Бронислава Вонсович - Меня любят в магической академии

Но моя уверенность, что Нильте замешаны в деле моих родных, так никуда и не пропала, да и Бруно, как мне кажется, возражал без особого пыла. Похоже, его сейчас занимал совсем другой вопрос. Он все поглядывал, куда скрылась Фелан, но девушка и не думала возвращаться. И вот как Фелан могла променять Берлисенсиса на какого-то там Плевако? Бруно, даже такой замученный, все же очень красив. А у этого адвоката даже денег нет. Разве может приличная фьорда связываться с таким мужчиной? Но тут я вспомнила, что и у Бруно теперь денег нет, и загрустила. Ненадолго. А потом мне подумалось, не слишком ли много кавалеров для одной Фелан? Ей вполне достаточно было бы моего брата. Так нет, вон Плевако голову вскружила, у Кудзимоси в кабинете постоянно трется, да еще и этот найденный бабушкой эльфийский жених, про которого она рассказывала.

— И как давно Фелан с этим адвокатишкой связалась? — внезапно спросил Бруно.

— Так они первый раз в среду встретились, насколько я знаю, — попыталась я его успокоить. — До этого только по артефакту связи общались.

— Он ей совсем не подходит, — угрюмо сказал Бруно. — Эти адвокаты — такие пройдохи, так и норовят деньгами разжиться за просто так.

Он взял меня под руку и потащил в направлении, куда ушла эта парочка. Видимо, проверить, не начал ли адвокат разживаться прямо сейчас, не уходя далеко от «Крестов». Но Фелан с Плевако уже давно здесь не было.

— Не думаю, что у нее с ним серьезно, — опять попыталась я обнадежить брата.

— Да? Значит, у нее кто-то в академии есть? — спросил он меня еще более мрачно, чем раньше.

— Да нет у нее никого, — запротестовала я. — Разве что с деканом нашим она чай пьет, но мне кажется, что там ничего такого и нет. Хотя сплетни ходят, — подумав, честно сказала я.

— Какие?

— Что у Фелан роман с деканом.

— А Кудзимоси куда делся? — недоумевающе спросил брат.

— Так я про него и говорю, — удивленно сказала я. — Фелан с Кудзимоси пьет чай.

— А чего бы ей и не пить чай с собственным братом? — заявил Бруно.

Высматривать парочку он перестал, понял, видно, что это уже бесполезно, но выглядел страшно расстроенным.

— Он ее брат? — поразилась я. — У них же фамилии разные! Да и потом, ты сам утверждал, что у Фелан хвоста нет.

— Они по матери брат и сестра. Дался тебе этот хвост, — недовольно фыркнул брат. — С чего ты вдруг о нем заговорила?

— Ну, как тебе сказать, — я замялась, все же Фелан не напрямую говорила, — до меня дошли слухи, что ты хотел жениться, но требовал от избранницы, чтобы она убрала расовый признак. Вот я про хвост почему-то и подумала. Его же точно не спрятать.

— Я Фелан уши просил чуть-чуть подправить, и только. Никто бы ничего и не понял. А она сказала, что когда любишь, принимаешь таким, какой есть.

— И уродовать себя, потакая твоим вкусам, не собирается, — закончила я.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно спросил Бруно.

— Я просто предположила, — глазками похлопать у меня получилось вполне невинно. — Целители-косметологи иной раз из самой простой операции могут такое устроить, всю жизнь потом придется мучиться.

За разговором мы дошли до телепортационного пункта. И тут я поняла, что денег мне на нас обоих не хватит. То есть может и хватит, но тогда у меня больше ничего не останется. А ведь Бруно тоже нужно будет хотя бы мыло купить. И бритву, если он, конечно, не решил бороду отращивать. Интересно, хоть стипендия за ним сохранилась? Но узнать это раньше завтрашнего утра все равно не получится. Сегодня бы успеть его в общежитие заселить. Не думаю, что требование «не водить мужчин» распространяется на родного брата, но спать-то у меня ему негде будет. Вряд ли он захочет к Фиффи на мягкую пылевую кучку…

— Бруно, у меня денег на телепорт не хватит, — сказала я ему.

Брат, который уже пристраивался в очередь к одной из кабин, уставился на меня так, как будто я ему что-то неприличное сказала. Например, что собралась замуж за фьорда, совсем семье не подходящего. У него просто в голове не укладывалось, что у кого-то из семьи может не хватать такой малости, как деньги на телепорт. Потом он недоверчиво усмехнулся, видно, решил, что я его разыгрываю.

— Бруно, никто из знакомых меня не принял после вашего ареста, — попыталась я прояснить для него сложившуюся ситуацию. Все же он просидел столько времени, ничего не зная о том, что происходит снаружи. — Из денег у меня только то, что Кудзимоси дал взаймы. И эти уже заканчиваются.

Брат молча повернул в сторону, где была остановка городского трамвайчика. Толпа, что там стояла, не внушала никакого оптимизма. Это была именно толпа, сносящая все на своем пути в стремлении залезть внутрь самого дешевого фринштадского транспорта. Думаю, пассажиры не проявляли бы больше энтузиазма, даже если бы им за посадку доплачивали. Мне не доводилось раньше на этом ездить, и, пожалуй, я с огромным удовольствием оставалась бы в неведении и дальше. Доверия у меня трамвай не вызывал — слишком тонкие у него были стенки, того и гляди лопнут изнутри под напором пассажиров, набившихся в салон, как рыбы в бочку для засолки. Я представила, как вот этот вот фьорд в засаленной одежде, и на фьорда-то не похожий, тесно прижимается ко мне, дыша винными парами прямо в лицо, и мне стало дурно. Да мне там все каблуки переломают и непременно порвут платье!

— Бруно, я на этом не поеду, — твердо сказала я. — Всему должен быть предел. Берлисенсисы на таком ездить не могут.

— И что ты предлагаешь? — недовольно сказал брат, которому идея приобщиться к общественному транспорту тоже не пришлась по душе.

— Идем пешком. Тебе все равно размяться надо.

Бруно бросил последний тоскливый взгляд в сторону телепорта, потом посмотрел на трамвайную остановку и хмуро кивнул. В конце концов, нам же не весь город придется пройти насквозь. Академия почти в центре, хотя ее неоднократно и предлагали перенести как источник повышенной общественной опасности. Я расспрашивала брата о том, что происходило в «Крестах», но он и сам мало что понимал. Ни родителей, ни бабушки он не видел со дня ареста.

— Бабушка просила передать известие о своем аресте одному демону, — вспомнила я. — Утверждала, что это очень важно. Не знаешь, что связывало нашу семью с… — я немного напрягла память, но все же вспомнила имя. — Аидзавой Сэйсисаем?

— Про него я что-то слышал, — неуверенно сказал брат, — но совсем не в связи с нашей семьей. У нас дома это имя точно не упоминалось. А что он ответил?

— Пока ничего. Ему записку передать не удалось — он вне зоны связи.

Идти под руку с братом было очень хорошо. Впервые за столько дней я чувствовала какую-то защищенность. Теперь было кому принимать правильные решения, а то я постоянно боялась ошибиться, сделать что-то недостойное нашей семьи.