Таран Матару - Инквизиция

Вторая книга была такой толстой, что, кто бы ни спрятал ее, он снял кожаную обложку, чтобы ее легче было скрыть в соломе. Это был дневник Джеймса Бейкера, книга, с которой и начался путь Флетчера как боевого мага. На ее страницах Флетчер нашел дюжины новых заклинаний, прилежно скопированных призывателем со стен древних руин орков. Более того, Бейкер изучил орочьих демонов, описав их относительную силу, способности и прочие данные. Теперь и Флетчер стал экспертом. Самым удивительным было то, что Бейкер собрал все свои знания об орочьей культуре, включая их стратегии и оружие, в один дневник. Он был истинным сокровищем знаний, и Флетчер проглотил его за несколько дней, чтобы тут же начать снова, выискивая детали, которые мог пропустить.

Только эти два тома и отвлекали его от оглушающей тишины внешнего мира. Каждую ночь ему снились друзья, и он задавался вопросом, где они могут быть. Может, они сражаются на передовых линиях, пока он гниет в этой дыре? А может, они уже убиты орочьим копьем или кинжалом Форсайтов?

Но самой мучительной мыслью было то, что его приемный отец Бердон находился неподалеку, в деревне. Он вспомнил, как тюремный транспорт привез его в Пэлт посреди ночи. Он вглядывался через трещины бронированного вагона, отчаянно пытаясь увидеть дом детства. Но не успел он толком что-либо разглядеть, как надзиратели надели ему мешок на голову и увели прочь.

Когда Флетчер снова погрузился в грустное молчание, Игнатус беспокойно зарычал и выдохнул язык пламени, который подпалил солому под ним.

— Эй, кому-то сегодня неймется! — воскликнул Флетчер, напитывая татуированный палец маной. — Смотри, сам напросился. Посмотрим, как тебе понравится заклятие телекинеза.

Он выпустил тонкую струйку маны, спиральный символ засветился фиолетовым, и над ним замерцал воздух. Игнатус начал пятиться, но Флетчер направил палец нашкодливого демоненка, обернув его на животе ленточкой энергии и подняв в воздух. Демон выпустил когти и вонзил их в потолок, окатив Флетчера пылью. Флетчер и среагировать не успел, как Игнатус спрыгнул вниз и перекувырнулся в полете, как кот, нацелив на Флетчера когти и хвост с шипом на конце. Только отчаянным кувырком Флетчер уклонился, затем повернулся на пятках и обнаружил, что комната погрузилась во мрак. Во время атаки Игнатус попал по вирдлайту, погасив его, как свечку.

— Ага, вот как ты хочешь, — произнес Флетчер, напитывая маной указательный палец без татуировки. В этот раз он начертил в воздухе один из более редких символов, который отыскал в дневнике Бейкера. Он загнул палец так, что тот был направлен ему в лицо.

Символ кошачьего глаза выглядел точно как, собственно, кошачий глаз — узкий овал с кругом посередине. Путем проб и ошибок Флетчер выучил заклинание, которое действовало, только ели направить его свет прямо себе в глаза.

Сияющий символ погас, как и вспышка желтого, которая последовала за ним. Флетчер крутанулся вбок, чтобы Игнатус потерял его во тьме. Он чувствовал, как символ медленно видоизменяется. Его зрачки превращались в кошачьи щелочки. Вскоре зрение Флетчера обострилось, и он различил силуэт Игнатуса, который полз к тому месту, где он был раньше, как лев, охотящийся на газель. Хотя Игнатус обладал гораздо лучшим ночным зрением, чем Флетчер, в кромешной тьме камеры даже демону тяжело было ориентироваться.

— Попался! — закричал Флетчер, кинувшись на демона и сграбастав его руками. Когда они плюхнулись на солому, Флетчер громко захохотал в ответ на протестующее тявканье демона.

Дверь с грохотом открылась, и комната наполнилась светом, который ослепил Флетчера с его чувствительными глазами. Он потянулся спрятать книги под солому, но чей-то ботинок попал по его голове, отшвырнув его к стене.

— Не так быстро, — прохрипел голос.

Послышался красноречивый щелчок взводимого курка, и Флетчер почувствовал, как ему в череп уперлось металлическое дуло. Когда эффект заклинания спал, он смог различить смутную фигуру в капюшоне, которая присела рядом с ним, держа элегантным пистолет.

— Дернешься — пристрелю, — произнес голос. Он был хриплым, как у умирающего от жажды человека.

— Понял, — сообщил Флетчер, медленно поднимая руки.

— Но-но, — побранила фигура, прижимая дуло плотнее к его виску. — Ты что, глухой? Я слышал, что ты можешь вытворять этими татуированными пальцами. Держи руки по бокам.

Флетчер заколебался, четко осознавая, что это, скорее всего лучший шанс сбежать. Человек с оружием раздраженно вздохнул.

— Рубенс, дай-ка ему попробовать твое жало.

Флетчер заметил, как под капюшоном у человека что-то затрепыхалось, и оттуда вылетел ярко-красный Клещ и приземлился ему на шею. Он почувствовал резкую боль, затем по телу расползлось чувство холода.

— Теперь я уверен, что ты ничего не выкинешь, — прохрипела фигура, поднимаясь так, что его силуэт был подсвечен светом факела, льющимся из проема двери. — Кстати об этом, где твоя Саламандра?

Флетчер попробовал повернуть голову, но она, казалось, была неспособна двигаться. При упоминании Саламандры Игнатус завозился под ним, и Флетчер понял, что демон готовится напасть. Он успокоил намерения Игнатуса твердым импульсом по их ментальной связи. Даже если они сумеют победить мужчину, Флетчер не сможет выползти даже за дверь темницы, не говоря уже о побеге.

— А, он там в соломе. Пусть ведет себя тихо, если ты хочешь, чтобы твои мозги по-прежнему оставались внутри черепа. Будет жаль тебя убить после всех наших приготовлений.

— П-п-приготовлений? — сумел выдавить Флетчер, заикаясь, едва ворочая онемевшим от яда Клеща языком.

— Для твоего суда, — ответила фигура, протягивая руку, чтобы на нее приземлился Рубенс. — Мы отсрочили его, как смогли, но твои друзья, кажется, очень настойчивы со своими петициями к королю. Жаль.

Фигура снова засунула Клеща за капюшон, как будто не могла вынести расставания с ним. Кожа на руке была гладкой, почти как у женщины, с аккуратными наманикюренными пальцами. Ботинки мужчины были сделаны из вышитой вручную кожи теленка с модными облегающими брюками над ними. Даже куртка с капюшоном была изготовлена из черной кожи высочайшего качества. Флетчер мог с уверенностью сказать, что незнакомец был обеспеченным молодым человеком, скорее всего, первым ребенком аристократа.

— Я позволю тебе задать еще один вопрос, затем мне придется отвести тебя в зал суда. Не спеши, чтобы паралич спал. Я не хочу тебя туда нести.

Мысли Флетчера метнулись к его друзьям, к Бердону, к войне. Но не представлялось возможным узнать, владел ли незнакомец ответами на все эти вопросы. Знали ли они друг друга? Он представил других призывателей, которых встретил в Академии, но ни у кого из них не было хриплого голоса. Может, это Тарквин, который издевается над ним? Одно было понятно точно: его противник обладал преимуществом до тех пор, пока сохранял анонимность.