Юлия Григорьева - Волчья ночь (СИ)

— Интересно, и куда же вы пойдете? — Дмитрий скрестил руки на груди. — Опять в сквер на скамейку?

— Неважно, это все неважно, — ответила я и вышла на лестничную площадку.

Не успела я спуститься на один пролет, как сзади послышались шаги, меня взвалили на плечо и понесли обратно. И снова меня охватил безотчетный панический страх, парализовавший, казалось, каждую клеточку моего застывшего тела… Я открывала рот, но ни звука не прорвалось наружу. Дмитрий вернулся в квартиру, внес меня в ванную все так же на плече, потом аккуратно поставил на пол, и я замерла, глядя на него испуганными глазами. Мужчина заткнул ванну пробкой и крутанул вентили, набирая воду. Потрогал струю и кивнул. Затем развернулся ко мне и начал расстегивать мою кофточку. Мне показалось, что земля уходит из-под ног. Ужас стал практически животным. Я закрыла глаза, даже не чувствуя, как горячие слезы снова полились по щекам.

— Э-э м, — задумчиво произнес Дмитрий и поднес руку к моему лицу. В этот момент я открыла глаза и тут же закрылась руками, пытаясь защититься.

— Не надо, пожалуйста, — прошептала я.

Дмитрий склонил голову к плечу, задумчиво разглядывая меня. Потом вдруг обнял, очень нежно, гладил по волосам, как маленькую, даже шептал что-то такое, что говорят детям. Сначала я продолжала молча плакать, потом попробовала вырваться, истерично выкрикивая бессвязные слова, а затем начала успокаиваться, все более затихая в теплых руках. Когда я уже просто всхлипывала, Дима оторвался от меня, убрал волосы от лица и улыбнулся.

— Вот и хорошо, — сказал он. — И водичка как раз набралась. Хочешь пенку? Нет? Ну и правильно, зачем нам пена, да, малышка? А теперь мы снимем кофточку и штанишки и залезем в теплую водичку, да? — я послушно кивнула. — И ничего не боимся, потому что здесь нас никто не обидит, да? — я снова кивнула. — Вот и молодец, вот и хорошая девочка. Давай я тебе помогу, могу даже глаза закрыть. Хочешь? — я снова кивнула, уже начиная улыбаться.

Дима зажмурился и продолжил, на ощупь расстегивать пуговки. Он помог мне стянуть прилипшую к телу одежду и открыл глаза, тут же отвернувшись.

— Нижнее белье снимешь сама, — сказал Дима. — Можешь закрыться, вот щеколда. А сухую одежду и полотенце я положу на табурет, который поставлю под дверь. Возьмешь, когда вылезешь. Женского нижнего белья у меня нет, но есть мое, еще даже не распакованное. Свое не натягивай, ты насквозь мокрая, так что не стесняйся взять все, что я тебе дам. Хорошо?

— Хорошо, — ответила я.

Удовлетворившись этим ответом, мой новый знакомый покинул ванную, оставив меня наедине с собой. Рука сама потянулась к защелке. Только после этого я свободно выдохнула, разделась уже полностью и шагнула в ванну. Вода обожгла холодное тело, и пришлось какое-то время привыкать, прежде чем я полностью погрузилась в ванну.

— Пользуйся всем, что посчитаешь нужным, не стесняйся, — крикнул Дмитрий. Я кивнула, подумала, что он не видит этого жеста и ответила:

— Хорошо.

Я быстро согрелась, и теперь сон все ближе подкрадывался ко мне, стараясь смежить веки. Поначалу я боролась с подступающей дремотой, но проиграла битву и уснула. "Будь умничкой, девочка моя. Я никогда тебя не обижу, если ты сама не вынудишь меня к этому. Я всегда буду твоей защитой. Все, что от тебя требуется, это быть умничкой…".

— Малышка, ты там уснула? — я порывисто вскочила, озираясь и пытаясь вспомнить, где я. — Не спи, ладно? Выбирайся, я поесть сделал, — голос принадлежал моему новому знакомому, и я с облегчением выдохнула, снова откидываясь на бортик. — Малышка?

— Да, я сейчас, — отозвалась я, пытаясь не думать о голосе, который говорил со мной во сне.

Я выдернула пробку и включила душ. Гель для душа был мужской, но я все равно взяла его, пытаясь смыть с себя липкое ощущение страха, не отпускавшее после сна. Потом воспользовалась хозяйским шампунем и почувствовала себя гораздо лучше, пока смывала с себя пену, позволяя мягким теплым струям ласкать кожу. Когда выключила воду, начала озираться в поисках полотенца, вспоминая, что оно должно быть за дверью, как и сухая одежда. Я прислушалась, хозяин дома продолжал греметь чем-то на кухне, тогда решилась и открыла дверь. Полотенце и вещи, действительно, ждали меня на табурете, стоявшем сразу за дверью. Схватив все это, я снова закрылась и начала вытираться.

— Фен видишь? На полочке, там и расческа. Щетки для волос у меня нет. Видишь? — снова крикнул Дима.

— Да, вижу, — ответила я, стирая свое бельишко, но голову повернула в сторону полочки. Затем стыдливо повесила трусики и лифчик на змеевике, стараясь их задвинуть подальше.

Когда я, наконец, вышла из ванной, Дмитрий выглянул из кухни и хмыкнул, разглядывая меня. Я тоже осмотрела себя. Его шорты были мне великоваты, хорошо еще, что они затягивались на веревку. Футболка тоже висела свободно. На ноги одела его носки, тоже еще новые. Пятка красовалась гораздо выше того места, где ей положено было находиться. Я улыбнулась, потом не удержалась и прыснула, разводя руки. Такая вот королева красоты.

— Садись за стол, а то сейчас все остынет, — скомандовал Дмитрий, и я послушно прошла на кухню.

На столе в тарелках дымились пельмени. Рядом стояла банка со сметаной и масленка. Я зачерпнула сметан у и втянула носом запах. Желудок тут же отозвался урчанием, и я задумалась, когда я ела в последний раз? Но и этого я тоже не помнила. Дима принес тапки, которые до сих пор мне не дал.

— Надень. — тапки были женские, и я вопросительно посмотрела на него. — От бывшей подруги, не переживай. Никто сюда не ворвется и разборок не устроит. Мы расстались больше месяца назад.

Вздохнув с облегчением, я надела тапки, которые оказались мне тоже великоваты, и вернулась к пельменям. Дима сел напротив и, пожелав приятного аппетита, принялся за поздний ужин. Он ел молча, периодически поглядывая на меня. Я отчаянно краснела, но голод оказался сильней смущения. За чаем с мятными пряниками, мы потихоньку разговорились. Оказалось, что Дима всего год живет здесь, переехав из шумной Москвы. Название города, где я сейчас находилась, мне вообще ничего не говорило. Откуда я сюда приехал, или хотя бы на чем, вспомнить не могла так же, как и собственное имя. Дима предложил попробовать перебирать женские имена, может на каком-нибудь меня озарит. Он так увлекся, что потащил меня в комнату, где у него стоял компьютер и нашел там огромные списки с именами, но меня ничего не задевало.

— Может ты Глафира? А может Василиса? А может Степанида? А может Изабелла? — перечислял он, а я вовсю хохотала от его предположений и энтузиазма. — Зульфия? Марджина? Никита? Акулина? Марисабель?