Эртомикон: Энеральд Гаргонов (СИ) - "Borokudo"

— Знаешь, ива всем своим видом напоминает мне тебя, — с намёком сказала Эйлина. — Она сильная, её корни глубоки, и она может спрятать в своей кроне меня. Она легко клонится под ударами бури, но не больше, чем сама того желает. — Девушка сжала кулачок и игриво ударила меня в грудь, затем взяла за шиворот и подтянула к себе, но я ей не дал ничего сказать или сделать. — Дорогая, неужто это была лесть? И можно ли тебя считать бурей?

Секунду Эйлин смотрела на меня, словно борясь с желанием поцеловать, — у ивы есть полюбившаяся мне особенность, — сказала она, положив руку мне на щёку, и ехидно улыбнулась, — ива повинуется желаньям ветра.

— А ветер желает рассказать тебе историю. — Мы страстно и надолго соединили губы и переплели языки. Хорошо, что в этот момент нас никто не увидел.

После, подумав с полминуты, я начал свой рассказ.

— Прилетаю я, значится, на Ио, спутник Юпитера. Пепелац, на котором я летел, был заполнен мехами и роботами. В креслах позади и сбоку от меня сидели синты: Грорк, Мрорк и Зафаэль. Я бы никогда не догадался, что они не люди, если бы они мне сами не сказали. Беседовать с ними я, сначала, побаивался, но оказалось, что они и вправду во всем лучше людей. Жаль было тогда с ними расставаться.

Первым, кого я встретил по прибытии, был синий гном-распорядитель. Синий не потому, что он пил много, у него цвет кожи под антифриз. — Следующий! — значится, рявкнул этот гном. — Ты кто у нас?

— Специалист из корпорации Милитехнол, Энер…

— Плевать на вымя как тебя там. Бери шмотье и ползи налево, в казарму, как сменишь свой подгузник и оденешься в человека. Жди командира. А потом жди, как манну небесную, инструктора.

Я, конечно, тогда рвал и метал, но всем было как-то плевать. Потом я узнал, что этот гномик был голубым не только по цвету кожи, и это был его последний день, когда он ещё хоть что-то мог дать обществу. Его надолго закрыли.

Делать нечего, пошел по указанному направлению и вошёл в большое просторное помещение с пятью рядами шкафчиков, в каждом ряду ещё по тридцать шкафчиков.

В раздевалке народа не так много было, как я изначально предполагал. Прямо в центре человек пять кружком стояли и смотрели, как два качка на импровизированном столе соревновались у кого рука сильней, в углу зачуханный поцак стоял и что-то читал хитрющими глазами, с рожей гопника смотрели на меня ещё трое.

Мда, эти матёрые бойцы выглядят как члены какой-то банды, — подумал я.

Переодевшись и сложив свои пожитки, я пошел искать место, где можно уединиться и сделать дела. Нашел довольно быстро.

Как я зашел в толчок, так душа моя из меня и вышла. Ничего из себя не представляющая комната с парой кабинок и умывальников, видимо, когда-то была пристанищем одного из всадников апокалипсиса. А его верный спутник, Смрад от химикатов и нечистот, намесничал здесь. Можно было даже увидеть, как он построил всех светящихся зелёным крыс по стойке смирно и начал их тренировать, как нужно плюнуть в глаз разумному, чтоб тот подольше мучился. Его даже не смущало, что я зашел. К тому же, два хмыря в углу за раковинами издеваются над валяющимся среди ошметков каких-то деревяшек человеком.

— Что-нибудь хочешь сказать? — выкрикнул смазливый с тонкими длинными ручонками, стройный как кипарис парень.

— П-прос… — не успел договорить избиваемый.

— А ты че вылупился? — Посмотрев на меня красными глазами рявкнула стена два на два метра с чисто орочьим хлебалом. — Ого. Да ты прям одно лицо со мной, с бородкой, правда. Это надо исправить.

И в правду мы были очень похожи, те же острые черты лица, тот же рост чуть больше одного метра восьмидесяти сантиметров, да и телосложение в целом спортивное. Одно лишь различие, он из расы Нагариан, то есть всего лишь большой чуть синеватый горбатый человек с сотней акульих зубов и жабрами на шее.

Видимо, его слова были адресованы кому-то за моей спиной. Я настороженно оглянулся, но так никого не увидел. Тем временем, тощий направляется в мою сторону, держа в руках небольшой нож.

— На колени, — ближе подойдя, сквозь зубы выпалила макаронина. — Я сказал на колени, сейчас устроим тебе барбершоп для бородатых жоп.

На нож у подходящего ко мне отморозка мне было нечем ответить.

В руках ничего, кроме подобранного рулона бумаги с края раковины, не было, кинув который, я взял первое, что попалось на глаза, это оказалась какая-то палка, видимо от разбитого ранее стула.

Пока противник соображал, что я в него кинул, быстрым ударом выбил из рук нож и схватил за голову. Начал бить ей обо что-то твердое. Соображать, обо что времени не было, поскольку выбитый нож оказался прямо передо мной в чужой огромной руке, едва ли не касаясь меня. Увернувшись от удара бугая, я оттолкнул его ногой, тот спиной пробил закрытую дверцу кабинки и своим задом размозжил унитаз.

Входная дверь позади меня внезапно открылась. А я, поскольку долго соображал, не успел сбежать до этого момента.

Разумеется, такой грохот не остался незамеченным. Заместитель начальника седьмого корпуса, проходил прямо над нами и, услышав звуки, вместе с помощниками решил проверить, что же произошло.

Дежурный открыл дверь и отошел.

— Че тут у вас? Откуда вода? Кто сломал умывальник?! Съебали отсюда, пока…

— Что пока? — спросил толстенький заместитель корпуса, выглядывая из-за спины.

Я под шумок решил попытаться тихонько уйти.

— Так, стоять, — схватил меня за шиворот один из помощников. С полминуты убивая меня взглядом, задал пару вопросов, что-то записал и отпустил. Так он проделал с каждым из нас. Тонкому он еще платок дал, а то кровь хлестала из носа довольно сильно, и поднял с пола нож. Как потом выяснилось, у Тонкого были проблемы с головой, и он был поваром в здешней корчме и нож взял там же, где работал.

— И вас не наказали за такой беспредел? — задались логичным вопросом внимательные глазки.

— Наказали, неофициально конечно, слава коррупции, моему деду и проверкам в соседних блоках. Нашу драку быстро замяли, никто не хотел лишиться головы из-за того, что не уследили. А за неуставные отношения мы стали рабами заместителя корпуса.

Нам выделили каморку на четверых. Режим больше походил на тюремный. Запускали нас ближе к ночи, выпускали ранним утром. А сил выяснять отношения ни у кого не оставалось, даже словесно. Днем дела обстояли иначе, но до драк больше не доходило, ругались, только вот, часто.

— А да, того больно доброго хозяина четвёрки невольных звали Вейрон.

Следующие три недели больше походили на какой-нибудь круг ада. Я, Веня, Вениамин то бишь, тот который огреб от толстого Хэнка и тонкого Джина.

Я думаю, все мы надолго запомнили те дни. Чего мы только не делали, самое легкое, что было это уборка какого-нибудь дерьма. Отдраить в четыре рыла необъятный корпус, отнести бесконечное количество жратвы и инструментов на пункт переброски. Откуда потом доставляли ресурсы на космическую станцию, и на ней же располагался космический порт просто нереальных размеров. А узел под номером 4 прозвали пожирателем, поскольку он был способен обслужить корабль размером до двадцати пяти километров.

Хоть и знакомство у нас четверых не задалось, но днем после пары пиздюлей от Вейрона, мы как-то быстро перестали конфликтовать, даже приходилось помогать друг другу, ничто так не связывает, как общие пиздюли за косяки одного.

— Чуть не забыл, прораб частенько выдавал своему любимому батраку особо ебнутую работу и невыполнимые задания. Просто готовил меня к службе, видимо, капитаном дредноута. Корабликом размером всего лишь в пару лун, у которого весь офицерский состав содержится в пятилитровых баночках.

Подписав, почти через месяц, всем четверым вольную, хозяин выгнал нас строиться на улицу. Вернее под купол, тогда терраформирование спутника не было завершено. Зато небом можно было любоваться поистине бесконечно. На нашем искусственном острове были высажены бесконечные рядки метровых деревцев.

Подойдя к жуткого вида жёлтой двуногой кракозябре, не выше моего пупка, мы встали в строй. Я, конечно, много разных разумных повидал, но такие любят сниться в кошмарах. Ты только представь, четыре руки-щупальца, ноги согнутые в двух местах, ярко-желтые глаза и такая же кожа. Чуть что сделаешь не так, так оно тут же тебе откусит самое важное своей длинной крокодильей пастью.