Николай Грошев - На пути к Лабиринту Теней (Рождение кровавой легенды-2) (СИ)

Сам Великий, в данный момент предавался своему любимому занятию, о чём говорил яснее ясного дробный бой кузнечного молота, разносившийся далеко за пределы двора замка, где собственно и размещалась кузница. Великий Цвераг ковал. Сегодня клинок. Он часто ковал – любил старик сие занятие.

Могучий Цвераг умело орудовал тяжеленным молотом, который привёл бы в ужас даже неутомимого гнома-молотобойца. С могучего тела градом катил пот. От печей шёл нестерпимый жар, а сама работа способствовала обильному потоотделению. Цвераг тяжко ухнул молотом ещё раз и, вложив заготовку в печь, остановился передохнуть.

-Тяжёленько, однако! – Пробасил бог, довольно улыбаясь в косматую бороду.

Бросив молот, он устроился на стул, сделанный собственноручно. Вообще Цвераг любил всё делать сам, своими руками. Он мог бы этого и не делать, прибегая к Силе Металлов, но это право, скучно. Был моложе, было весело - теперь скучно. Цвераг вытер со лба пот и, взяв с пола бутыль, отхлебнул. Холодное пиво приятно растеклось в животе. Бог зажмурил от удовольствия оба глаза. Вообще, он, конечно, мог и не пить пиво и охладить тело с помощью всё той же Силы. Энергии – как говорили иные Боги, или Магии - как любили говаривать Смертные и заразившиеся их дурным примером Бессмертные. Мёртвые, к примеру, вообще никак не называли Силу, просто пользовались ею и всё. Им этого было достаточно. Это Живые любят, что бы у всего было название…

Мог он пиво и не пить. Но ведь приятно? Приятно. Так почему бы и нет? По большому счёту, Цвераг мог сидеть на этом стуле с закрытыми глазами, не шевеля даже пальцем и не дыша даже, а Сила, под управлением его разума, сама ковала бы меч и заботилась о его теле. Но так не интересно. Кроме того, был у Цверага свой пунктик. Он искренне, да и, наверное, справедливо, считал, что меч, нож – всё, что ковалось, должно быть ковано руками. Металл должен впитать каждой гранью, каждым кусочком, пот и усталость кузнеца. А иначе, какой меч получится? Так: не меч - мотыга. К тому же Цверагу нравилось ковать. Нравилось, долго и нудно махать молотом, править лезвия…

Цвераг развлекался. И за эти свои развлечения прослыл он средь Богов Пантеона мужланом и простаком. Но так его называли лишь за глаза. Нет, Цверага не боялись (а кстати, стоило бы и Верховные Пантеона об этом знали). Наоборот: старика любили. Он был добрым, простым и никогда ни с кем из богов не вступал в конфликты. Простоват – считали Боги. Глуповат – думали они. Верховный Талон знал точно – хитёр старик и мудрее всего Пантеона вместе взятого. Ну, может за исключением Лаара, одного из Изгнанников. Впрочем, о Лааре ещё упомянет легенда. О Мёртвом Боге придётся упомянуть – огромна роль его в Легенде, что Миры свернёт с пути. Впрочем, и Талон и многие Изгнанники роль сыграют не последнюю средь Предела Миров…

Цвераг блаженно вдохнул поглубже. Пахло приятно. Так должно пахнуть в кузнице, так должно пахнуть от мужчины. Мужчина, если он себя к таковым причисляет, пахнуть должен застарелым потом трудов тяжких; оружейной смазкой; копотью и сталью. Вот от Истлиона вечно какими-то благовониями пахло, да духами, женщине более приличествующими. Неженка Истлион панически боялся физического труда, принципиально не потел и очень редко дышал. Он и ел крайне редко – считал, что за этим занятием выглядит смешно. Он, по мнению Цверага, смешно выглядит всегда и везде. Бог Любви - тем и владеет. А вот Талон всегда свежестью горных вершин дышит. И пышет тоже. Но он хоть не боится маникюр испортить. Оно и ясно: Владыка Буйства Стихий. Такой и не должен чего-то бояться. А то какой он, Стихий, значит, Буйства, вроде как Владыка. Вот Талон, молодец. Он Цверагу нравился…, бы. Не люби он так роскошь. Чего только замок его стоит! Даже ручки на дверях: закрученная в узел Сила. Кресла из Ветра. Светильники из Огня. В его замке Цвераг чувствовал себя нехорошо. Ну что за кресло, если сядешь в него и по грудь утопаешь в мягком почти неощутимом Ветре? Не дело это. Вот каким кресло должно быть!

