Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — пфальцграф
Лицо его осунулось, глаза запали, а сухой блеск подсказал, что король либо далек от выздоровления, либо его сжигают государственные заботы.
— Ричард, — сказал он неожиданно, — ты едешь на юг. Едешь через владения Сворве и Коце. Они, кстати, твои, если ты еще не забыл.
Я кивнул и ответил язвительно:
— Вы мастер делить шкуры неубитых медведей, Ваше Величество.
Он понял, нахмурился.
— Сам виноват. Ты был уже там. Мог бы как-то… взять власть в свои руки. Но все бросил, как раздуваемый благородством юнец… что, не угадал? Прости, ты в самом деле очень юн, но когда вижу твою стать, а особенно — твои поступки, то иногда считаю тебя взрослым и умудренным больше, чем все мои советники. А потом снова вижу дурного юнца.
— Я скромный, — ответил я, — и крайне деликатный. Потому не скажу, каким вижу вас, Ваше Величество. Даже не намекну. Я понял только, вам не хочется чтобы я попал на Юг. Вам почему-то жаждется, чтобы мои косточки остались белеть перед стенами замка леди Беатриссы.
— Почему же белеть? — удивился он. — Благородных противников хоронят обычно весьма достойно. Я уверен, что вас закопают даже с пением священников.
— А что будут петь? — спросил я.
— А что вы хотели бы послушать? — спросил с готовностью Барбаросса.
Я поймал себя на том, что смотрим друг на друга, как сквозь щели опущенных забрал.
Ночь с вечера не по-осеннему теплая. Глаза долго не хотели привыкать к темноте, я чувствовал себя слишком опустошенным, чтобы настоять на добавочном зрении, и тупо пялился в черноту. Над головой мелькали, часто-часто проскакивая в щели между быстро двигающимися облаками, тусклые звезды. Ветер подул уже холодный, осенний, но в замке такая напряженная тишина, что я отчетливо слышал, как на дальнем озере то квакают, то заходятся длинными трелями всегда бодрые лягушки.
В коридоре навстречу попалась служанка, молоденькая, но суровая, Алевтина ревниво не позволяет держать поблизости к королю хихикающих и строящих глазки. Я перехватил ее оценивающий взгляд, удивился, с чего бы, но протянул руку к двери в свою комнату, потом лишь спросил:
— Что-то случилось?
Она слегка присела в поклоне.
— Пока для госпожи Беатриссы подготавливают северную башню, Его Величество милостиво распорядилось поместить ее на одну ночь в ваши покои.
— С какой стати? — вырвалось у меня гневное.
— Это не надолго, — сказала она торопливо. — Только на эту ночь. Если бы леди изволили прибыть утром или хотя бы днем, все бы успели прибрать…
Я стиснул челюсти, толкнул дверь. Если подспудно и ожидал увидеть вызывающий взгляд фиолетовых глаз, то жестоко ошибся. Беатрисса лежит на постели, свернувшись в комок. Я тихонько подошел ближе, тут же сообразил, что если бы я въехал даже на Зайчике, вряд ли заметила бы. Даже, если бы по комнате носился табун диких коней.
Лицо сильно осунулось, высокие скулы заострились, это же сколько суток она неслась по тайным тропам, меняла коней, не спала и не ела, спеша успеть, успеть, спасти мою шею от виселицы… Но и сильно исхудавшее лицо во сне выглядит прекрасным и таким по-детски беспомощным, что сердце защемило. Я невольно убрал с ее лица прядь волос, чтобы не щекотала нос, укрыл одеялом.
Вообще-то могу несколько суток обходиться без сна, есть у меня и такой дар, но потом за это приходится расплачиваться, так что я тихонько разделся и влез под одеяло. Натруженные мышцы гудят, я с наслаждением вытянул ноги. Беатрисса пробормотала что-то во сне, я прислушался, но не разобрал.
Пока я лежал, уставившись в потолочную балку, Беатрисса проворчала что-то совсем сердито, повернулась ко мне и уткнулась коленями. Я задержал дыхание, она некоторое время лежала, тихо посапывая, но коленям неудобно, закинула одну ногу на меня и, пробормотав что-то удовлетворено, заснула еще крепче.
Я прислушивался к странному покою, что охватил меня от кончика ушей до пальцев ног. Ее тело разогрелось, от заброшенной на меня ноги идет жар и проникает в мои внутренности, однако скабрезные мысли мелькают, мелькают. и… уступают другому чувству, более мощному, что для меня вообще-то вроде не свойственно. Я чувствую себя защитником слабой спящей женщины, а это едва ли не более важное задача мужчины: охранять женщину.
Нога ее на мне мелко-мелко задергалась, то ли во сне все еще скачет, то ли бежит от чего-то злого и страшного. Я услышал тихий стон, полный ужаса, невольно протянул руку и тихонько погладил по голове. Стон сразу оборвался, нога перестала дергаться, а Беатрисса пробормотала что-то довольно, словно злая тварь в испуге убежала, вздохнула и, вскинув руку, обняла меня за шею.
Я застыл, страшась сделать лишнее движение. Если эта надменная дурочка проснется, она тут же обвинит меня в попытке изнасилования — как же пленниц всегда насилуют! — но она посопела довольно, ко всему еще и голову положила сперва мне на руку, а потом и вовсе на плечо, заснула уже без подергивания лапок и жалобного повизгивания.
От ее тела пахнет просто волшебно, посапывает тихо-тихо, но прямо в ухо, а рукой держится за меня, как за дерево, с которого боится свалится. Пышной грудью прижалась к моей груди, мне всегда казалось, что ее грудь буквально вырезана из бука и покрыта лаком, но сейчас, разогревшись, она стала мягкой и податливой, как и все ее горячее тело.
Лежать становилось все труднее. Я решил встать и уйти к Стефэну или Киллатрику, но едва шевельнулся, она придержала меня за шею и пробормотала что-то в ухо сердито и требовательно. Я выждал, сделал еще пару попыток, но всякий раз она вцеплялась в меня, словно это не я вверг ее в цепь несчастий, а наоборот, я от них защищаю.
Ладно, сказал я, спи. Я принес тебе беду, я постараюсь как-то и загладить ее.
ГЛАВА 2
Под утро я заснул, сны посетили легкие и волшебные. Парил в небесах, чувство восторга не оставляло ни на минуту. Даже проснулся с глупой улыбкой и пару минут лежал, не веря своему счастью: прелестная головка леди Беатриссы по-прежнему на моей плече, обняла рукой и так высоко забросила на меня согнутую в колено ногу, что если вытяну губы трубочкой, смогу поцеловать.
Кольнул страх, что если пробудится, то ощутит вину, хотя во сне трудно себя контролировать, начал выползать из-под нее. Она недовольно бурчала и цеплялась, не желая отпускать такую теплую и удобную подушку.
Оделся я уже в коридоре, двое стражей насмешливо поглядывали от лестницы, но едва я сделал свирепое лицо, поспешно отвернулись.
У лестницы как чертик из коробки выскочил сэр Стэфан. Я сразу увидел, что он поджидает, хотя простодушный рыцарь сделал вид, что просто мимо проходил и остановился поговорить со стражами. Я поприветствовал и хотел топать мимо, как сэр Стефэн вскрикнул поспешно:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});