Не скрыть (СИ) - "BornToRuin"

— Вот оно как бывает…чужих детей на смерть отправлял, а теперь и черёд твоей пришёл. — женщина, стоявшая рядом со Стефаном, прошипела эти слова с особой ненавистью, злостью и усмешкой. Видимо, когда-то и она услышала имя, из-за которого всё внутри сжалось и умерло. Парень хотел ей что-то ответить, но не находил слов, слишком сильное потрясение не отпускало.

— Е-если…е-е-есть возражения… — дрожащий, тихий, напуганный голос старосты еле пробился из его горла. — Е-е-если к-к-кто-т-то…хочет… — сейчас из-за неуверенной речи и заикания тяжело было поверить, что этот человек занимал должность главенствующего.

— Возражений не было, нет и не будет!

Поднялась суматоха.

— Никто не пойдёт вместо неё!

Из разных уголков зала доносились смешанные голоса, люди негодовали, хотелось закончить с ритуалом и скорей вернуться по домам. И вот казалось, время действовать, необходимо что-то предпринять.

— Я пойду! — поднятая рука и уверенный глас привлекли всеобщее внимание мгновенно.

Люди умолкли. Тишина. Гробовая тишина заставила уверенность исчезнуть, а вздымающуюся руку затрястись. Сотни глаз уставились на брюнета с небрежной щетиной, во всех них можно было прочитать недоумение, осуждение и обречённее на смерть. Парень сглотнул.

— Идиот! — здоровый, хорошо знакомый бородатый бугай подошёл к нему и схватил за шкирку, как маленького нашкодившего котёнка. — Я самолично тебя убью, если ты серьёзно намерен пойти к этому прожорливому монстру. — он сбавил тон, перешёл почти на шёпот, дабы лишние уши не слышали, как мужчина отчитывает сына. — Если для тебя это всё шутки, то ты больший идиот, чем кажется.

Естественно Михай знал об скептицизме Стефана по отношению к местным божествам, они бывало обсуждали фанатичную веру селян в то, что многие не видели, но Михай видел. По крайней мере он так говорил. Достоверность рассказа о том, как отец встретил трехметровую женщину, облечённую в белое платье, Стефан ставил под сомнение. Звучало это слишком бредово. Парень был уверен, что отец той ночью перебрал с водкой и, спеша домой через кладбище у церкви, принял большую статую с Девой, стоящую в центре перепутья, за ту самую Владычицу деревни, за ту самую хозяйку замка. Алкоголь творит удивительные вещи. Тут же вспоминаются рассказы рыбаков о том, как в водоёмах плавала гигантская рыба размерами сравнимая лишь с подводной лодкой. Сам брюнет таких лодок не видел, да и в гигантскую рыбу верит с трудом.

— Отец…

Впервые в жизни парень осмелился перечить родителю, оспорить слова, сказанные им, доказать его неправоту. И он хотел было продолжить, но женщина, являвшееся женой старосты, встряла пред ними, разведя руки в стороны, отдаляя отца и сына друг от друга.

— Стефан! — в её голосе звучало легкое облегчение, долька радости и воодушевлённости, надежда, которую она обрела благодаря необдуманному возгласу брюнета. — Ты говоришь правду? Ты пойдёшь вместо Маришки? Да? Вместо моей дочки? Пойдёшь?

Она затараторила, как бабка на скамейке, перемывавшая со своей пожилой подружкой кости молодым, неосознанно соревнуясь со второй, кто же придумает сплетню поинтереснее.

— Никуда он не пойдёт. — Михай ряфкнул подобно злому дворовому псу.

— Он же сказал!

— Он пошутил.

— Нет. — произнёс парень серьёзным тоном, которого сам от себя не ожидал. Краем глаза он заметил, как уголком губ ухмыляется отец, довольный ответом своего наследника, и как прежний блеск в глазах жены старосты начинает угасать. — Не пошутил.

Последние слова дались молодому человеку с трудом. Стефан редко видит одобрение родителя в свою сторону, но теперь, кажется, не увидит больше никогда. Однако, умиротворение на лице женщины и упоение на лице её дочери видеть куда приятнее. Особенно после того, как вернётся из замка живым и невредимым, с расчётом на награду. Теперь рука и сердце Маришки ему гарантированы. Кончено, парень намеривался вернуться, он был полностью в этом уверен. Выживал в местах и похуже. Бедные девушки вряд ли смогли бы есть корешки и черенки растений, а уж тем более спать на деревьях, заблудившись в лесу. По крайней мере он так думал. «Заодно докажу, что никакой Госпожи там нет.»