Цвераг нежно погладил кривобокую, плохо обструганную и жёсткую как сталь, самолично сделанную скамью. Цвераг придерживался спартанского образа жизни (кто такие спартанцы он не знал, а если б и знал, то вряд ли вспомнил бы). Именно поэтому Боги редко бывали в мрачном замке старика Цверага. Он сам считал, что им просто стыдно: его то замок, всем замкам замок! А они такого сделать не могут – мозгов не хватит и фантазии. А копировать просто неприлично. Вот они и завидуют. А от предмета зависти держатся подальше. Конечно: а как же иначе? Замок Цверага, Величественное сооружение, гордость Мироздания!

Глянешь на эту гордость, и поджилки трясутся, – а то как хозяин погулять выйдет? А убежать и не успеешь…

Цвераг решил, что отдохнул порядком. Старик поднялся на ноги, потянулся так, что громко хрустнули кости, и шагнул к заготовке…

Не теряя ни секунды, Цвераг прыгнул в сторону от наковальни. Ещё в прыжке он развернулся и приготовился к бою. Великий полыхал серо-синим пламенем, всё его могучее тело полыхало сейчас пламенем его Силы. Не было ни капли пота на нём. Ушла усталость, остановилось дыхание. Грозно смотрели серые глаза. Едва коснулись пола ноги его, звон металла сотряс кузницу. Огромный доспех, стоявший в углу кузницы, рассыпался на куски и всей своей беспорядочной массой, ринулся к Великому. Не прошло и мига, доспех сложился вновь. Сами защёлкнулись все крепления и все ремни. Цвераг облачён был с головы до ног в полный доспех. Любой не слишком благородный рыцарь за такой, маме (не обязательно своей) голову отрезал бы, причём лично. Из другого угла, со стенда, где в беспорядке валялись десятки мечей, в его ладонь прыгнул красноватого цвета клинок. Рука в латной перчатке сжалась. Бог был готов встретить врага. О, грозен был Цвераг! И не зря он облачился в доспех и в руки знаменитый свой меч взял. Нечто злое двигалось сквозь миры в Рагнуор. И двигалось именно в его замок. Нечто несущие на себе печать Смерти и всех её составляющих. Он не мог понять, какова личная сила идущего сюда, но раз он сюда идёт, раз может сюда пройти, в обитель Богов Пантеона, раз не может Цвераг понять пределов сил его – могуч враг, очень могуч. Но кто? Могучий Бог из других Миров? Но Цвераг не имел столь могучих врагов. Может Неизвестный не к нему идёт? Нет, именно в его замок нацелился он. Но кто, кто? И зачем? Да и какой сумасшедший Бог захочет ругаться с Пантеоном Высших? Последняя такая ссора закончилась тотальным истреблением Пантеона агрессора. Ну, почти тотальным - ни кто из них, по крайней мере, не в силах вернуться в Миры Сфер Пантеона. И никто из них не имел зуб, конкретно на него. Кто же? Шар Смерти? Шар - Дух Силы Изначальной Смерть, убийца Богов, создаваемый лишь для этих целей, не знающий жалости и преград. Не успокаивающийся, пока не найдёт свою цель. Но и тогда он не успокаивается – возвращается к создателю, что бы покончить и с ним. Даже свихнувшиеся Боги не рисковали создавать Дух Смерти, что прозван был Убийцей Богов. Убивал он страшно. Да нет: нечто имело совсем иную природу. И Шар Смерти Цвераг не ощутил бы так далеко. Кто? Мёртвые? Глупо. Цвераг понимал насколько глупо. Мёртвые не так сильны, что б так скакать по Мирам с такими дикими, даже для Богов, скоростями, и уж точно, ни один из них не знает пути в Рагнуор, а Межмирье для них закрыто. Да и остались ли Мёртвые? Последнего Талон прикончил лично много тысячелетий назад. А что о них и до сих пор слышно – так, то скорее всего слухи. Кто? Цвераг прогнал мысли прочь – нечто было совсем рядом. Он вобрал в себя столько Сил, сколько смог удержать. В купе с перегруженным Силой доспехом и не менее полным мечом – хватит и самому Талону причёску поджарить. А вот и гость! Цвераг приготовил свой первый удар: Молот Богов (название он сам придумал и очень им гордился). Он свернул Молот по компактнее – всё-таки замок крошить не очень хотелось. Явится нечто и по обстановке: поговорим, а может, не раздумывая, расплющим. От Молота не существовало защит, кроме грубой Силы, тупо собранной в Щит. А такое нелегко сделать быстро и для могучего Бога. Кроме того, Щит, что бы защитить должен быть заполнен так же или по более чем Молот. В противном случае: сплющит и расщепит. Горка пыли останется…