Александр Прозоров - Каменное сердце

— Ага, ты еще махоркой посыпь, чтобы собаки в этом ущелье заплутали, — прокомментировала его старания Роксалана, однако последовала примеру Середина.

Уведя коней за ближайшую ель, ведун сломал ветку лапника, вернулся, засыпал дорожку, тщательно разметал слипшиеся комья, время от времени постукивая по сосне и стряхивая белые хлопья с ее кроны. Отступил, критически окинул взглядом получившуюся картину. Следы небольшого конного отряда шли вдоль макушки, заманивая возможных преследователей вниз по течению. Наст близ упавшего дерева был поврежден — но ведь девственную снежную равнину могла разрушить и крона сосны, с которой осыпался весь иней. Раз осыпался — значит, упала недавно. Маскировка не идеальная — но если внимательно к рухнувшей лесине не приглядываться, то сойдет. Авось до ближайшего снегопада никто неровным сугробом не заинтересуется.

В безветренном лесу, заросшем густыми елями, наносы поднимались почти по грудь, и первый час дорогу приходилось буквально пробивать конской грудью, меняя скакунов местами каждые десять минут, благо все лошади двигались под седлами. Потом путь пошел наверх, под кроны прозрачного соснового бора. Здесь ветер утрамбовал снег в плотную массу немногим выше колена. Олег довольно быстро одолел почти две версты дороги, перевалив пологую гряду и оказавшись в неглубокой долине.

— Все! — спрыгнул он возле пушистой от инея рябинки, склонившейся над двумя обледенелыми валунами. — Итак, смеркается. Нужно дров приготовить и с барахлом разобраться. Ты как, Роксалана, расседлать сможешь? А я пока валежника соберу.

— Ладно, — вздохнула девушка, — разберусь. Иди, развлекайся.

Разбивать лагерь в четыре руки оказалось намного проще, нежели одному. К тому времени, когда ведун натаскал достаточно объемистую кучу сухих веток, чтобы хватило на костер, его спутница успела освободить коней от поклажи и упряжи и даже догадалась связать им ноги, а сама, путаясь в длинных штанинах широких меховых шаровар, пыталась прыгать с одним из мечей:

— Я — Зена, королева варваров! Хуг, хаг! На колени, несчастный, не то мой верный меч пронзит тебя насквозь!

— Осторожнее, не порежься, деточка, — посоветовал Олег и принялся утаптывать площадку для костра. — Это мужская игрушка.

— Думаешь, женского ума не хватит с вашими ножичками обращаться? — тут же вскинулась Роксалана. Она пригнулась, широко расставив ноги и направив клинок вперед: — Да я не хуже тебя драться умею! У меня, может, черный пояс по карате!

— Да хоть по шахматам, — пожал плечами Середин, укладывая в шалашик тонкие веточки и подсовывая снизу бересту. — Ты, главное, пальцы береги. А то ведь он настоящий.

— Ах так?! Уау-у! — взмахнула клинком девушка. — Ты половой шовинист, Олежка! Я вызываю тебя на бой!

— Кто я? — не расслышал ведун.

— Гендерный шовинист! Угнетатель женщин! Выходи на честный бой, трус несчастный!

— Ну, ладно, — ухмыльнулся Олег, извлек из ножен свой клинок и встал в дуэльную позицию для фехтования на шпагах: вытянув меч вперед в правой руке. Роксалана, грозно гикнув, повторила его жест и… И ее оружие медленно опустилось, уткнувшись в снег.

— От, черт! — Она перехватила меч в левую руку, тряхнула правой: — Чуть плечо не вывихнула. Тяжелый.

— Вот именно. — Ведун снова присел к костру, достал огниво. — Для мужских игр, помимо ума, еще обычная тупая сила требуется. Так что, если твоя Зена кем-то у варваров и была, — он ехидно подмигнул спутнице, — то только не королевой.

— Любимым оружием Зены, между прочим, было метательное кольцо. — Девушка опять попыталась взмахнуть мечом, испуганно ойкнула, и клинок с легким шелестом упал в снег у нее за спиной. — Вот. Она его метала издалека.

— Какая разница? Я, между прочим, кузнец по основной специальности. И каждый день по восемь часов полупудовым молотом работаю. Это не считая постоянных тренировок. Хоть ты кольцом кидайся, хоть кирпичом, хоть бумерангом — я свой булыжник все равно дальше метну. Супротив природы не попрешь… — Середин раздул упавшую на трут искру, запалил от нее тонкий кусочек бересты, сунул его под «шалашик», выпрямился и стал ломать сучья валежника. — Да, кстати. Тем двуручным мечом, которым твоя Зена машет, словно куриной косточкой, даже я орудовать не возьмусь. Тяжеловат-с…

— Хочешь сказать, женщины ни на что не годятся? — Роксалана подобрала оружие, оперлась на рукоять двумя руками.

— Самое страшное женское оружие, леди…

— Знаю, знаю! Ее красота. Опять эта пошлость!

— …Это заколка для волос, — невозмутимо продолжил ведун. — Никогда не знаешь, в какой момент она свой миниклинок выдернет и кому в горло вонзит. Сколько правителей этими шпильками переколото! И не перечесть. А еще есть нож, кистень, засапожник. Ну, и широко открытые наивные глазки с хлопающими ресницами. Меч же ты лучше обратно в сумку сунь. Таскать эту тяжесть муторно, а пользы тебе от него никакой. Косточки у тебя для этого инструмента, извини, слишком тонкие.

— Сам ты тощий, как оглобля деревенская! — моментально парировала девушка. Еще с минуту она упрямо размахивала клинком, удерживая его двумя руками, но потом-таки сдалась и сунула его в ножны. Пояс с оружием, правда, затянула у себя на талии, собрав трофейный налатник в широкие складки.

Олег же, сложив над разгорающимся «шалашом» толстые сучья, принялся осматривать взятые поутру трофеи. Пять кольчуг, пять мечей, поясные наборы, ножи, седла, щиты. Что же, весьма неплохо. Все это стоит хороших денег, есть с чего жизнь в этом мире начать. Одежда, правда, порченая — Роксалана права, стрелять дозорным следовало в лоб. Но это исправимо. Достаточно добраться до ближайшего селения, продать четыре клинка и купить себе что-нибудь приличное, а спутнице — хотя бы по размеру. Только, разумеется, не до каимовского городка, а какого-нибудь чужого. А то ведь вместо мошны с монетами недолго и осину с пеньковой петлей получить.

— Хорошо хоть союзников у них нигде вокруг не осталось, — вслух пробормотал Середин. — На Сакмару не выдадут. Так, что тут еще? Лепешки с рубленым мясом… А здесь? Птичка безногая. Похоже, утка. А у этого? Капуста с яйцом и морковкой и сало… Да, все ясно. Надолго ребята не собирались, припаса взяли всего разок перекусить. Спасибо, хоть соль с перцем прихватили. Ага, у этого хоть что-то имеется. Овес и ячмень. Для торб. Но мы не брезгливые, сами слопаем. Коли пояса затянуть, на недельку хватит.

— Чего говоришь? — присела рядом девушка.

— Два мешка кожаных нашел. Воды надо лошадям дать, сейчас снега растоплю. Ну, и себе вскипятим. А перекусим всухомятку. Ты на диете не сидишь, случайно? Может, тебе капустки оставить?