Стивен Эриксон - Увечный бог

  Поспешный

  Рьяный

  Непреклонная

  Кадагар Фант, Лорд Света

  Арапал Горн

  Гаэлар Фрой

  Ипарт Эруле

  Элдат Прессен

  Аммеанас (Темный Трон)

  Котиллион

  Ходящий-По-Краю

  Эрастрас (Странник)

  Сечул Лат (Костяшки)

  Килмандарос

  Маэл

  К'рул

  Кейминсод (Увечный Бог)

  Мать Тьма

  Апсал'ара

  Беру

  Шеденал

  Джесс

  Дессембрэ

  Д'рек - Осенняя Змея

  Трейк - Летний Тигр

  Фенер - летний Вепрь

  Тиам

  Гончие Теней

  Гончие Света

  Тулас Отсеченный

  Корабас - Отатараловая Драконица

  Кальсе, Элот, Эмпелас - драконы Куральд Эмурланна

  Карга - мать Великих Воронов

  Рад Элалле (Риад Элайс)

  Кайлава Онасс

  Ульшан Праль

  Удинаас

  Серен Педак

  Карса Орлонг - Тоблакай

  Мунаг - жрец Увечного

  Штырь, Дымка, Хватка, Синий Жемчуг, Вискиджек, Колотун, Ходунок, Тук Анастер - Сжигатели Мостов  

Карта

Книга I.

Он был солдатом

Вам назван я

В религии безумства

Молитесь, кровь цедя

Испейте чашу дланей

Я горечь гнева

Что кипит и жжет

Так лезвия малы

Но нет числа ударам

Я знаменит

Религией безумства

Молитесь, плоть терзая

Пусть давно я мертв

Вот гимны снов

Крошащихся во прах

Желаний вы полны

Но всё уходит в пропасть

Я утонул

В религии безумства

Молитесь, убивая

Пойте над костями

Чистейшая из книг

Открыта не бывает

Исполню все желания

В холодный, чистый день

Найденыш я

Религии безумства

Молитесь мне

Потоками проклятий

Глупец имеет веру

Плачет он во сне

Но мы идем пустыней

В пламя обвинений

Лишь тот не голоден

Кто ненависти полн.

Глава 1

Когда б не ведал ты

Что целые миры в уме сокрыты

Твоя тоска

Была бы невеликой

И мы расстались бы без лишних чувств

Бери же что дают

И отвернись, гримасу пряча

Я не заслуживаю гнева

Каким бы узким ни был пляж

На личном островке твоем

Старайся, и тогда

В глаза я посмотрю

Но стрелы не сжимай в руке

Иначе не поверю я

И самой нежной из улыбок

С тобой мы не встречались в горе

Над раной, исказившей лик земли

На тонком льду не танцевали

И бедам я сочувствую твоим

Без задней мысли

Не желая воздаянья

Так правильно, и всё

Пусть слишком многим

Отныне стали правила чужды

Иным секретам суждено остаться

Секретами, на этом я стою

Закопаны все стрелы, белый пляж

Широк на острове моем

Все личное на алтаре распято

Холодея

Не каплет кровь

Дитя желаний спит

И ум его мирами полон

И слезы розовые горячи

Я ненавижу дни, когда бываю смертен

Я весь в своих мирах

Я в них вовеки жив

И если загорается рассвет

Я возрожденным восстаю...

Котиллион вытащил кинжалы. Взор его упал на лезвия. Черненое железо, казалось, бурлит, свинцовые реки бороздок текут среди зазубрин; кончики затупились, ведь доспехи и кости часто мешали им достигать цель. Он различил отражение тошнотворно серого неба. И сказал: - Я ничего не намерен объяснять, черт дери. - Глаза его поднялись. - Понял?

  Стоявший перед ним не умел выражать на лице эмоции. Обрывки гнилых сухожилий, полоски кожи на висках, скулах и челюстях не двигались. В глазах не было ничего, совсем ничего.

  "Лучше", подумал Котиллион, "чем ядовитый скептицизм". Ох, как ему это надоело! - Скажи, - продолжил он, - что ты, как тебе кажется, видишь? Отчаяние? Панику? Упадок воли, неизбежный закат, некомпетентность? Ты веришь в неудачу, Ходящий-По-Краю?

  Существо молчало. Затем раздался скрипучий, мертвый голос: - Ты не можешь быть таким... дерзким.

  - Я спросил, веришь ли ты в неудачу. Потому что я не верю.

  - Даже если вы преуспеете, Котиллион... Превзойдете все ожидания и даже желания... они будут говорить о неудаче.

   Ассасин спрятал кинжалы. - Знаешь, пусть о себе позаботятся.

  Голова склонилась набок, затрепетали жилы. - Дерзость?

  - Компетентность, - бросил Котиллион. - Усомнись, если не боишься.

  - Они вам не поверят.

  - А мне плевать, Ходящий-По-Краю. Вот и всё.

  Он пошел прочь и не удивился, что бессмертный страж двинулся следом. "Не в первый раз". Пыль и пепел взлетали при каждом шаге. Ветер стонал, словно его заперли в склеп.

  - Почти время, Ходящий-По-Краю.

  - Знаю. Тебе не выиграть.

  Котиллион помедлил, оборачиваясь. Улыбка вышла кривой. - Это ведь не значит, что я должен проиграть?

Пыль вилась по ее следу. С плеч свешивались дюжины призрачных цепей: кости, согнутые в неровные звенья, древние кости всех оттенков от белого до темно-бурого. Каждая цепь влачила останки десятков существ - изуродованные черепа с присохшими волосами, выгнутые позвоночники, лязгающие и стучащие бедра. Они тащились за ней, словно наследие тирана, оставляя перепутанные бороздки на истощенной почве. Вокруг на многие лиги простирались пустоши.

  Ее шаги не замедлялись - упорные, как ползущее по небосводу солнце, беспощадные, как всеобъемлющая тьма. Она была равнодушна к самой идее иронии, к горькому привкусу обжигающих нёбо насмешек. Есть лишь необходимость, самая голодная из богинь. Она познала неволю. Воспоминания еще терзали ее, но она думала не о толстых стенах и темных могилах. Да, темнота... но было еще давление. Ужасное, невыносимое давление.

  Безумие - демон, живущий в мире беспомощной нужды, мире тысячи неисполненных желаний, в мире вечной неразрешенности. Безумие, да. Она познала этого демона. Они обменивались монетами боли, и сокровищница никогда не пустела. Что ж, у нее было целое богатство.

  А тьма преследует до сих пор.

  Она шагает, тварь с лысой макушкой, с кожей цвета отбеленного папируса; длинные конечности движутся со зловещей грацией. Вокруг пустой ландшафт, плоский сзади и по бокам - а впереди гряда выветренных холмов, как тупые когти на горизонте.