Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

После десяти я уже дома, сажусь за ноут и, под ужин с баночкой пивка включаю какой-нибудь сериальчик. Все это повторяется по графику два-через-два и длится уже третий год. По выходным я обычно сижу в своей комнате, игнорируя ворчание своего пожилого арендодателя, Валентины Петровны, которая считает, что мой ноутбук взорвет ее счетчик и пустит нас обоих по миру, и смотрю те же сериалы. О почти круглосуточно работающем телевизоре на сорок два дюйма диагональю, который ей подарили на юбилей дети и внуки, Валентина Петровна удобно забывает. Тем более, ее внук, который по ее мнению, учится на инженера, а на самом деле — в шараге — сказал, что телевизор света крутит мало. С другой стороны, ничего такого про ноутбуки он не говорил, так что мой девайс стабильно является причиной перерасхода электроэнергии в отдельно взятом жилище.

Мои слова о том, что ноутбук жрет в разы меньше, чем ее телевизор, транслирующий в помещение трешачину федеральных каналов буквально от рассвета и до заката, Валентина Петровна предпочитает тоже не слышать. Потому что я на инженера не учился, а учился на бухгалтера.

Да, когда я переходил в выпускной класс и в полный рост встал вопрос, в какой институт я буду поступать, моя маман безапелляционно заявила, что путь мне, как и ей, в бухгалтеры. На самом деле моя родительница во многом была права. Характер у меня был достаточно спокойный, местами нордический, цифры я любил, представление о бухгалтерии и о том, что это такое из бесконечных рассказов матери о работе и ее телефонных разговоров с подругами, имел.

Тогда на секунду шевельнулся червячок сомнений, что, наверное, стоило бы пойти учиться на программиста или в другую перспективную сферу, на что маман категорически заявила: «Антон! Налоги надо считать всем!». Последним гвоздем в крышку гроба моих персональных профессиональных амбиций было упоминание того, что, скорее всего, на группу из тридцати человек я буду чуть ли не единственным парнем.

Конечно же, никакой разнузданной студенческой жизни не получилось.

Нет, были и пьянки, и прочие гуляния, многие даже на грани приличий, но о серьезных отношениях со столичными девушками речи не шло. Кому нужен простой парень из Калуги, если папа привозит их к институту на BMW?

Девушки же попроще, из малых городов или более дальней провинции, с которыми у меня могли быть шансы, очень быстро приняли правила столичной игры и тоже оказались для меня недоступны. Так что учеба прошла незаметно, и в окончательную взрослую жизнь я вышел холостяком, без работы, жилья и перспектив, но с дипломом бухгалтера.

Поиск работы по специальности, которым я озаботился, начиная с третьего курса, не задался. Почти все искали матерых профессионалов уровня главбуха, то есть уровня моей маман. На позиции младшего бухгалтера или помощника бухгалтера намного охотнее брали девчонок после шестимесячных интенсив-курсов.

Связываться со студентом-очником никто не желал. Я сумел устроиться на полставки в продуктовый магазин на выкладку товара, а уже после института моя головокружительная карьера продолжилась вот в этом салоне сотовой связи на станции метро Шоссе Энтузиастов.

Маман звала меня обратно в Калугу, под свое крыло. Там, дома, она через многочисленных знакомых и приятелей могла устроить меня как минимум младшим бухгалтером на один из заводов или в какую-нибудь фирму, но от одной мысли о том, что придется возвращаться в дом этой властной и холодной женщины, меня начинало мутить. Так что, крайне убедительно прикинувшись шлангом, я кое-как отбился от родительницы и осел в нерезиновой. Вот, приторговываю смартфончиками, клею защитные стекла на экраны и подключаю новых абонентов.

Сегодня был второй рабочий день, то есть впереди меня ждали двое суток прокрастинации и просмотра сериалов. В голове шевельнулась мысль, что стоило бы съездить на пару собеседований: оклада менеджера не хватало. В следующем месяце мы получим премии за неплохие продажи в канун Нового года, но на этом казачья вольница закончится, а курс рубля стабильностью не радовал. А я планировал купить новый ноут и, может быть, начать копить на отпуск в Турции или Таиланде. Предыдущие два я «отгулял», сидя в своей комнате под рандомное ворчание Валентины Петровны, так что повторять сей опыт у меня желания не было.

Решено! Сегодня пивко и сериалы, завтра посмотрим, а послезавтра точно надо заехать в пару мест. Если уж не подработка, то может шабашка для улучшения моего материального положения какая и найдется.

