Александра Первухина - Обычная злая сказка

Вот и сейчас Снежана ринулась в кусты, где мучился какой-то зверёк, не обращая внимания на цепляющиеся за одежду ветки и не думая о возможных неприятностях, которые её ожидают, когда она явится домой с новым четвероногим страдальцем. Девочке понадобилось немало времени, чтобы добраться до животного, которое, видимо повинуясь инстинкту самосохранения, забилось в самую чащу и не желало или не могло теперь оттуда выбраться. Когда наконец, исцарапанная и запыхавшаяся от непривычных физических усилий, Снежана всё-таки преодолела заросли шиповника и буквально выпала на маленький пятачок свободного пространства, оставленный вредным растением возле стены старого спортзала, который директор школы вот уже пять лет клятвенно обещал отремонтировать, то не смогла сдержать возгласа изумления. На промёрзшей земле, покрытой бурой палой листвой, свернувшись в клубочек, между выщербленной кирпичной стеной и жёсткими колючими ветками росшего рядом с ней куста лежал самый настоящий медвежонок!

Девочка настороженно замерла, разглядывая свою неожиданную находку и удивляясь про себя, откуда в центре города мог взяться дикий и к тому же хищный зверь, который вдобавок ко всему умудрился пробраться на территорию школы, причём так, что никто ничего не заметил… Впрочем, последнее как раз было и неудивительно, учитывая площадь школьного двора, количество произрастающих на нём всевозможных растений: «дендрарий» – предмет гордости директора, свидетельствующий о долгой истории этого уважаемого учебного заведения, – а также дырок в заборе и охраны в лице единственного сторожа пенсионного возраста. На нём без особых для себя проблем могло спрятаться стадо слонов средних размеров. Но почему хищника не заметили на улице? И как он вообще оказался в городе, который расположен в сотнях километров от мест его привычного обитания?

Медвежонок опять жалобно заскулил, и Снежана мгновенно забыла обо всех этих вопросах. Перед нею было живое страдающее существо, которое нуждалось в немедленной помощи, а остальное просто не имело значения. Девочка стала приближаться к несчастному животному – осторожно, чтобы не спугнуть его и не навредить ему тем самым ещё больше. Она тихонько разговаривала с ним, всем своим видом стараясь показать, что совершенно для него не опасна. Зверь, услышав человеческий голос, открыл мутные слезящиеся глаза и попытался зарычать, но сил у него не хватило даже на это, и вместо грозного рёва из пасти раздалось едва слышное сипение. Медвежонок часто задышал, словно ему не хватало воздуха, у него на шее сквозь свалявшуюся шерсть тускло блеснул узкий металлический ошейник.

Снежана ахнула, поняв, как мучается несчастный зверь, и торопливо бросилась на помощь, мгновенно забыв о необходимости не напугать беднягу. Она опустилась рядом с ним на колени, нисколько не заботясь о том, что скажет мать, увидев на брюках дочери очередные пятна грязи, осторожно, чтобы не причинить ещё большей боли, приподняла голову животного и провела пальцами по стальной полосе в поисках застёжки. Медведь покорно терпел её попытки расстегнуть ошейник – видимо, на сопротивление у него уже просто не осталось сил. А девочка никак не могла обнаружить места соединения концов странного изделия, больше напоминающего удавку, чем нормальное приспособление для контроля за поведением животного, и постепенно уже приходила в отчаяние. Но не могло же проклятое стальное кольцо быть сплошным?! Снежана стиснула зубы и, заставив себя успокоиться, насколько это возможно в такой непростой ситуации, сосредоточилась, медленно, сантиметр за сантиметром ощупывая шероховатый холодный металл и внимательно следя за своими ощущениями.

Через несколько секунд девочка почувствовала, что в кончиках пальцев появилось тёплое приятное покалывание, как это всегда бывало, когда она осматривала больного зверька, и практически сразу больно укололась об изогнутую фигурную застёжку, которая почему-то находилась с внутренней стороны ошейника. Недоумевая, кому понадобилась такая странная и неудобная в использовании вещь, Снежана аккуратно приподняла металлическую полосу и попыталась расстегнуть упрямый замочек. Он поддался на удивление быстро, и девочка, не тратя время на размышления по поводу непонятной боли, возникшей в руках там, где она его касалась – наверняка металл накалился на морозе, – сняла с медвежонка ошейник. Правда, с этим простым вроде бы процессом пришлось помучиться: она с трудом разогнула стальную полосу настолько, чтобы её можно было стянуть через голову медведя, – развести концы ошейника в стороны на расстояние, достаточное, чтобы между ними прошла шея зверя, ей так и не удалось. С облегчением отбросив нестерпимо жгущую руки полосу металла в ближайшие кусты, девочка потянулась, чтобы потрогать нос тяжело дышащего медвежонка, и изумлённо замерла.

Зверь, избавившись от удавки, смог немного распрямиться, и внезапно оказалось, что его скорее можно назвать медвежьим подростком, чем медвежонком. Тощий и грязный, он всё равно был достаточно крупным, чтобы внушать беспокойство такому беспомощному во всех отношениях существу, как Снежана. Девочка невольно попятилась от своего пациента, опасливо косясь на более чем внушительные когти и клыки. Под ногу подвернулся предательский камень, и она со всего маху села на землю, больно ударившись копчиком. Из глаз брызнули непрошеные слёзы, руки зашарили по земле – в поисках слетевшей с плеча во время падения школьной сумки. Снежана всхлипнула, не зная, что ей теперь делать с внезапно обрушившимися на неё неприятностями, и даже обрадовалась, когда правая ладонь наткнулась на выброшенный ею ошейник. Хоть какая-то защита… Медведь, увидев у неё в руке знакомую и явно нелюбимую вещь, настороженно попятился, окрылённая успехом девочка сжала неожиданное оружие в руке, не обращая внимания на жгучую боль, возникшую в том месте, где металл соприкасался с голой кожей. Зверь испуганно рявкнул и внезапно бросился на неё… Жжение сменилось непереносимым жаром, огнём, пробежавшим по руке и охватившим всё её тело… А в следующее мгновение на Снежану обрушилась беспросветная темнота.

Глава 1

Расплата за добрые дела

Было больно, темно и… жарко. Именно последнее почему-то воспринималось как нарушение законов бытия. Снежана сама испугалась такого странного выверта собственного сознания. Почему это она считает боль и темноту нормальным явлением?! Так быть не должно! Всплеск эмоций разбудил притаившееся в груди и животе раскалённое страдание, и девушка жалобно застонала, свернувшись калачиком, словно это могло как-то остановить поселившуюся в её теле муку. Из глаз потекли слёзы, в горле запершило от подступающих рыданий, Снежана сжалась в комочек, подтянув колени к груди и обхватив себя руками, тихо поскуливала от боли, рвущей на части всё её существо. Она не знала, сколько времени пролежала в таком положении в тёмной жаркой пустоте, пронизанной страданием, – казалось, прошла целая вечность. Девушка уже плакала в голос, всхлипывая и судорожными вздохами втягивая воздух, который словно превратился в раскалённый пар и жёг лёгкие… Ей становилось всё хуже и хуже, боль нарастала, заставляя Снежану метаться в обжигающей тьме в тщетных попытках убежать от её безжалостных когтей. Девушка уже не чувствовала своего тела – только тяжёлый сгусток страдания, в котором оказалось заперто её сознание. Она молилась об избавлении – любом: в тот момент ей казалось, что даже небытие лучше этой вечной пытки. Главное, чтобы всё закончилось, неважно как… Она с облегчением погрузилась в беспамятство…