Алена Медведева - Волчье счастье

— Обещаешь?

— Сестренка, поверь, нас ждут большие перемены: наступает эра черных волков!

— И что ты думаешь о нашей паре наследников? — Удобно устроившись на кухне, два друга-хранителя уплетали вкусные пироги, приготовленные медведицей Томаша. — Любят они друг друга?

— Уверен! — немного задумчиво отозвался Томаш. — Но это только усложнит для каждого из них победу!

— Почему? — напрягся его собеседник.

— Любовь — это еще не все. Чтобы справиться, нужны вера друг в друга, сила духа и несокрушимая воля. Чтобы в критический момент не отступить и не сломаться. И сейчас, и в дальнейшем. Хватит ли им характера? Доверия? Желания? Волк силен, волчица добра. Но… ни один из них не понимает, что поставлено на кон.

— Мы можем что-то сделать? — Максим Вельнов слишком хорошо знал старого хранителя, чтобы поверить, будто тот готов плыть по течению.

— Есть у меня одна мысль… — хитро прищурился Томаш.

— Ну? Не томи! — Пирожок был забыт.

— Мы их вынудим пройти испытание медвежьей свадьбой! Уже завтра оба пересекут границу территории медведей, а значит… будут обязаны следовать нашим указаниям, — явно мысленно обдумывая план, отозвался Томаш.

— Но это не распространяется на наши обряды! Даже властью хранителей их не заставить подчиниться! — скептически качнул головой Максим, вновь вернувшись к завтраку.

— А кто им скажет про свадьбу? — улыбнулся пожилой хранитель, заставив собеседника застыть с пирожком, не донесенным до рта. — Не-е-ет! Обставим все так, чтобы они не отвертелись.

— Но Волконская слаба. Для медвежьей свадьбы…

— Ее отец тоже особой силой не отличался, а чего смог добиться! — возразил Томаш. — Мы будем рядом, погибнуть не дадим. Но и подарить ей шанс поверить в себя упустить не можем!

— Звучит заманчиво. — Обдумывая слова старейшины, молодой хранитель все больше проникался этой идеей. — Определенно, прекрасная возможность. И я готов лично взять ситуацию под контроль!

— Вот и славно, — кивнул Томаш, придвигая к себе чашку с ароматным чаем. — Значит, испытаниям быть.

Глава 1

Елена

Рано утром вся наша студенческая компания, отправляющаяся на практику, собралась возле главного учебного корпуса университета. Здесь нас, личные вещи и университетское снаряжение ожидал автобус, чтобы доставить к поезду. А там — два дня пути под стук колес, потом несколько часов езды на спецтранспорте заказника и финишный рывок — пеший марш-бросок до места посреди глухой тайги, где и разместится наш будущий лагерь.

Всех нас немного потряхивало от волнения в предвкушении грядущих приключений. Хотелось активных действий, хотелось, чтоб эти самые приключения уже начались. Куратор практики только вздыхал, поглядывая на своих студентов, и вновь пытался донести до нас степень серьезности предстоящего.

— Вы уже не дети, — в который раз повторял он, — сами должны понимать, что можно, а что — нет. Никуда не отлучаться и не отставать. Не забывайте: с нами будут профессиональные спасатели из МЧС и сотрудник заказника, в случае чего обращаться нужно именно к ним.

Мы согласно кивали головами, но думали о чем угодно, только не о серьезности момента. Даже Женька! Он вообще проявил чудеса упорства и выдержки, умудрившись отправиться в поездку, хотя рука друга все еще была в жестком фиксаторе, а при ходьбе он опирался на палочку. Впрочем, это автоматом избавляло парня от участи носильщика грузов, уготованной нам всем на завершающем этапе маршрута.

— Ну-с, — стоило рассесться по местам в автобусе, как куратор обвел нас веселым взглядом, — трогаемся!

И автобус поехал. Ура! Практика началась!

Для меня это обстоятельство стало особенно радостным, ведь я наконец-то на абсолютно легальных основаниях убегала от Добровольского и всего их белого клана, волки которого в последние недели практически наводнили территории бурых. Неужели?! Мне не верилось, что я дотянула до этого момента, что мое многострадальное сердечко все же выдержало сокрушительный марафон навалившихся событий, прессинг соблазнения, устроенный мне Андреем в последние недели. Теперь можно было выдохнуть и ослабить тот жесточайший самоконтроль, что мне приходилось проявлять. Кажется, этот настрой и решимость даже на моего зверя произвели впечатление, поскольку я начала отмечать первые робкие успехи в постепенном подчинении своей второй сущности. Или тренировки моего альфы стали приносить плоды?..

Поэтому — да, я сейчас ликовала! И уезжала не оглядываясь, словно боясь не выдержать и в последнее мгновение сорваться, выскочить из автобуса и бегом кинуться к нему — к не моему белому волку.

Волчица внутри настороженно замерла, чутко прислушиваясь, отчаянно надеясь и одновременно боясь услышать отдаленный вой, его последний призыв… Мне кажется, на сопротивление меня бы уже не хватило, он бы сломил меня. Но ни единого волчьего голоса не прозвучало в тумане раннего утра, а город уже остался за спиной, и поезд уносил меня вдаль.

Неужели? Неужели он все же сдержал свое обещание? Неужели они… он… отпустил меня, подарил эту свободу, возможность отдохнуть и окрепнуть вдали от безумия чужих тайн и властных интриг, оказаться на земле медведей, узнать все? Позволил вопреки всему.

Слезы скрываемых эмоций, слезы облегчения и слезы разлуки застилали глаза. Я не слышала шуток однокурсников, не реагировала на гудки отбывающего поезда — была полностью погружена в себя. Думала лишь о том, что вот и наступил момент нашего окончательного расставания. В том, что не вернусь в этот город, я не сомневалась. Не вернусь к нему, хотя так невыносимо хочется. Очень хочется махнуть на все рукой и просто быть рядом с любимым мужчиной. Стать тенью врага. Любимого врага, единственного и смертельного.

— Лен? — Женька взял мою ладонь. — Ты еще заплачь! С таким видом сидишь, что я себя вспомнил, когда в детстве один в летний лагерь уезжал. Выл часа три после отправления поезда. Но… — друг хитро подмигнул, усаживаясь на полку рядом и аккуратно вытягивая перед собой еще не полностью «разработанную» ногу, — возвращаться потом домой мне так же не хотелось!

Глядя на его жизнерадостную физиономию, я невольно улыбнулась.

— Вот скажи мне, — уже в сто первый раз напустилась на него, — ты-то зачем поперся с нами? Тебе же «автомат» предлагали!

— Фу, Лен, мне, как личности творческой, «легкий хлеб» противопоказан. Опять же… — Он с таинственным видом склонился к моему уху и с очевидным страхом сообщил: — После общения с твоим неадекватным кузеном я долго думал и решил сюжет картины все-таки изменить!