Татьяна Морозова - Там, где зимуют раки

Действительно, обычно Феликс покидал тело Хранителя, когда тот по тем или иным причинам расставался с Коричневым миром. В нашем же случае всё пошло иначе. Меч не покинул свои ножны, но и доставать я его не могла. А так хочется провести ладонью по его мерцающей стали, ощутить тяжесть Меча в руке.

Коричневый мир изменил меня, мои привычки и характер. Я стала более сдержанной и замкнутой. И в сложившейся ситуации больше всех повезло бабе Нюше. В первое время она никак не могла привыкнуть к тому, что я не реагирую на её нападки и обращаюсь к ней не иначе, как Анна Ивановна. Старушка пыталась провоцировать на скандалы всеми возможными способами: то насыплет мне в суп полпачки соли, то испачкает кетчупом кухонное полотенце. Фантазия у неё богатая. Вот бы взять её с собой в Коричневый мир… Я думаю, что Анна Ивановне там понравится. Особенно в Тармане. Наверное, так и сделаю, когда найду способ вернуться туда.

Вообще-то она оказалась милой старушкой. Как-то зимним вечером, я сидела на кухне без света. Анна Ивановна стояла в дверях и пыталась провоцировать на скандал. Мне было настолько плохо, что все её колкости и ругательства пролетали мимо. Глядя в окно на заснеженный город, я потихонечку пела песенку дракончиков. Слёзы готовы были сорваться с ресниц, но Коричнева Леди ведь не плачет… Я даже не заметила, как старушка замолчала и присела рядом.

— Прости меня, ладно? — шмыгая носом, произнесла она.

— За что? — не поворачивая головы, спросила я.

— За всё.

Мы сидели рядом — две одиноких, битых судьбой женщины. Я — брошенная матерью, она — брошенная на произвол судьбы детьми.

— Понимаешь, Ниночка, — Анна Ивановна впервые назвала меня по имени, — в нашей жизни как ведь всё устроено: если не ударишь первой, то ударят тебя. Всю жизнь я только с этим и сталкивалась. Как говориться — бей своих, чтобы чужие боялись. Или ты подомнёшь под себя, или тебя сломают.

— Анна Ивановна, а как же принцип: как ты относишься к людям, так будут относиться и к тебе?

Старушка то ли кашлянула, то ли вздохнула.

— Нет такого принципа, девочка, нет. Мир жесток и беспощаден к слабым. Выживает только тот, у кого есть зубы и когти.

Соседка говорила с такой уверенностью в правоте своих слов, что я невольно поёжилась. Наверное, очень сложно жить всю жизнь с таким мировоззрением: бей, не останавливайся, иначе прибьют тебя. Я вспомнила своих друзей. Нет, Анна Ивановна, вы не правы. Отец Лазурий никогда и никому не причинял зла, и его любят, уважают. Или Кастин с Кирой? Они даже слышать не хотят о жестокости. Наглотавшись вдоволь боли и горечи, брат и сестра скорее умрут, чем обидят невинных.

«У каждого собственная правда, — отозвался Меч. — Что ты хочешь от женщины, которой всю жизнь только и приходилось, что отстаивать своё право на быть».

В памяти невольно всплыли сюжеты, увиденные в Гастальской империи. Вот кому не позавидуешь — так это тамошним женщинам. Я хотела изменить ситуацию в стране, но не успела. Ничего, мы ещё вернёмся, и всё будет по-другому. Кстати, отличная идея — взять с собой Анну Ивановну. А что? Вот где пригодиться железный характер соседки. Старушка научит тамошних женщин бороться за свои права.

«Ты уверена, что она пойдёт с тобой? — спросил Феликс, — Ей лет-то сколько».

«Потому и пойдёт, — уверенно ответила я. — Тут все только и ждут, когда она отдаст Богу душу, а там я смогу вернуть ей молодость и здоровье. У Анны Ивановны появиться цель в жизни».

«Почему ты так думаешь?» — не унимался Меч.

«Потому. Когда у человека пропадает цель, то жизнь быстро заканчивается».

— О чём задумалась, Нин? — Анна Ивановна прервала наш диалог с Феликсом.

— О жизни. Я ведь как представляю связь между людьми: мы все соединены невидимыми нитями, и пока отношения ровные, то и нити не натянуты. Всё тихо и мирно. Но стоит лишь одному натянуть эту нить в отношении другого, то начинается конфликт. И он не закончиться до тех пор, пока оба человека не ослабят натяжение.

— Эк как ты мудрёно говоришь, — причмокнула старушка, — только всё значительно проще: каждый пытается урвать для себя и плюёт на других.

— Анна Ивановна, а зачем вы изводили меня все эти годы? — я резко сменила тему.

— Боялась, — честно призналась соседка.

— Меня?

— Тебя.

— Я такая страшная?

— Ты из детдома.

— И что?

Откровенно говоря, я не до конца уловила ход мысли соседки.

— Если мои родные дети поступили со мной подло, то чего ожидать от брошенного ребёнка? — всхлипнула старушка.

Вот оно что… Она попросту боялась, что я завершу начатое её детьми — сживу со свету.

— Я не хочу умирать, Ниночка, — старческий голос дрожал.

— Не стоит думать об этом, Анна Ивановна, у вас впереди долгая и насыщенная жизнь, — наивно по-детски выпалила я.

Не думаю, что соседка поверила в услышанное, но морщинистая ладонь легла на мою руку.

— Спасибо…

Мы сидели долго в тёмной, пятиметровой кухне, не включая свет. Полумрак создавал уют, и его не хотелось нарушать. Говорили о жизни, о справедливости и о том, что происходит сейчас с людьми. Анна Ивановна ударилась в воспоминания, найдя в моём лице благодарного слушателя. Ей необходимо было выговориться и поделиться накопившимся. Столько лет она держала всё это в себе… Ведь если подумать, то кому есть дело до переживаний и душевных страданий других людей? В том-то и дело, что никому. Каждый вариться в собственных мыслях, собственных страданиях. Мы одиноки от рождения, такими нас создал Творец. А так порой хочется, чтобы тебя услышали, поняли и утешили. Но мы упорно держим боль при себе, обманываясь, что всё хорошо, что всё скоро измениться. Только вот ничего не меняется в этой жизни. Нет ни принцев на белых скакунах, ни доброй тётушки феи, а про мудрого и доброго волшебника я вообще молчу. Есть мы, наши мечты и желания. И от того, насколько сильно стремиться душа к заветной мечте, зависит исполнение задуманного.

С того самого вечера наши взаимоотношения с соседкой кардинально изменились. Я никогда не думала, что Анна Ивановна может быть такой заботливой. Вечером меня ждал вкусный ужин и свежеиспеченные пирожки. Соседка всё вздыхала и охала относительно моей худобы и пыталась откормить. Откуда ей было знать, что Феликс давным-давно позаботился о моём здоровье. Просто выгляжу как девочка-подросток, но этот факт нисколько не напрягает. Как говориться — маленькая собачка до старости щенок.

Я не оставалась в долгу и помогала Анне Ивановне как могла: отдавала ей часть денег на продукты — нахлебницей быть не хочу. Платила за квартиру, убиралась не только у себя, а во всех комната. И когда удалось накопить немного денег, мы сделали косметический ремонт. Когда последний штрих в преобразовании нашей квартиры был завершён, и всё расставлено на места, чувство удовлетворения и гордости за проделанный труд переполняло мою душу.