Олеся Андреева - Дочь Солнца

Сегодня же я творила свой шедевр. Шедевр, и никак иначе! Эту идею мы с Музой давненько носили в головах: вид на прекрасную долину с лесами, лугами, водопадами, чудесным, звенящим чистотой небом. Но мои наброски обычно были тусклыми, немыми и неживыми. Желание и умение что-то переделать из-за этого отпадали почти сразу, муза обзывалась, махала кулаками и бросалась угрозами больше никогда не возвращаться. Угрозы пустячные, прибежит, куда она денется? Эскизы постоянно откладывались в дальнюю папку, что бы глаза не мозолили, но потом опять доставались и просматривались, и обратно укладывались в папку. Каждый раз после такой встречи с ними мне было не по себе, я чувствовала себя бездарью и бесталанной. Муза меняла свой грозный вид на жалостливый, убеждая, что все круто и не фиг ныть. Художники не сдаются, а всего на всего напиваются до зеленых гномов и творят.

В общем, я никак не могла остановиться, это была какая-то художественная горячка. Я не успевала за мыслями и образами, то ускользающими, то ярко вспыхивающими. Наступил момент, когда кисть и мастихин сами свободно двигались по холсту, краски смешивались в оттенки (мне можно было вообще присесть на диванчик и наблюдать за ентим буйством), и воздух на холсте звенел от чистоты.

Естественно на работу я проспала. Помню, что будильник прозвенел. Мы с музой на него глянули и поклали то, что обычно в таких случаях на будильники кладут. Я его выключила и, как это обычно бывает, решила полежать пять минут. Пять минут плавно и незаметно перетекли в полтора часа. Проснувшись и осознав произошедшую катастрофу, позвонила начальству. Так как пропускать рабочий день у нас можно было только по причине, которая позволит принести справку о собственной смерти, я, естественно, жалостливым голосом пообещала притащить оную не далее, чем через девять дней.

Отдернутые ночью шторы пропускали пучки солнечных лучей, которые пытались разбудить меня окончательно, не спрашивая моего на то согласия. А, встать и задернуть их, сил не было, поэтому пришлось отвернуться от окна и накрыться одеялом. Душно, но что поделаешь? Продолжая нежиться в постели, я догадалась отключить все телефоны (благо шнур был недалеко и сотовый лежал рядом), пока не ожил весь остальной мир и не добрался до меня.

Самой хитрой оказалась моя соседка баба Маша. Милая старушка, оставшись одна без мужа и детей, которые укатили в страну очень дальнего зарубежья, давила на звонок двери с упорством, которое могли воспитать только при коммунизме. Минут пятнадцать я наслаждалась раздражающей трелью звонка, и все же встала, решив, что легче отделаться от нее сейчас. Не дай бог, вызовет пожарных или скорую. Накинув халат, протопала до двери, мимолетно глянув на холст (с замиранием сердца от радости) и в зеркало (с замиранием того же органа, мой эстетический вкус не переносил моего же вида с утра).

— Доченька, чего ж ты так долго? Я уже и испугалася, смотрю в окошко, а Олесенька моя на работу не пошла. Ну, я подождала чуток и решила подняться. Не случилось ли чего.

Баба Маша самый энергичный человек, которого я когда-либо встречала. Я так подозреваю, это она вскормила грудью Ленина и подбила его на революцию. Распад СССР, скорее всего тоже ее работа. Ну и каждое мое утро, когда я не высыпалась, опять же на ее совести.

— Баб Маш, я немного заболела, и врач прописал мне покой и непрерывный сон. — Соврала я, не моргнув.

— Ой, а может тебе чаю с малиной да с медом? Так я быстро…

Мое сердце замерло, надо быстро ее отшивать, иначе мой единственный прогул я проведу с этим "перпетум мобиле" в красном платочке и зеленом платье в горошек.

— Баб Маш, спасибо, у меня все есть. Не беспокойтесь.

Закрыв дверь, пока она еще какую-нибудь инициативу не проявила, я сделала шаг в направлении спальни, но вернулась и глянула в дверной глазок. На лестничной площадке никого не было. Буквально пара секунд и… Да, быстра бабуля.

Ложиться уже не хотелось, поэтому я умылась и приготовила завтрак. Усевшись со стаканом холодного сока, я уставилась на картину. Муза присела рядышком:

— Ты обычно творишь ну такую фигню, только не обижайся! Столько соплей и прочих телячьих нежностей, что аж противно. Но эта удалась!

Я на музу не обиделась. Критиком она была хорошим. Чего тут еще скажешь — собственная совесть. Или здравый смысл?

Обычно утром, после кропотливого труда ночью, в своей работе художник замечает кучу ошибок. Но когда этого не наблюдается, и творец со своим творением в полной гармонии, получается шедевр. Все было замечательно, живо, маняще. Горы на горизонте поражали своим величием, леса своей реальностью, обрыв, усеянный водопадами, так и напевал бурлением падающей воды, цветочные поля источали тонкие запахи, а так же всадник на белом жеребце.

Так, а откуда взялся всадник? Вчера у меня даже мыслей таких не было. Наверное, это Мишка, паршивец, решил надо мной поиздеваться. Что-то подобное он уже вытворял. Мой м-м… большой друг и художник, с которым мы иногда вместе ищем вдохновения, у которого есть ключи от моей малюсенькой квартиры, иногда может залезть своей грязной кисточкой в мою замечательную работу. Ничего подобного от меня он бы не потерпел, но считал себя обязанным поправлять мои непоправимые ошибки! Ну, что же, вот поменяю замок в двери, и посмотрим, как он запоет о том, насколько я талантлива и припадет предо мной на колени, воспевая мою гениальность.

Зажмурила глаза, медленно открыла. Еще лучше! Этот всадник явно не принадлежал кисти моего коллеги. Вообще, интересно, кому такое может принадлежать? Белоснежный жеребец был уже не на поляне, а у реки. Он двигался! Мои мысли завыли. Такое иногда бывает после долгой трудовой недели днем и мазней на холсте по ночам. А так же от недосыпа или пересыпа. Я накрыла холст, а сама натянула любимые рваные джинсы, майку и вышла на улицу. Пора было охладить мой воспаленный мозг, прогулявшись по запыленным и загазованным улицам.

Утро набирало силу дня. Свежесть становилась жарой. Как-то странно, пустынно для города, который на летние каникулы в одиннадцать утра должен кишеть детьми. Ни шума машин, ни даже шума ветра. Все замерло как на фотографии. Воздух замер. Почему-то захотелось вернуться домой и запереться на замок.

Да, наверное, недосып влияет даже сильнее, чем я думала. Внутри похолодело и стало жутко. Но ум не воспринимал все эти непонятные картинки. Как может замереть воздух? Глупости.

Выйдя из двора к дороге, я, с облегчением, увидела людей, машины, бабушек у магазина, торгующих редиской, зеленью и прочими результатами своего труда на дачных участках. Все, как и должно быть. Но только очень-очень медленно, как при замедленном просмотре видео. Вот эта деловая дама в деловом же костюме с сумкой для ноутбука на плече, по идее должна спешить, но двигалась она лениво, еле-еле переставляя ноги. А вон та парочка, замерла в поцелуе, как неудачная статуя неудачливого скульптора. Бабульки не горланили во все горло, обсуждая свои очень важные темы дня, а замерли с открытыми ртами, как рыбы без воды. Что происходит?