ICO: Замок в тумане - Миюки Миябэ
Наступило время жертвоприношения.
Замок в тумане звал. Время вышло. Ребенок должен быть принесен в жертву.
"Последний из Жертв родился, когда я был еще ребенком", — сказал ему отец старейшины. "В старых книгах говорится, что иногда после рождения Жертвы и отправки ее в замок может пройти целых сто лет". Он поморщился и покачал головой. "Я надеялся, что наша судьба будет более милостевой. Как я молился, чтобы ваше поколение прошло, не увидев Жертву, и чтобы он появился сейчас, так рано! Боюсь, что предыдущее Жертвоприношение было недостаточно сильным".
Именно поэтому, объяснил отец, замок в тумане так скоро снова дал о себе знать.
"Тем не менее, — продолжал он, — еще есть время, прежде чем рожденному сегодня ребенку исполнится тринадцать лет. Я могу научить тебя всему, что тебе нужно знать о жертвоприношении. Вам придется обратиться к старым книгам, которые хранятся в нашей семье. Когда мальчик достигнет совершеннолетия и наступит время Жертвоприношения, прибудет свита из столичного храма и все устроит. Вам останется только сделать все, о чем скажет священник".
И тут отец старца с удивительной силой схватил его за запястье. "Что бы ни случилось, ты не должен позволить Жертве сбежать. Ты не должен позволить ему покинуть деревню. И ты должен внушить ему всю тяжесть его судьбы, обучить его всем тонкостям, пока он не примет ее по-настоящему и никогда не выберет бегство. Ты не должен быть снисходительным или проявлять слабость. Замок выбрал его в качестве Жертвы, и в этом не может быть ошибки".
Старец вздрогнул, вспомнив о новорожденном ребенке. Каким восхитительным, каким беспомощным и особенным он казался. Даже будучи с рогами, он все равно был всего лишь невинным младенцем. Как старец мог быть суров к такому маленькому? Какими словами он мог сказать ребенку, что однажды его жизнь будет принесена в жертву Замку в тумане?
Он не мог протестовать против своего долга перед отцом. Вместо этого он слабым голосом спросил: "А что будет, если мне удастся удержать ребенка от побега, а потом он заболеет? А если он будет ранен? Что, если он не доживет до положенного возраста?"
" Жертва не может заболеть, — с мрачной уверенностью сказал его отец. "Его также нельзя легко ранить. Он будет всегда здоров. Тебе нужно только вырастить его одиноким, как ястреб, уступчивым, как голубь, и глубоко преданным своей судьбе".
"Воспитывать его?"
"Да. Как старейшина, ты должен воспитывать ребенка, родившегося этой ночью, так, как будто он твой собственный".
"А как же родители?"
"Как только его родная мать сможет ходить, родители должны быть изгнаны из деревни".
"Что? Почему?" — спросил старейшина, хотя и знал, каким будет ответ.
"Таков обычай", — ответил его отец. "Пара, родившая рогатого ребенка, должна покинуть деревню Токса".
И тут впервые жесткие черты отцовского лица смягчились, а в уголках глаз заблестели слезы.
"Я знаю, это звучит жестоко. Но на самом деле это милосердие. Представьте себе муки родителей, вынужденных растить ребенка, который, как они знают, должен покинуть их еще до того, как он повзрослеет. Если уж разлука предначертана, то лучше, чтобы она была скорой. Мураджу и Сузу будет хорошо жить в столице. Они вольны завести еще одного ребенка, или трех, или пять — сколько угодно. Как бы ни был жаден замок, он не возьмет больше одного ребенка из одной семьи".
Сталь в голосе отца на некоторое время лишила старца дара речи, пока он наконец не смог произнести имя. "Онэ…"
Его жена. Что подумает Онэ? Она знала деревенские обычаи не хуже него. Как она воспримет новость о том, что они скоро станут непосредственными участниками?
"Как я скажу Онэ?"
У него с женой уже было шестеро детей. Четверо погибли от несчастного случая или болезни, не достигнув совершеннолетия, и у них остались один сын и одна дочь. Они росли хорошо. Их сын уже взял себе жену.
"А мы с Онэ можем воспитывать ребенка в нашем возрасте?"
"Конечно. Он будет вам как внук". Отец нового старейшины улыбнулся тонкой улыбкой, показав темные щели, где выпали его зубы. "Подумай об этом так. Поскольку рогатый ребенок родился сегодня ночью, твой собственный внук, который уже не за горами, будет избавлен от его судьбы. Считай, что тебе повезло".
Старец вздрогнул. Его отец был прав. Благодаря тому, что сегодня родилась Жертва, деревня будет жить в мире долгие годы, а может, и десятилетия. Мои внуки будут спасены. И все же он не мог понять, отчего по его спине пробежал холодок — от облегчения или от ужаса, что отец сказал такую страшную вещь.
Отец снова сжал руки в кулаки, встряхивая их при каждом слове. "Знай, — сказал он. "Старейшина никогда не должен бояться. Старейшина никогда не должен сомневаться. Никто не обвинит в этом нашу деревню, как не обвинят и тебя. Мы просто следуем обычаю. Сделай все, что скажет тебе священник. Выполни свою задачу, и Замок в тумане будет удовлетворен".
Делайте то, что скажет священник. Это дело священника — никто не будет винить деревню или старейшину деревни — старейшину…
"Старейшина!"
Голос в одно мгновение вернул его на тринадцать лет назад. Вернул его к семидесятилетнему возрасту, к длинным усам, растущим от подбородка, к худым, костлявым плечам.
"Простите, старейшина, не хотел вмешиваться".
В дверях стояли плечом к плечу несколько мужчин из деревни, все еще одетые для работы в поле.
"Нет, все в порядке, я просто читал".
Мужчины обменялись взглядами, пока один из них не заговорил.
"Госпожа Онэ плачет в ткацкой".
"Она стала буйной, — сказал другой мужчина, — словно безумие овладело ею, и она попыталась сломать ткацкий станок. Мы удержали ее, старейшина, но она еще не в себе".
Это объясняло, почему ткацкий станок до сих пор молчит.
"Я пойду сам, — сказал старейшина, поднимаясь со стула и опираясь обеими руками на стол.
Онэ, милая Онэ. Слез было достаточно.
Сколько времени должно пройти, прежде чем она поймет, что никакие слезы и ярость не смогут изменить случившегося? Как бы высоко она ни поднимала кулак к небесам и как бы сильно ни била по земле в причитаниях, все было напрасно.
Их крики не долетят до древнего замка, возвышающегося на скале на краю света, далеко на западе, где солнце опускается после своего ежедневного путешествия. Единственное, что могло ослабить ярость хозяина замка и хоть ненадолго избавить его от проклятия, — это выбранная Жертва.
2
Сверху на голову мальчика
