У Лукоморья дуб зелёный - Олег Петрович Андреев
Так я и приехал домой, уже радуясь, что в темноте меня соседи не увидят. А если и увидят, то лица не различат, а по ремкам одежды не догадаются.
Я сам себя почти не узнал, когда в зеркало погляделся. Рожа была исцарапанная, искусанная осами, испачканная этими галлами до состояния негра, о котором раньше думал; и я даже на носорога сделался похож со своим распухшим носом. Вот дались же некоторым эти чернила… каких только глупостей не наделаешь ради искусства.
Сначала хотел положить пакет с дубовыми орешками в холодильник, но потом бросил у батареи — всё равно отопление не работает.
Это и оказалось главной ошибкой: ночью, по-видимому для проверки, дали горячую воду в систему. Назавтра, с трудом поднявшись около часа дня (я же человек творческий) и разлепив глаза, я заметил, что в пакете что-то шевелится. Пригляделся и обнаружил, что все галлы, с таким трудом добытые вчера, оказались испорченными. Из них полезли мелкие беленькие червячки! Их было такое количество, а выглядели они так отвратительно, что меня замутило — и эту гадость я притащил домой!
Кухонным совком я подгрёб пакет и с отвращением выбросил в мусоропровод. Весь вчерашний день, весь этот «подвиг разведчика» пошёл насмарку! На память осталась только рожа, воспалённая и почерневшая, и исцарапанные руки. Вот чёртов Гугл, и чего он мне насоветовал?
Немного повертевшись у зеркала в ванной, я заметил, что чернила даже не думают смываться с лица. Наоборот, от воды и мыла они вроде делаются темнее и гуще, а пятна увеличиваются в размере. И хорошие же чернила, сколько бы я мог ими написать!
После завтрака от души отлегло, и я понял, что отступать не следует. Хочешь быть писателем — будь, а хорошо смеётся тот, кто…
Уже на дачах обнаружил, что забыл нож-бабочку. Если встретится шпана, как я буду с ней разговаривать? Но может, они испугаются моей чернильной рожи, ха-ха.
Зато я не забыл смартфон, или наоборот, забыл выложить из кармана. Время от времени поглядывая на навигатор, я добрался до дачи с подозрительными красными червями, немного потыркался по кустам и колючкам, потом вышел на фанерный домик ос. Они по-прежнему жужжали, но в этот раз я не стал к ним приближаться.
Дальше вообще всё пошло по маслу: вчерашние отпечатки каблуков в рыхлом грунте надёжно указывали дорогу, и я снова начал представлять себя негром, идущим по следу носорога. А когда вокруг возникли давешние африканские деревья, настроение улучшилось до такой степени, что я даже песенку замурлыкал на незнакомом языке. В нём одни согласные буквы, а гласные додумываешь сам, в зависимости от состояния ума и сердца.
Дуб стоял там, где его оставили: широкая поляна, заросшая чем-то вроде папоротника с цветками, и тишина. В самом деле, сюда не доносились ни шум автотрассы, ни далёкий гул железки; и даже ветер вроде стих. Было тепло, но не жарко.
Я сфоткал дуб с края поляны, стараясь, чтобы ржавая цепь попала в объектив; потом ещё сделал сэлфи. А вот морда моего лица вышла неудачно: видимо из-за освещения она казалась совсем чёрной, будто я взаправду мигрант из Африки.
Потом отправился собирать орешки-галлы. Их было так много, что полный пакет набрался за полчаса, не более. Я внимательно их осматривал, даже раскусил несколько, но поражений червями не обнаружилось. Сегодня приду домой раньше и сразу залью купоросом — если что, черви не успеют вылупиться.
Уже уходя, оглянулся через плечо и заметил, как ветки на дубе странно шевелятся при полном отсутствии ветра. Будто кто там сидит в гуще, хм.
На краю поляны сорвал несколько цветков с папоротника и пожевал. Вкус своеобразный — что-то медовое и лёгкая горчинка такая. В следующий раз наберу пакет и буду как чай заваривать.
Навигатор уверенно показывал дорогу, и в этот раз я вышел на трассу минут за двадцать. Конечно, без хлюзды смартфон обойтись не мог — машинка говорила, будто я по болоту иду, далеко за дачами. Но почва под ногами была твёрдая и надёжная, а деревья вокруг, хотя и имели нездешний вид, казались высокими, крепкими. На болотах такие не растут.
Автобусная остановка, впрочем, располагалась там, где ей следовало. Я немного подождал, сел в подошедший автобус и отбыл. Немногие пассажиры удивлённо оглядывались, но это и понятно — замечательные чернила в полутьме салона превращали меня в натурального африканыча. Я даже не удержался и, когда билет покупал, сказал несколько слов по-нашему — кондуктор только глаза выпучила, но сдержалась, ничего не ответила.
Дома быстро сложил орешки в жестяную банку из-под селёдки и залил купоросом. Через несколько часов можно будет заправлять винтажную ручку «HEIKO 442» и приступать к написанию романа про алхимика, вызывающего демонов. Замыслов у меня громадьё, а после всех «турпоходов», и жизненного опыта прибавилось. Я теперь отлично представлял методику ловли носорогов, слонов, бизонов. Такое ощущение внутри образовалось, что я голыми руками могу задушить леопарда, а потом иглами кактуса сшить из шкуры набедренную повязку.
Руки и вправду сделались почти негритянскими. От возни со всеми этими дубовыми галлами я испачкался до такой степени, что уже и туловище начало чернеть. Живот, во всяком случае, почернел, а грудь и спина пошли пятнами. Смешно: я попытался их отмыть, но пятна не отмывались. Какой замечательный роман может теперь написаться у меня этими чернилами!
Пока орешки настаивались на купоросе, я решил запостить сэлфи с дубом в Инстаграм. Нашёл фотки и внимательно рассмотрел. И вот тут… хм… а ведь не зря мне и раньше что-то казалось подозрительным! На фотографии ржавая цепь совершенно отчётливо приобрела золотой вид. Если такую сдать в ломбард, можно до конца жизни издавать книжки за свой счёт и не париться.
Я нисколько не сомневался, что цепь золотая — я читал романы Грина и знал, как это бывает. Камера смартфона снимает в более широком спектре, чем видит человек, и тот, кто маскировал золото, мог не