***

Смотритель кладбища, в одной руке держа керосиновую лампу, а другой прижимая к себе ружьё, вёл юного парня за собой, вёл, подобно Харону, что перевозит души умерших в Подземное Царство, он вёл его прямиком к смерти. Всю недолгую дорогу они оба сохраняли молчание. Старик не был похож на того, кто любит поговорить, да и смысла он не видел в разговорах с обречёнными на погибель. Но сейчас у него возник вопрос, который начал волновать стоило им подойти к воротам замка.

— Я единожды сопровождал юношу к Госпоже.

Его слова заставили мурашки пробежать по спине. Стефан боялся услышать продолжение.

— Ты — второй.

Второй…какая шаткая у него уверенность, как легко её сломить.

— И…что с ним стало? — глупый вопрос, но надежда всё же была. Парню хотелось знать. Хотелось подтвердить свою теорию, но так страшно было услышать то, что могло её опровергнуть.

Смотритель усмехнулся.

— Мёртв.

Стефана словно окатили ледяной водой. Мелкая дрожь охватила всё тело. Страх возник из неоткуда. Захотелось сбежать, вернуться домой. Домой…как же он далеко от дома.

— Значится, вопрос-то я не задал… — старик поставил лампу на одну из могильных плит, поправил ружьё, затем потёр затылок. — Ты тоже, поди, геройствовать решил? А?

Геройствовать. Как по-дурацки это звучит, но так верно.

— Её выбрали. Дочку старосты. Она не должна тут быть. — мысли с трудом складывались в целую картину, слов тоже было не подобрать, от волнения начало тошнить. В голове слышалось лишь отцовское «Идиот».

— Как раз таки она и должна, а ты — нет. — кладбищенский смотритель достал из левого внутреннего кармана серого кожаного пальто круглую каменную пластину, затем повторил те же действия только с правым карманом. И вот в его костлявых руках две каменные пластины. — Надо думать, ты юноша. Мальчишка. Раз тебе позволили пойти вместо неё.

Он бережно протёр от пыли обе пластины рукавом. Стали чётче видны изображения: на одном камне выл высечен демон, на втором Дева Войны, та самая, что стояла в центре перепутья.

Стефан не стал отвечать на такое. Юноша, мальчишка…уже было всё равно. Он не знал, что с ним будет дальше. Не знал, что ждёт его за воротами. Стая голодных волков? Бандиты, что дезертировали с военного фронта? Смертельный холод, спустившийся с Карпатский гор? Что вне замка? Что за ним? А может…нет! Не может. Думать о лордах не хотелось.

— Да, глупый мальчишка. — он вновь усмехнулся.

Старик аккуратно вставил пластины в пустые отверстия на воротах. Вошли идеально. Они с жутким скрипом отворились. Вороны, что сидели на ветвях старого, тёмного, умирающего дерева, расправили огромные чёрные крылья и с пронзительным карканьем устремились прочь. Прочь отсюда. Холодный ветер с режущими, словно лезвия, снежинками больно вдарил по лицу. Ещё недавно ему нравился небольшой снегопад, ещё недавно снежные хлопья не казались такими мерзлыми и острыми.

Кладбищенский смотритель кивнул головой на открывшийся проём. Понятно одно. Дальше придётся идти в одиночку.

— Подождите, — Стефан расставил руки, преграждая старику путь. — Вы не дадите мне оружие?

Старец удивленно вскинул брови и покрутил пальцем у виска.

— Ты совсем дурной или прикидываешься? — после такого вопроса он сильнее прижал ружьё к груди, с какой-то жадностью, будто брюнет попробует отнять его “прелесть”.

— Там могут быть дикие звери.

Спустя недолгое молчанье смотритель произнёс:

— Звери — меньшее, что тебе стоит бояться за этими вратами.

***

Путь до главного входа в замок был длиннее, но спокойнее и безопаснее, а может, ему просто повезло. Пройдя мост и подземелье, парень вышел на заснеженные виноградники. Стоило покинуть пределы старинного туннеля, как северный ветер холодом пронзил тело. Где-то вдали послышался душераздирающий вой собак. Как бешенные они лаяли и скулили, словно чужой проник на их территорию со злым умыслом, а псы, привязанные к будкам, не могли ничего сделать. Ноги подкосились. «То ли ещё будет, а?»