Десять тысяч стилей. Книга одиннадцатая - Илья Головань
Не хватало и ее. Ливий применял Волю Ветра, усиливал свое тело ярью на максимум. Воля Подавления совершенно не работала на тьму – оно и не удивительно. Приходилось открывать и Уран, а вот Юпитер Ливий продолжал игнорировать. Почему-то Волк знал: если откроет эту планету – ему конец.
Пусть Ливий и погряз в своих мыслях, разум не переставал отчитывать секунды. Только так Волк узнал, что он шел, не обращая на тьму внимания, месяц. Вернее, прошел месяц с того момента, как Ливий погрузился в мысли. Сколько он шел, а сколько стоял на месте, Волку было неизвестно.
Вместе с боем прошло почти два месяца. Только тогда Ливию наконец-то удалось адаптироваться и сдвинуться с места. Он вновь куда-то шел. А куда – Ливий не знал и сам.
«Если я не найду отсюда выход, то мне останется только умереть», – думал он, медленно шагая и отбиваясь от тьмы.
В этом мире не было ничего. Тьма немного менялась, но Ливий не мог назвать ее живым существом. Скорее, слегка разумной природной стихией, да и такое объяснение было бы настолько же близким, насколько и невероятно далеким.
Тьма была ничем. Она забирала и пожирала. Но Ливию почему-то казалось, что в этом процессе нет логики. В этом мире тьмы он был просто чужеродным организмом – и его отвергали.
– Все становится только хуже.
Время шло. В начале Ливий думал о Сильнаре и его судьбе, о друзьях, Ялум и Централе. Но мысли просто закончились. Нет, Ливий мог думать о разных вещах, вот только ничего не приходило на ум само, как другие темы. Казалось, будто тьма пожирает и мысли, но на самом деле разум Ливия, привыкший обрабатывать океаны информации, оказался изолирован. Полное отсутствие хоть чего-то вокруг убивало Волка. Всю свою жизнь он тренировал свой разум, обучал его запоминать лучше и быстрее, перерабатывать информацию и анализировать ее, но в этом мире острый ум взвыл и нетерпеливо прошелся когтями по рассудку.
Попытка ускориться ни к чему не привела. Ливий даже не знал, идет он куда-то или топчется на месте. А тьма не отставала. Она без остановки бросалась на человека, получая в ответ град ударов.
Тело уставало. Ливий восстанавливал ярь, но совсем не отдыхал. Без сна Волк мог легко провести даже пару лет, вот только он без остановки сражался, уставая в разы быстрее.
И усталость сыграла свою партию. Один удар Ливий пропустил, и тьма схватилась за бедро. Разумеется, Волк тут же контратаковал, отбросив темноту подальше. Но это было только началом.
Чем больше времени проходило, тем чаще Ливий пропускал удары. Ограничения не давали Ливию передохнуть. Когда Воля истощалась, а Уран не открывался – тьма наносила удар.
Уже давно Ливий чувствовал в себе силу. Эту силу он ощущал много месяцев, но никак не мог подобраться к ней вплотную. И вот когда тьма обрушилась на Ливия штормовой волной, новая сила наконец-то пробудилась.
Атака тьмы замедлилась. Так можно было сказать на первый взгляд, но на самом деле пожирающее ничто двигалось с прежней скоростью. А вот Ливий стал ощущать время иначе. Причем не время мира, а собственное время, заложенное в каждом живом существе.
«Сатурн! Долго же тебя пришлось ждать!», – подумал Волк.
Уран он видел в действии. Сатурн – нет, поэтому планета так долго открывалась.
Сатурн отвечает за время. Главное преимущество этой планеты – возможность проводить в Божественной медитации в несколько раз больше времени, чем проходит в реальности. Но от Сатурна есть польза и в бою. Изменив собственный внутренний ритм, ты способен замедлить все происходящее вокруг.
– Я еще пободаюсь!
С новой силой у Ливия появились новые возможности. Сатурн работал недолго, всего пару секунд, а замедлял происходящее на десятую часть. Но и это было огромным шагом вперед.
«Сколько еще я так смогу?», – думал Ливий в начале. Больше таких мыслей не было. Разум смог немного адаптироваться, поэтому Волку оставалось только идти вперед.
С каждым разом Сатурн открывался все лучше. Он держался уже не две секунды, а целых десять. Но сколько бы времени ни проходило, Ливий не мог найти выхода.
Волк не паниковал. Его разум внезапно изменился, достигнув чистоты, незамутненной почти никакими лишними мыслями. Края этого состояния Ливию уже приходилось щупать, но только в тяжелых условиях всеобъемлющей тьмы разум смог постичь новое состояние полностью.
Воля Пустоты. Стоило Ливию достигнуть этого состояния духа, как он сразу уселся в позу медитации. Тьма бросилась на человека – и столкнулась с Волей.
Вокруг Ливия будто бы появился защитный ареол, не подпускавший тьму ближе, чем на расстояние вытянутой руки.
Воля Пустоты начала слабнуть через три дня. В реальности она бы продержалась меньше, но в мире тьмы Ливия ничего не отвлекало. Состояние его было сходно с тем, которого добиваются монахи. Полностью отрешившись от всех внешних факторов, мыслители духа способны далеко продвинуться в своем познании.
– Я тоже продвинулся.
Воля Пустоты дала Ливию передышку. Стало очевидно, что спасать Волка никто не собирается.
– Спасение утопающего – дело рук самого утопающего. И с этим мне поможет только один прием.
Однажды Ливию уже приходилось прорываться сквозь тьму. Ликург, глава Агоры Охирона, показал ему Гекту – величайшее оружие великого клана. Упрощенный вариант Гекты показал Ириней, вселившись в тело Ливия. И только сейчас Волк мог повторить хотя бы ослабленную Гекту.
Из Ядра хлынула ярь. Внутренняя энергия выходила из тела, оборачиваясь кольцами вокруг руки. Сначала появилось одно кольцо – почти у плеча. Потом второе овило руку чуть ниже, а третье появилось у локтя. В мире, где нет никакой яри, внезапно появился островок энергии. И тьма не могла этого так просто оставить.
Она бросилась на Ливия, как бешеный зверь, но столкнулась с давлением внутренней энергии. До этого момента Волк экономил ярь, а теперь расходовал ее устрашающими темпами.
Все или ничего.
Сначала пробудился Меркурий, укрепив руку. Венера усилила восстановление. А за ней настала очередь двух главных планет.
Сатурн и Уран, парные планеты, пробудились одновременно. Контроль пространства и контроль времени переплелись воедино. Вокруг Ливия вновь начали действовать законы реального мира, силой отвергая
