству, но от меня она этого не дождется.

- Ну, заходи. Коль приехала, - процедила добрая родственница, - Не на улице же тебе ночевать. А ты Вера иди домой, а то муж, небось, совсем заждался.

В этот момент на забор взлетел черный, как смоль петух, и, что есть мочи, закукарекал прямо в сторону несчастной тети Веры.

- Нечистый. Нечистый, - забормотала тетя Вера, и суеверно перекрестившись, поспешила домой.

- Деревенщина. А ты окаянный кончай голосить, чай не утро. Долго глаза мозолить будешь. Заходи, пока добрая. Герцог заткнись, а то на суп пущу.

Подхватив чемоданы, я втиснулась в дверь. В доме пахло свежим хлебом и сушеным укропом. Моя бабка хотя и злобная старуха, но готовит так, что пальцы съешь, и не заметишь. Жаль, что не часто она балует гостей стряпней, а то гляди, и ее скверный характер на второй план уйдет.

Утром меня разбудил крик того самого черного петуха по кличке Герцог. Глаза еще слипались, но заснуть под эти вопли было уже невозможно. Раздраженно вскочив с лежанки, поплелась к колодцу. Ледяная вода быстро привела меня в чувство.

Бабушка суетилась вокруг печки, демонстративно не обращая на меня никакого внимания. Мой желудок издал громкий и жалобный: "Урк!?".

- Ба! У нас есть что пожевать?

Елена Никаноровна взглянула на меня, как на нищенку просящую подаяния. Ну, нет, так нет. Зачем же так нервничать. Я вышла из дома, и пошла на поиски съестного.

Солнце лениво поднималось в небо. Утренняя роса высыпала на листьях крупными брильянтами. Лес еще спал, но ранние пташки уже пели мне свои песни. Только мой желудок не мог внять красоте, и распевал совершенно другие рулады.

- Доброго утречка, Виринея, - поприветствовал меня пастух, рыжеволосый и долговязый парень, сын Екатерины Павловны, вдовы отставного майора.

- И тебе того же, Егор.

- Значит, не забыла меня, - непонятно чему обрадовался парень.

- Ну, как можно забыть, - всплеснула руками, - Не забыла, и не собиралась.

- Куда путь держишь?

- Бабка с первого дня голодом морит, - пожаловалась я.

- Пошли со мной. Стадо на луг выведем. Там и позавтракаем. Мне мать на дорожку собрала, - потряс перед моим носом сумкой с провизией. Я тут же согласилась.

Стадо (а точнее пара молоденьких телочек и десяток низкорослых овечек) послушно поплелось за нами. Пегая немецкая овчарка заливалась веселым лаем, подгоняла нас и постоянно отстающих телочек.

- Как мама? - спросила я.

- Хорошо. Уже второму жениху отворот поворот дает.

- А что так? Никто не нравится?

- Да нет. Предсказала гадалка, что счастлива в браке будет только тогда, когда откажет она трем ухажерам да в ночь на тринадцатое октября выйдет из дому, и так до утра проходит по лесу. Там ей и встретится суженый.

- Это бред!

- А она верит.

- Кто же ей такое нагадал?

- Как кто? Твоя бабка, конечно!

- Теперь она у меня и будущее предсказывает! Доиграется бабуся однажды.

- Так ведь, что не нагадает, все сбывается.

- Хм.

Неспешным шагом мы поднимались на холм. С вершины открывался чудесный пейзаж. Широкий луг у самого подножия. Туман еще стелился по влажной траве. Пахло свежестью и чистотой. Поглубже вдохнув бодрящий утренний воздух, я прослезилась. Как же все-таки хорошо!

Мы обосновались под одиноким дубом, пустившим корни в самом центре луга. Егор постелил тряпицу, и по-братски поделился съестным. Мы ели с аппетитом, запивая крепким деревенским квасом.

Егор любовался моими голыми коленками. Это, конечно, не плохо, но надо ж и меру знать. От смущения я силилась натянуть короткую стрейчь - юбку до самых пят.

- Слышала, на днях шабаш был. Вроде твоя бабка там гуляла,- заговорщически зашипел Егор.

- Да, брешешь! - на украинский манер воскликнула я.

- Вот тебе крест. Бабка Маланья рассказывала. Шла, говорит, от батюшки Игната. Они с ним беседы мудреные ведут. А время то уж за полночь. Глядь, а у твоей бабки окошко горит. Она-то баба любопытная, в окошко то и заглянула. Смотрит, да диву дается: бабка твоя и ейные подруги над котлом чаруют да слова магические бубнят. Одна ведьма бабку Маланью приметила, да как сверкнет кошачьим глазом. Маланья тут же домой. А на утро нам с маменькой и поведала.

- Нашел, кого слушать! Бабка Маланья только и знает, что помелом своим мести. Вечером рядом с кладбищем пойдешь, не такое померещится. А Маланья женщина одинокая, что ей еще делать, как не сказки сказывать. Ты послушал, а мама твоя, скорее всего, выведывать начала, что да как. Верно?

- Верно, - разочарованно засопел Егор. - Но ты все равно на чеку будь. Вдруг она того, тебя захочет околдовать.

- Да кто ей даст? Я ее родная кровь.

- Кровь не кровь, а голодной тебя оставила.

- Это еще нормально. Видел бы ты, как она на Веронику кричала. Вероника теперь и на сотни километров к бабушкиному дому не подойдет.

Для справки, Вероника это моя двоюродная сестра. Любви у меня к ней особой нет, но ссорится с ней, себе дороже. По какой-то малоизвестной причине Елена Никаноровна люто ненавидит Веронику. Вероника в отместку, на каждое бабушкино день рождение, присылает старой карге корзину белых лилий. У бабки жуткая аллергия на запах лилий. Конечно, по сравнению с Вероникой я хожу в любимицах. Но от этого не становится легче.

Вечером устроили праздник в честь моего приезда. На лесной поляне разожгли костры. В воздухе запахло печеной картошкой и шашлыком. Водили хороводы, пели песни, играли в салки. Короче, скучно не было. Егор бегал за мной, как собачонка. Исполнял все желания и любую мизерную прихоть. Варвара смотрела на меня как на врага народа. Да зачем он мне нужен?! Погуляю недельку и уеду домой.

Ближе к полуночи потянуло в сон. Сказалась выпитая кружка вина. Тетя Вера угостила. Грех отказаться от домашнего - то. Егор проводил до калитки. Чмокнул в щеку, и растворился во тьме. Крякнув, я навалилась на дверь. Надеюсь, меня никто не видел!? В доме встретила гробовая тишина.

- Есть кто дома? Ба!

Ни звука. Я почесала затылок. Мыслей в голове не прибавилось. А еще шум в голове. "Не пьешь, и начинать не стоит" - говорила мне мама. Как же она права.

- Ну, кто не спрятался, я не виновата.

В печи мирно потрескивали дрова. На столе тазик с салатом и бутылка "Столичной"… Sorry, и трехлитровая банка рассола. (Я определила его по характерному запаху).

Старая карга с молодых ногтей в рот не брала, следовательно, у нас гости. Вопрос! Кто мог наведаться к бабке? Ни каких толковых идей на горизонте не наблюдалось. Решив воспользоваться ситуацией, пожевать салатику, села на скамью.