Елена Звездная - Урок шестой: Как обыграть принца Хаоса

— Входите. Риате, вы свободны.

Я проскользнула в дверь, миновав леди Митас, окинувшую меня подозрительным взглядом, и чуть не врезалась в высокого, широкоплечего мужчину с золотыми волосами до плеч. Эти волосы, широкий подбородок да черный костюм — все, что я увидела, так как рассматривать посетителя лорда-директора не было никакого желания.

— Простите, — извинилась, не глядя.

И хотела обойти, но мне неожиданно заступили дорогу и тихим, очень странным, чуть вибрирующим голосом загадочно протянули:

— Вы меня не узнаете?

Я вскинула голову, удивленно разглядывая его лицо. Особенно смутно-знакомыми показались черные, чуть мерцающие глаза, и все же.

— Простите, мы знакомы? — осторожно спросила я.

Мужчина улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ, сразу подумав: «Инкуб». И вспыхнула картинка из воспоминаний — этот самый мужчина, лежащий в постели и единственный из всех Бессмертных снявший маску из непроницаемой тьмы.

— Узнали, — догадался. — Я очень рад вновь видеть вас, милая и скромная невеста лорда Тьера.

Леди Митас грохнулась в обморок.

— Вот… Бездна! — выругалась я, уже предчувствуя разгул сплетен по академии.

Леди Митас поднял подошедший Риан и, несмотря на массивные формы секретаря, донес ее до диванчика у стены, уложил, скомандовал мне:

— Воды.

И вот пока я наливала из графина в стакан, между двумя Бессмертными состоялся странный разговор.

— Сахэ нкаавраэ? — произнес Риан.

— Доэ эсшаа, — ответил инкуб и пересек комнату.

Дальнейшее заставило меня выронить стакан на пол! Потому что едва светловолосый подошел к магистру, правая рука его начала издавать странное фиолетово-голубое свечение. Риан протянул навстречу ему левую руку… ладонь инкуба накрыла руку магистра… Свет медленно перетек из одного Бессмертного в другого…

Когда инкуб отошел, лорд-директор некоторое время еще стоял, закрыв глаза и не двигаясь, затем прозвучало его глухое:

— Эна эрда.

И он распахнул ярко-синие глаза. А потом медленно и неотвратимо их заполнила тьма… Я наклонилась, подняла упавший стакан, вновь налила воды и залпом все выпила. Заметивший мою реакцию инкуб весело спросил:

— Впервые видите передачу информации между членами нашего ордена?

Кивнув, я сказала:

— И язык, на котором вы общаетесь, тоже слышу впервые.

Бессмертный понимающе улыбнулся, я улыбнулась в ответ, хотя старалась сдержаться. Инкубы есть инкубы. И тут вдруг вспомнились мне те два слова, которые я не знала, вопрос Эллохара, который тогда меня впервые увидел и кинжалами бросался: «Кьехаата?» И ответ магистра: «Агхеэра».

— Простите, — кинула взгляд на Риана, поняла, что он в данный момент видит что-то далекое от реальности, и все же решилась: — А вы не знаете, как переводится слово «Кьехаата»?

Инкуб удивленно вскинул бровь, но честно перевел:

— Любовница.

Ну теперь я точно знала, что тогда лорд Эллохар спросил!

— А «Агхеэра»? — и дыхание задержала в ожидании ответа.

Очередная умопомрачительная улыбка инкуба и:

— Любимая.

Я улыбнулась. Не инкубу, нет, я с улыбкой смотрела на лорда Риана Тьера, и едва взгляд его стал осмысленным, тихо сказала:

— Люблю тебя.

Некоторое недоумение отразилось на лице магистра, а я добавила:

— Сильно-сильно.

— Ррродная? — Риан явно не понимал моего поведения.

Инкуб, возможно, понимал, но я на него даже не смотрела, впрочем, лорд-директор тоже.

— И мое безоговорочное «да» на все твои вопросы и предложения, — сдалась я на милость победителя, после чего, налив воды в стакан, отнесла его магистру.

— Ты меня пугаешь, — признался Риан, забирая способ пробуждения леди Митас из моих рук.

— А ты меня восхищаешь, — прошептала я и, приподнявшись на носочках, нежно поцеловала его.

Нежно, но быстро, после чего развернулась и направилась к выходу, бросив на ходу магистру:

— Я на лекцию. — А инкубу: — Всего вам темного.

— И вам кошмарного, — отозвался Бессмертный.

Риан ничего не произнес, видимо, все еще приходил в себя.

Большая аудитория в подземелье, в лаборатории по Смертельным Проклятиям. Тишина такая, что слышно, как дышит сидящая рядом со мной Янка — мы все перерисовываем с доски схему проклятия «Дыхание Смерти». И вдруг в этом абсолютном безмолвии раздается восторженный вопль:

— Нет, ну ты это видела?!

Лаборанты издали тяжелый вздох, адепты четвертого курса в очередной раз посмотрели на возбужденного Тесме, на меня и вновь вернулись к работе.

— Не отдам, — напоминаю профессору на всякий случай.

Магистр недовольно засопел, вновь погружаясь в изучение древних рун, чтобы спустя всего минут десять вновь заорать:

— Нет, Риате, ну ты это видела?!

Видела, конечно, я над книгой морских ведьм две ночи просидела, большинство рун с указанием их точного значения переписала в тетрадь, просто чтобы не только на свою память полагаться, а вот ту часть, что имела графическое сходство со схематическим изображением проклятий, не просто перерисовала — разобрала на составляющие. Я бы и третью ночь просидела над ней, но Риан пригрозил спалить дар морских ведьм к Бездне, если я буду продолжать не высыпаться.

— Это… это… — Тесме подскочил и убежал.

Вернулся вскоре со своим запрещенным для нас талмудом, и четвертый курс Академии Проклятий был профессором совершенно забыт.

— Итак, — проговорил лорд Нуэр, старший лаборант кафедры, уже достаточно хорошо знавший магистра, чтобы понимать — в дальнейшем ходе лекции он участвовать не будет, — записываем следующее проклятие, адепты.

Доска была вытерта, в наших тетрадях под схемой подведена черта, и мы приступили к изучению второго проклятия за лекцию.

— Проклятие седьмого уровня «Свет», — продиктовал Нуэр.

Мы послушно записали, хотя название откровенно удивило.

— Проклятие слепоты, — продолжил старший лаборант. — Непременное условие наложения — абсолютная тьма. Нарушение данного условия приводит к необратимым последствиям для проклинающего — абсолютный откат.

Это было неожиданно — абсолютный откат давала всего пара десятков проклятий, обычно относящихся к девятому уровню.

— Особенность — не оставляет следов в воде, однако хрусталик зрачка проклятого в первые три часа хранит информацию. Запоминаем схему.

Лорд начал уверенно вычерчивать символы вливания энергетического потока, после перешел непосредственно к схеме кристаллов, мы молча переписывали и перечерчивали. И так до конца занятия, а едва лекция завершилась, раздался встревоженный голос Тесме: