Слёзы в глубине ненависти - Дарья Викторовна Шаповалова
Марианна уже готова была покинуть тот дом в Дамантии, где прожила шесть долгих лет, как неожиданно принц сказал:
– Подожди. Должен же я обнять человека, без которого я не мог дышать?
Снова попытка обидеть, но Марианна решила, что не имеет права отказывать в этой просьбе.
Она осталась стоять и развернулась к Киру. Он медлить не стал – быстро подошёл и обнял.
– Ты даже не хочешь видеть мою смерть?
Девушке показалось, что она впервые услышала просьбу в его голосе.
– Если хочешь, я могу остаться с тобой. До конца.
Кир отпустил руки в брезгливом жесте.
– Нужна ты мне больно!
И ушёл. За ним последовали люди, негласная свита принца, заботившаяся о его комфорте, удобстве и безопасности. Этим людям запрещено было хоть как-то выражать свои чувства и своё присутствие, поэтому Марианна нередко даже забывала о них. А Кир, возможно, даже и не вспоминал.
«Наверное, он мне тогда это и положил», – подумала девушка, разворачивая сложенные восемь раз лист бумаги.
Судя по всему, это было прощальное письмо Кира.
«Дорогая Анна, – Марианна поморщилась: принц Дамантии почему-то упорно не хотел запоминать её имя. – Думаю, это письмо тебя удивит, как же так, чтобы я и что-то писал тебе. Но через два дня день моей смерти, а, как известно, перед её лицом не лгут. Вот и я не хочу тебе лгать, и, хотя бы так давно сказать, что я чувствую и в чём давно не осмеливался признаться. Возможно, ты меня сочтёшь эгоистичным дураком, заботящимся только о себе, и будешь права, потому что мне действительно нравится мысль, что ты будешь думать обо мне хотя в тот день, хотя бы в тот час как о человеке, а не о неком непонятном средстве!
Оставим лирику! Ближе к делу.
Ты как-то спросила у меня, а как я жил все эти годы? Что ж, могу ответить. Всю свою жизнь обо мне заботились и опекали как хрустальную вазу, не забывая постоянно говорить, что я особенный и, умирая, я спасу нашу страну от страшного проклятия, наложенного на нас одним богом.
«Угу, – думал я каждый раз в такие минуты, – предок провинился, а потомку отвечай за его глупость!»
Я всегда жил с осознанием, что долго не проживу, и всегда с завистью смотрел на тех, кто не был «проклят». Мне всегда казалось, что эти люди живут за счёт меня, раз я умираю ради них, поэтому они обязаны мне служить, чтобы постараться хоть немного сделать моё существование ярче. У них не получалось, и я снова винил за это их, однако виноват был только я.
Жизнь… Потом я осознал, что она прекрасна, что счастье лишь дышать, но тогда не ценил и решил, что мне нет смысла радоваться тому, что столь скоро у меня заберут.
Никогда не говори себе, что я не могу чему-то радоваться, потому что оно временное. Радоваться всегда есть смысл, а я, дурак, этого не понимал, и когда меня похитили в четырнадцать лет, как-то равнодушно к этому отнёсся. Теперь я понимаю, что до четырнадцати просто был ходячим трупом, считающий себя уже мёртвым и безжалостно требующим других себя развлекать. Опять отвлёкся.
День нашей встречи изменил меня. Ты стала моим дыханием во всех смыслах слова. Ты даже и не представляешь, как твои шуточки спасали меня, возвращали к жизни…
Это правда, в первые года Марианна действительно по-доброму подшучивала над принцем, пыталась с ним подружиться. Кир всегда воспринимал всё в штыки, и в дальнейшем девушка решила, что у него нет юмора, а потому не стоит напрасно шутить. Но в то же время Марианне нравилось это делать, ведь она чувствовала себя совсем одинокой. Охрана и прислуга принца оказалась на редкость молчаливой. Родителям же, всем друзьям и знакомым визиты в Дамантию были строго ограничены.
«Во имя безопасности принца», – как поясняли им и расстроенной девушке.
«Но ведь Кир мог бы что-нибудь сделать, он же, по сути, был первым человеком Дамантии», – внезапно подумала Марианна. Эта мысль впервые пришла к ней за все шесть лет.
Она снова отпустила глаза в письмо.
… и отпускали меня с небес, где я был спасителем страны, на землю, где я превращался в капризного подростка, постоянно требующего к себе внимания. Слишком много истины оказалось в них, а я был слишком самолюбив, чтобы признать это, поэтому никогда и не звал тебя по имени. Тогда я решил, что раз ты связана со мной, то и должна страдать так же, как и я от одиночества и бессилия что-либо изменить».
Письмо выпало из рук Марианны.
«Значит… всё это было только лишь из желания мести?» – подумала девушка, вытирая слёзы.
Запрет заниматься магией и продолжить хоть на расстоянии обучение, столь редкие встречи с родными, постоянное молчание всего окружения и упорная угрюмость Кира – всё это было тщательно спланировано живым мертвецом, человеком, посчитавшим возможным забрать с собой в могилу, если не жизни, то счастье людей уж точно. Ужасный человек!
Марианне следовало сжечь это письмо, забыть о Кире и позволить себе насладиться праздником, но она этого не сделала. Был один случай из прошлого, в обстоятельствах которого следовало бы разобраться.
«Но ты смогла жить, даже в таких условиях, и тогда я всё больше и больше понимал, насколько я жалок, что многое смог бы сделать и так в жизни хорошего, скольким людям помочь. Но я посчитал, что в мои восемнадцать лет уже поздно что-либо исправлять, и решил последние годы прожить так, как получиться. Тем более, что перемены в моей жизни и так произошли.
Я не был больше ходящим мертвецом. Я влюбился, и моя любовь придавала мне сил жить дальше и не думать о скорой смерти. К кому чувства? Разумеется, к тебе, потому что лишь тебя я считал выше себя!»
«Это не любовь, это какое-то идолопоклонство», – с грустью подумала Марианна, потом внимательно перечитала эту часть.
Ему было восемнадцать? Тогда ей на тот момент исполнилось двадцать один, и к тому времени она действительно отчаялась и больше не пыталась искать сочувствия там, где в принципе не могла встретить. Кир мог бы собой гордиться.
«И именно тогда произошла эта неприятная история с Яркаем», – Марианна закрыла глаза.
Окончивший к тому времени школу, Яркай не мог не повидать своего старого друга. Как же девушка была рада его видеть! Впрочем, она тогда была любому бы рада, ей так надоело мучиться в одиночестве.
– Привет, Марианна! – приветствовал её Яркай.
Девушка бросилась ему на шею.
– Полегче, полегче, – парень чуть не упал.
Старые друзья принялись болтать обо всё на
