Юлия Славачевская - Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу!

— Итак, дева, — повернулся ко мне переносчик драгметаллов, патетически скукожив пожелтевшую мордочку старой больной обезьяны, — я еще раз повторяю, что тебе крупно повезло!

Я напустила в очи восторга, выплеснула его на дядю не меньше ушата и захлопала километровыми ресницами, отягощенными тоннами туши.

— Вы так думаете?

Мужичок поперхнулся и невольно спросил:

— А вы?..

— А я думаю… — И снова прицельная стрельба глазами. Кусочек туши отлетел и попал собеседнику в глаз. А нечего тут очи широко раскрывать! Кто ж от блондинок умное ждет? Только блондины!

Решив считать дядю хитро замаскированным блондином, я продолжила свою сверхумную мысль:

— Я думаю, что повезло как раз вам!

— Мне?!! — У евнуха в зобу дыханье сперло, и он закаркал: — Кар… кх-х… Кар…

— Постучать? — подошла я поближе и, наклонившись, дружелюбно заглянула в сморщенное от досады личико.

— Нет!!! — У мужичка сразу прорезался дар речи. — Я не позволяю всяким… — Он замялся. — По себе стучать!

— Бог с вами, почтеннейший, я и не претендую, — пожала я плечами и показала наманикюренным ноготком на фикакуса, крадущегося за нами по саду. — Стучать будет он!

— А с животными к нам вообще нельзя! — злорадно отозвался евнух, уверенно расправляя плечи и раздувая грудную клетку, как петух на заборе перед соседским конкурентом. — Вот еще! Только зоопарка нам и не хватало!

Фикакус тут же замер, встал на задние лапки, растопырил передние и старательно прикинулся деревом.

— Он не животное, — хмыкнула я. — Он — растение!

— Не положено! — отбрил дядя.

— Кем? — тут же поинтересовалась я, готовясь брать на измор вредного злыдня. — И куда?

— Неважно!

— Важно! — заверила его я. — Если мне покажут официальный приказ, зарегистрированный в реестре, с порядковым номером и соответствующим образом оформленный, где будет указано, что в гарем не допускаются к проживанию растения, то я как законопослушная гражданка обязательно послушаюсь и оставлю свое деревце… — (Фикакус вальяжно подмигнул и состроил умную мину.) — Снаружи, чтобы он всю местную флору окультивировал…

Фикакус изобразил невербально «I like to move it…».[1] И согласился на все. Оптом.

Кое-кого сильно покорежило. Меня крайне невежливо обрызгали слюной и желчно перебили:

— Спаси боги от такой помощи! Следуй за мной, гхм… дева!

— Так с фикакусом или без? — уточнила я, начиная широко улыбаться и сверкая назубной пластиной.

Мой собеседник вздрогнул.

— С кем хочешь! — расстроенно махнул рукой дядя, позвенев десятком браслетов и погремев тремя дюжинами цепей ничуть не хуже узника замка Иф.

— О! Так я могу вернуться за троллем и эльфами? — умилилась гаремная полонянка в моем лице.

— Ням-ням, — почему-то сказал евнух, сводя глаза к носу и меняя цвет лица.

— Проголодались? — проявила я заботу, одной рукой подтягивая лиф, другой — одергивая юбку. Сумку пристроила под мышкой. Причем от скромности я повернулась к дяденьке спиной.

— Ум-ням, — ответили мне. Дальше нечленораздельное мычание, переходящее в хрип, практически предсмертный.

— Какая прелесть! — заметила я, изящно разгибаясь и небрежно похлопывая свободной рукой по отвороту ботфортов. — Я уже здесь сталкивалась с недостатком лексического запаса у разных рас. Сейчас же прихожу к выводу, что это общепринятое явление.

— Хр-р-р… За мной! — Дядя не стал вступать со мной в заведомо проигрышный бой и рванул с места с ракетным ускорением, энергично взмахнув рукой, подобно матросу на картине «Штурм Зимнего дворца».

— Вы меня потеряли, — тонко намекнула я, покачиваясь на каблуках, словно подбитый торпедоносец, грозясь черпануть каким-нибудь из бортов.

— Мы опаздываем! — пыхтел мосластый евнух, явно сожалея о проваленном начале дискуссии.

Правильно! Надо знать, с кем связываться, это ему не клуш гаремных клевать. Я на прежнем рабочем месте, в банке, от конкурентов столько гадостей наслушалась… У меня на ядовитые реплики иммунитет, как у слона! Нет, как у бронтозавра!

А дядечка неутомимо гнал вперед, и в каждом движении читалась лютая злоба. Или дедушка? Хм, все-таки дядечка. С его анатомией ему не дождаться внуков.

О, оглянулся! «Посмотрит — рублем подарит!»[2] — это про него, однозначно. Может, и червонцем одарит. Посмертно. Нет, лучше отдайте мне мои пятьдесят восемь килограмм золота и отпустите с Мыром… Ой! С миром! Это уже диагноз.

По-моему, я нажила себе нового врага. М-да-а-а, недальновидно. Как сказала одна девчушка, маленькая дочка моей знакомой, — недальновиднуто. Хорошее слово. Емкое.

— А что, у нас уже смотрины? — удивилась я. — Вот так сразу? А напоить, накормить, спать уло… нет, это уже лишнее.

— Нахлебница! — ядовито бросил мне через плечо дяденька.

Уел, уел, крокозавр речистый. Вот только не поняла: ему хозяйского добра жалко? Или это просто из принципа, по вредности характера? Гаремный эксплуататор! Жмот! Жадюга!

— Должна же я хоть здесь узнать, почему халява — это сладкое слово, — пожала я плечами и захотела поправить волосы. Чуть не укололась ирокезом. Тяжело вздохнула. И сколько мне теперь это смывать? И главное, где? А теперь на бис — чем?!

— Все, все скоро узнаешь! — зловеще пообещал провожатый и припустил еще быстрее.

Пришлось рысить за ним. В меру сил и каблуков, конечно. Безусловно, в своем мире я на шпильках бегала гораздо быстрее, чем босиком, но не по коврам же! Какой му… очень мудрый человек сюда настелил ковровое покрытие с ворсом по щиколотку? Чтоб ему этот ковер вручную каждый день чистить! Зубной щеткой! Вместо завтрака и обеда!

Пока я мило высказывала пожелания трудолюбию местного дизайнера, мы свернули за угол галереи, прошли коридором — и оказались в странном месте. Очень похоже на гостиный двор: когда много маленьких магазинчиков находятся под одной крышей.

Около первого строения начиналась очередь из замотанных по самые брови, радостно чирикающих друг с другом девушек в разноцветных шелках. Меня пристроили в конец хвоста (очередь испуганно отшатнулась) и мило пожелали, язвительно улыбаясь:

— Удачи, дева! Сейчас и напоят, и накормят, и… спать положат. А повезет — и не одну!..

— Хм, — сдвинула я брови. Это действие далось мне с заметным трудом: штукатурка на моем лице затрещала и пригрозила осыпаться. — Я вообще-то воспитана в других традициях. У нас принято пропускать старших вперед. Так что я вам уступаю своего гипотетического партнера. Имейте много удовольствия! — Безобидная английская фраза в моем переводе прозвучала о-очень двусмысленно.