Фиктивный брак (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

Отец, как никто другой, понимал меня. Но не оставлял попыток наставить на путь истинный, особенно теперь, когда мы выбились в люди. Вот и сейчас глядел хмуро, снова взявшись за трубку. Он видел и понимал, что я уже все решила и, кажется, злился, так как понимал больше, чем говорил.

Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга и ни один не спешил отводить взгляд. О, отец, конечно же, желал для меня лучшего. Детей, семью, любящего мужа, вторую половинку, какой была для него моя мама. И при этом прекрасно понимал, что мой выбор продиктован совсем иной целью. Только вот мириться с ней не желал. По крайней мере, пока.

— Отец, я уже все решила. Прошу, отправь им записку. Если хочешь, я сама все изложу Бэриллам и отправлю. Просто дай свое согласие. Я же не могу уничтожить окончательно осколки своей и без того почти загубленной репутации, заявившись в дом, где живут два вдовца, одна? — спросила, изогнув вопросительно бровь.

— Ты все хорошо обдумай и тогда… — сделал попытку папа, но я покачала головой.

Решения всегда принимались мной сразу, и я редко что-то меняла в своем стремлении. В этом пошла в отца, и он прекрасно все понимал.

— Хорошо, — вздохнул родитель. — Пиши сама. Если они ответят положительно, отправимся вместе.

Услышав то, чего добивалась, кивнула.

— Спасибо, отец. — Допив чай, поднялась из-за стола. — Я пойду к себе. Хочу незамедлительно написать записку.

Папа на мои слова лишь коротко кивнул, явно недовольный произошедшим. Уже у дверей невольно замедлила шаг, услышав, как с яростью господин Латимер сминает ни в чем не повинную газету, а затем бросает в корзину для бумаги. Я не обернулась. Толкнула дверь и вышла в коридор, направившись в сторону своего личного кабинета, уже предвкушая что и как напишу будущему супругу и его отцу.

Проклятые, ненавистные ноги. Порой, вот так срываясь, он снова и снова бил по ним кулаком в те минуты, когда оставался один и никто не мог видеть, как его разрывает на части неконтролируемая ярость на себя самого и на эти треклятые конечности, ставшие ненужными подпорками.

Вот и сейчас, сидя перед камином, слушая треск дерева, умирающего в пламени, лорд Эдвард Бэрилл медленно сходил с ума, думая о том, есть ли вообще смысл в такой жизни, как у него.

Очередной удар, довольно сильный и болезненный вызвал бы, если не крик, то гримасу боли, если бы его нога чувствовала хоть что-то!

— Проклятье! — прошипел он зло, чувствуя, как на лбу выступает испарина. Будь в руке нож, он, наверное, всадил бы его по рукоять в эту бесполезную часть тела! Но…

— Милорд! — за спиной послышались тихие шаги и Бэрилл поднял голову, надев на лицо маску безразличия и холодности.

— Да, Джейсон! — проговорил он, разворачивая механическое кресло в сторону дворецкого.

Тот стоял в паре шагов от дверей склонив голову и держа на вытянутой руке поднос, на котором лежали карточка и письмо.

— Вам записка, милорд, — произнес дворецкий.

— Так поздно? — удивился Нед.

— Да, милорд. Несколько минут назад ее, вместе с карточкой, принес слуга. Просили срочно передать, милорд. Я не решился оставить записку до утра, так как в ней, возможно, может быть что-то важное для вас.

Эдвард криво усмехнулся.

Важное? Для него?

В последнее время важных новостей не было, как и гостей. Дом пустовал и, если бы кто-то спросил мнения самого Эдварда, он пустовал бы и дальше. Все отец и его глупая идея снова обзавестись невесткой. Придумал какой-то там отбор. Даже интересно, кто заявится к жениху-калеке, да еще и погрязшему в долгах? Да, у него есть имя и род. Есть почет и слава, но они, как оказалось, не могут прокормить и являться жалованьем для прислуги. К слову, этой самой прислуги осталось всего ничего. Кухарка, один лакей, дворецкий, род которого служил еще его пра-пра-прадеду, и конюх с горничной, которых на особняк в три этажа, прежде славившийся балами и приемами, едва хватало. Но больше себе они позволить никак не могут.

Два этажа давно закрыли за ненадобностью. И отец с сыном занимали нижние комнаты, что, впрочем, было более удобно для передвижения механического кресла.