С этими мыслями я загрузил свою одежду в рюкзак — поеду в рабочей форме, как раз постираю — сменил обувь с лакированных туфель на крепкие демисезонные ботинки, и пошел на остановку. Почти час в пути и вот, я выхожу на своей остановке с крайне уникальным названием «Аптека». Одно хорошо: прямо напротив «Пятерочка».

В магазине я провел чуть больше времени, чем хотелось бы. Взял целую курицу — запечь филе, а из остального сварить супа, батона, хлеба, молока, пару йогуртов, простенькой докторской колбасы на утренние бутерброды. Валентина Петровна спала чутко и всегда была недовольна, если я гремел посудой. С другой стороны, завтракать парой бутеров меня устраивало. Я устраивал себе полноценный обед на работе, сидя в подсобке. Там у нас стоял чайник, микроволновка и было даже небольшое подобие столика.

Строго говоря, мне с этой подсобкой крупно повезло. Не знаю, как живут без еды сотрудники точек во всяких ТЦ и на прочих «проходных» местах, где каждый сантиметр аренды стоит заоблачных денег и компании экономят на площадях, как только могут. Мы были менее стеснены в этом плане, так что вся смена, а это я и еще два продавца-консультанта, обедали по очереди в маленькой коморке за кассой.

В той же «пятерочке» я зацепил полторашку пива и пару пачек арахиса по акции. Чипсы, вроде бы, дома были, а если и не было, то просто сделаю себе бутерброд. Запихнув часть покупок поверх своей одежды в рюкзак, а остальное — сложив в пакет, я бодрым пружинящим шагом направился в сторону своего жилища. Пешком до квартиры Валентины Петровны было буквально пяток минут ходьбы.

Уже пересекая двор, я увидел, как навстречу мне выруливает машина. По глазам яркий свет: за рулем был идиот, который либо задрал фары, либо врубил дальний. Придурок. Заслонившись от яркого холодного света ксеноновых ламп, я прикрыл глаза ладонью и в этот момент почувствовал, что с кем-то столкнулся.

Судя по короткому вскрику и малому сопротивлению при столкновении, это была девушка. И когда только успела? Вроде же никого не было. Или из ближайшего подъезда выскочила и бросилась под ноги?

Вот никогда этого не понимал. Вроде бы не Андре Гигант, чтобы от меня шарахаться, но и абсолютно не карлик, чтобы не замечать. Обычной комплекции и роста, то есть крупнее и тяжелее подавляющего большинства современных женщин. Но с завидной регулярностью мне приходится либо на ходу уворачиваться от очередной спешащей барышни ростом «метр с кепкой», либо извиняться за то, что чуть не снес, хотя они сами кидаются под ноги. Вот прямо как сейчас.

Дурачок с яркими фарами уже выехал из двора, потому что бьющего в глаза света я более не ощущал. Я почти начал свое обычное «Ой, извините, я не хотел», но когда моя рука опустилась, извинения застряли в горле.

— Ой… — Все, что я успел сказать из своей дежурной фразы, что, прямо скажем, мужественности мне в сложившихся обстоятельствах не добавляло.

А мужественность и отвага мне бы в этот момент пригодились.

Стоит начать с того, что машина, дорожка во дворе, окружающие дома и вообще сама Балашиха пропали. Просто исчезли. Я стоял на границе какого-то лесопарка, буквально в чистом поле.

А вот девушка, которую я на самом деле чуть не сбил с ног, присутствовала, причем была она тут не одна. Прямо за ее спиной мялся какой-то дед бомжеватой наружности, очевидный алкаш. Так как живу я на свете не первый год, да еще и родился в Калуге, глаз у меня был наметанный.

Такие персонажи либо хмуро провожали взглядом покупателей супермаркетов, либо, пытаясь удержать надвигающийся колотун интоксикации, которая их пропитым организмам была противопоказана, просили случайных прохожих «не проходить мимо и посодействовать их культурному мероприятию, на которое не хватает буквально пятьдесят рублей». Необходимая для культурного времяпрепровождения с несколькими такими же синяками сумма, конечно, от персонажа к персонажу менялась. Все зависело только от наглости синяка и близости губительного чувства трезвости. Могли попросить и десять рублей, и сотку. Как-то раз, за чекушку, которую я должен был купить для них в вино-водочном отделе, синяки предлагали спеть пару песен. Хором и с чувством. Страшно подумать, какой концерт мне могли бы закатить прямо у дверей магазина за пол литра.