Стена - Дмитрий Гартвиг
— Не могу сказать точно, — развёл руками виконт. — Но по данным разведки около сотни тысяч.
— Сколько?! — воскликнул барон, приподнимаясь на локтях. — Сто тысяч? Это же вся имперская армия!
— Насколько мне известно, далеко не вся. Гильем, мы до сих пор не имеем точного понятия о настоящей величине Империи. Наши послы сумели добраться только до столицы, и это было ещё при деде нынешнего короля. Напомнить, сколько им для этого потребовалось времени?
— Вот только лекций по географии и истории мне читать не надо, — недовольно фыркнул барон. — Лучше расскажи, как само сражение прошло. Кто командовал?
— Герцог Арнульский.
— О Боги… — барон прикрыл глаза раскрытой ладонью. — Теперь понятно. У короля что, совсем не осталось способных полководцев? Я понимаю, что его величество достаточно молод, но в конце-то концов, не Арнульский же! Этот… эта жопа с ручкой даже с собственными крестьянами справиться не может, куда ему армию? Да и вообще, король прекрасно показал себя в кампании против северных племён, почему он лично не принял командование?
— В Сребролесье сезонные оползни, Гильем, — пояснил Грегор. — Треть армии вместе с гвардией и королём отстала. Герцогу было поручено маршем дойти до Гетенборга и занять плацдарм…
— Но этот придурок не послушался, — кивнул барон, словно для него всё произошедшее было очевидным. — Арнульскому очень хотелось выслужиться, аж в заднице свербило. Дай угадаю, идиот попёрся в лобовую атаку, не слушая ни советов, ни соображений, всё так же думая, что сражается против двадцатитысячного корпуса? У вас хоть разведка была?
— Была, — подтвердил Георг. — Герцог приказал высечь командира разведчика, что принёс ему сведения о настоящей численности имперцев. Сказал, что за подобное пораженчество и трусость надо вешать. А затем ночью велел построиться в боевой порядок и наступать на Гетенборг.
— Гетенборг к тому времени был уже за Империей?
— Так точно. Судя по тому, что крепостные укрепления оказались нетронуты, сопротивления не было.
— Имперцы действуют быстро, и мне это не нравится, — задумчиво пробормотал барон. — Раньше они были куда медлительнее. Обстоятельнее, да, но медлительнее. Но чёрт с ним…
— Дальше была бойня, Гильем, — не дал барону закончить Георг. — Натуральная бойня. Ты лучше меня знаешь тамошний ландшафт: одни равнины, ни лесочка, ни бугорочка. Из естественных преград только речка, та самая. Тяжёлая кавалерия имперцев без труда взяла разгон и ударила по нашему левому флангу. Сражение, по сути, на этом и закончилось, началась резня. Целые подразделения, хорошие, регулярные подразделения моментально оказывались в окружении и умирали все до единого. У меня до сих пор перед глазами стоит эта картина: бескрайнее поле перед городскими стенами, и всё в каких-то цветных тряпках. Наши флаги, Гильем. Огромная равнина, усеянная трупами и нашими флагами…
— Какие потери? — деловито, не давая молодому человеку сбиться на лирические переживания, спросил барон.
— Колоссальные. Отступали в спешке, так что точно не знаю. Но из того, что мне удалось узнать — тысяч тридцать или около того. Из сорока. Почти вся кавалерия, очень много магов, пехоты видимо-невидимо…
— А у тебя что?
— Немного, — виконт печально покачал головой. — Мы сумели прорваться через перевал, отделившись от основного косяка армии, но всё же — немного. Два эскадрона лёгкой кавалерии, это сто двадцать всадников. Сводная потрёпанная рота регулярных войск, ещё человек сто шестьдесят. И полторы тысячи ополченцев. Но это мясо, Гильем, сам понимаешь. На него рассчитывать не приходится. Может быть они и смогли бы показать чудеса стойкости, обороняя свои дома, но западные провинции, откуда они почти все и были родом, теперь в глубоком тылу противника. Раненых почти нет, всех, кто не смог идти, пришлось бросить на Вороньем перевале. Метели начались как всегда неожиданно, сбросив правда, слава Богам, с нашего следа и имперцев.
— А остальные? — спросил барон.
— Из того, что я сам лично видел, большая часть выживших отступала на восток, к Сребролесью. Как я понял, Арнульский либо погиб, либо пропал без вести. Во главе колонны был стяг де Летта.
— Наверняка попытаются выйти к Белой Крепости и соединиться с королём, — разговаривая будто сам с собой, произнёс барон. — Но это тоже не панацея. Королю, если он не дурак, а он не дурак, за крепость держаться резона нет, сомнут. Придётся отступать дальше, сквозь грязь и оползни. И тут наша малочисленность сыграет нам на руку, имперцы просто не смогут протащить через такую слякоть свою громадную армию. Мы выиграем время.
— Да, но остаётся ещё наше, южное направление, — возразил виконт. — Я уверен, что скоро имперцы заявятся и сюда. Попытаются обойти Сребролесье по дуге, выйти прямиком к столице.
— А сил у нас негусто, — подтвердил барон. — У меня три моих полка, это три с половиной тысячи человек. Плюс местное ополчение, ещё с тысчонки полторы. Прибавим твоих, и получим около семи тысяч. И это все силы, на которые славный град Дарммол, в котором мы имеем удовольствие сейчас пребывать, может рассчитывать. Подкрепления не будет.
— Мне бы очень хотелось знать, сколько на нас кинут имперцы.
— Тысяч двадцать, не меньше, — уверенно ответил барон, хлопнув рукой по гладкой тёмно-дубовой поверхности стола. — И это как минимум.
Барон встал быстро, резко, в полной готовности к действию.
— Значит, начинаем готовиться, — продолжил он, с удовольствием потягиваясь, — Расположи своих людей, Грегор, пусть отдыхают. Я пока повыдёргиваю из тёплых постелей городской магистрат, пусть раскошеливаются и дают людей и денег на оборону. Всадникам твоим завтра выдай двойное жалование и отправь по шлюхам. Пусть отдохнут, потому что в ближайшие дни они мне очень понадобятся. Метели на перевале идут от двух недель до месяца, но я никогда не доверял ни погоде, ни имперцами. Я совсем не удивлюсь, если эти сумасшедшие наплюют на шторма и попробуют прорваться. Твои всадники должны будут нести постоянное наблюдение за горами, ежедневно, слышишь, ежедневно докладывая о положении дел. Мы сейчас права на ошибку не имеем.
— Понял, — согласно кивнул виконт, тоже поднимаясь со своего места.
Барон, задумчиво сложив руки за спиной на уровне поясницы, дал медленный и широкий круг по кабинету. Босые ноги его утопали в мягком и шерстяном южном ковре, стоящем, наверное, целое состояние. Но герой битвы при Гетенборге мог себе позволить такую роскошь.
Вот только помогут ли прошлые заслуги в новой войне?
Барон подошёл к окну. Сейчас он казался виконту куда более собранным и подтянутым, нежели в самом начале встречи. От вальяжной походки и широких неаккуратных шагов не осталось и следа. Больше всего барон сейчас напоминал