Пока Эдвард размышлял, дворецкий подошел и с поклоном протянул хозяину поднос. Маг поднял записку и карточку, прочитав первым делом имя.

— Мистер Патрик Латимер, — произнес он вслух, а затем жестом отпустил Джейсона и сорвал печать с записки, обратив внимание на смешной герб, не относившийся ни к одному известному ему благородному семейству. Герб мог многое рассказать о том, что за род и семья. Этот же говорил о принадлежности владельца к гильдии торговцев — монета с изображением туго набитого кошелька…

Эдвард скупо улыбнулся. Интересно, что понадобилось торговцу от благородного лорда? Вряд ли он предлагает ему свои товары. Герб мог получить только удачливый и вполне состоятельный член гильдии.

Бэрилл развернул записку. Внимательно прочел и снова усмехнулся.

— Надо же, — проговорил мужчина вслух, сминая ни в чем не повинный лист. Тот противно захрустел, превращаясь в комок. — Я все же ошибся. Он мне предлагает свой товар, — если только так можно было назвать дочь Латимера.

В записке была просьба дать незамедлительный ответ и условиться о встрече. Сухим, деловым тоном и, на удивление, красивым почерком и правильным слогом, было написано:

«Будем рады нанести Вам деловой визит во второй половине дня, или вечером. Ответ можете отправить с нашим слугой». И внизу размашистая подпись. Четкая. Точная. Как росчерк шпаги фехтовальщика. Скупая на эмоции и расчетливая, как и тот, кто ее оставил.

— Этот Латимер себе на уме, — Эдвард развернул механическое кресло и бросил в камин то, что прежде было запиской. Затем хотел было отправить следом и карточку, но передумал. Положил ее в карман жилета, после чего взял в руки колокольчик для вызова прислуги и зазвонил.

Дворецкий явился спустя минуту. То ли находился поблизости, то ли просто ждал под дверью.

— Звали, милорд? — спросил он, ступив за порог.

— Да. Скажи-ка мне, Джейсон, слуга, принесший записку, еще в доме? — спросил Нед.

— Да, милорд. Ждет ответ. Я не стал его гнать, так как…

Эдвард взмахнул рукой, обрывая дворецкого на полуслове.

— А теперь гони. Ответа не будет! — и крепче сжал пальцами подлокотники своего кресла.

Еще не хватало, чтобы лорд Бэрилл продал себя дочери какого-то торгаша! Нет, в записке не было упоминания о подобном союзе, но Эдвард все прочитал между строк и теперь злился, понимая, откуда дует ветер. Стоило благодарить отца, напечатавшего глупое объявление в столичной газете. Видимо, этот Латимер прочитал статью про отбор и решил, что его безродная дочь вполне подойдет отчаявшемуся калеке.

Больше всего мужчину раздражал тот факт, что, скорее всего, никакого отбора не будет. Не отдадут приличные семьи своих девушек ветерану войны. Нищему, разоренному и безногому.

— Проклятье, — выругался Нед, не выдержав внутреннего напряжения.

Будь он слабее, давно бы свел счеты с этой ненавистной жизнью. Но он не может себе позволить подобную слабость. Уйти и переложить все проблемы на плечи отца и Габи!

Мысль о ребенке придала Бэриллу сил, и он кивнул, отпуская дворецкого.

Надо что-то предпринять. Как-то и где-то добыть денег. Возможно, отец порадует его хорошими новостями.

Проводив взглядом спину удаляющегося Джейсона, Нед перевел взгляд на часы, стоявшие на каминной полке.

Одиннадцать двадцать пять. Старшему лорду Бэриллу уже давно бы пора вернуться со встречи с банкиром, мистером Купером. То, что встреча затянулась, было плохим признаком. Банкиры народ расчетливый. Они не заключают заведомо проигрышные сделки. Да и кто согласится взять под залог старый, рассыпающийся фамильный замок? Нет, оставался еще и столичный дом, но здесь Эдвард настаивал на том, чтобы дом остался Габи. Хоть что-то приличное в наследство последнему отпрыску рода по линии Бэрилл.

Эдвард перевел взгляд на пламя. Поднял руку, призывая стихию, и тотчас на его пальцах заиграли алые лепестки. За спиной едва слышно, скрипнула дверь. Прозвучали нетвердые шаги и Нед невольно напрягся.