Не стать зверем (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна

Верховный правитель и глава Корта — бренн дома Тамар — был одет в роскошную мантию геральдического животного своего дома, огненного льва. Мантия сияла и переливалась всеми цветами радуги. Рядом с ним вальяжно переваливался с ноги на ногу розовый в горошек дракоша из детской сказки, плюшевый, со свисающим на бок длинным языком, нереально нелепый, особенно рядом с царственным львом. Пара прогуливалась вдоль озера в ожидании фейерверка, что-то неторопливо обсуждая, причем по выражению лица бренна он явно не был вдохновлен беседой. Лицо его розового собеседника скрывалось под маской-вуалью, на которой было нарисовано идиотски радостное выражение.

Если бы он был Вечным и хотел спрятаться, он бы нарядился в самого себя, усмехнулся старый наг. Интересно, где Эрлен и выдумала ли она что-нибудь на этот раз? С чувством юмора у нее было неважно: чисто женское желание выглядеть привлекательной всегда перевешивало желание по-настоящему повеселиться и быть смешной. Подойти к дракоше, поздороваться? Или позже? Он так и не наведался в Наган-Карх, хотя уже неоднократно говорил о своем желании навестить орден Аспида, да что-то все не торопится, выжидает. Лучше, наверно, не мешать, вряд ли они с бренном о цветочках беседуют.

Он разглядывал томных дам, как одетых, так и раздетых. В культуре большинства земель, кроме Ар Иллима, не было принято откровенно демонстрировать женскую красоту, но карнавал все стерпит. Кого здесь только не было… В этом году в моде были не звери, а пища и предметы домашнего обихода — он уже видел пару изящных кастрюль, три вилки, много людей-пирожных и людей-фруктов, несколько проклюнувшихся яиц, из которых вылуплялись цыплята, черепашки и даже змеи. По пути Кольер раскланялся с рваным башмаком, которого совершенно не узнал, и чей вид оставил в нем чувство тревоги. Было в нем что-то смутно знакомое и при этом очень агрессивное, несмотря на общий шутливо-карнавальный настрой: старый изношенный башмак подошвой вверх напоминал ему пасть, из которой торчали угрожающие на вид гвозди-зубы, рваные шнурки свисали по сторонам маски, словно волосы. Опять же, тонкая непрозрачная вуаль тщательно скрывала лицо. Кто-то знакомый, но кто?

Он обменялся любезностями с тремя шамальскими эмирами — муравьедом, китом и сундуком с горкой золота, убедительно замаскированных, если бы не та же деталь, что и у верховного эмира: крупные аметистовые перстни, знак власти, никто и не думал снимать. Часом раньше с одним из них у него уже состоялся весьма любопытный разговор; в подвластном ему эмирате Эльашре нарастала напряженность с соседней Кельбелой, эмир прощупывал возможность привлечь орден Аспида на свою сторону и заполучить в свои ряды хотя бы небольшой отряд нагов и хотя бы одного инструктора из гвардии ноа, пока это не сделал его противник. Раз определив сторону противостояния, наги поддерживали ее до конца, не позволяя себя перекупить или переманить, поэтому часто выигрывал тот, кто первым успел заключить с ними союз. Давненько ничего подобного не случалось… Кольер предложил эмиру встретиться в Наган-Кархе и обсудить этот вопрос вместе с боевыми командирами, планируя подключить к этому делу и Сашу.

Фейерверк начался. На небе расцветали огненные цветы, рождались и умирали звезды, взлетали вверх сказочно-достоверные изображения Вечных. Кольер с удовлетворением полюбовался на Змея, поднявшегося над озером и рассыпавшегося на множество мелких змеенышей. Когда канонада отгрохотала, над озером снова заиграл оркестр и бал продолжился. Устав от шума и желая посидеть-поразмышлять, Кольер приглядел себе полутемную беседку в стороне от основных тропинок, но туда до него успела заскочить какая-то парочка. Невысокая женщина с точеной фигурой, одетая речной ундиной, с рыбьим хвост в виде шлейфа, тащила за собой громоздкого гротескного пингвина, который, несмотря на лапы в виде толстенных ласт и безразмерный клюв над лицом, ловко управлялся с забавно пузатым туловищем и умудрялся весьма откровенно обнимать свою ундину. Тонкая талия ундины, золотистые локоны, мягкое, округлое, удивительно пластичное тело охотно уступало его вольностям, ее чешуйчатый костюм совершенно не мешал его рукам добираться везде, где хотелось.

Кольер усмехнулся, пятясь назад. Лануэль… Она и раньше не особо старалась прятаться за маску и из года в год вела себя экстравагантно, нарочито дразня публику как вызывающими нарядами, так и не менее откровенным поведением. Не желая дальше подглядывать за все более темпераментным действием, он уже развернулся, чтобы уйти, но вдруг узнал пингвина и чуть не свистнул от удивления.

Лануэль была самой молодой из нынешних Вечных. Всего 98 лет, котенок еще. И входит в свой самый опасный период… Уже пообтерлась, попривыкла к ипостаси и к кругу равных, и теперь запускает коготки в разные сферы, пробуя, где можно расширить свое влияние. Ищет союзников. Интересно, кто на самом деле опаснее — честный и непримиримый враг, не скрывающий своих намерений, или эта обаятельная кошечка, осторожно выпускающая коготочки, и главное, понимает ли это тот, кто сегодня спрятался в забавном и неуклюжем пингвиньем теле?

Он вернулся на террасу и, найдя свободное кресло, принялся наблюдать за танцующими парами. Пожилой маркграф Ирнанского Полесья откровенно флиртовал с маской бабочки, в которой Кольер узнал наследницу дома Аска, самого богатого и влиятельного рода в Аскареме. Маркграф давно был вдов, и по слухам, подыскивал себе третью жену, но требования у него были запредельные. Вряд ли выгорит, подумал старый наг, глядя на бабочку. Обаятельная элезианка была не столько красива, сколько умна, собиралась унаследовать большие земли под Элласаром и множество ценного к ним вдобавок, и покидать свою землю, чтобы греть ложе немолодому ирнанцу, не собиралась. Полесье давно беспокоило старшего из трех маркграфов Ар Ирнана — Шеддара, который тоже приходил советоваться. В Ар Ирнане в очередной раз назревал давний конфликт из-за Изумрудных островов. Изумрудными они были в прямом смысле — там располагалось богатейшее месторождение, но глубоко залегающее и затратное по добыче. Изумрудная гряда столетиями переходила из рук в руки двух вечных соседей-антагонистов — Полесной и Долинной марок. Последние 400 лет они принадлежали Долинной марке, умело управляемой Шеддаром, но его беспокоили участившиеся на изумрудных приисках бунты, и сторожевые корабли Полесья стали подходить к их берегам в несколько раз чаще, чем раньше.

Устав от шума, суеты, пестроты и смеха, он вошел внутрь изящного бельведера и устроился там на кушетке в уютном и просторном эркере-башенке с видом на парк и на фонтанный каскад. Бесшумный слуга-нигиец предложил ему бокал вина и крохотные канапе. Велев оставить себе бутылку и бокал, Кольер жестом отослал слугу. Тут было спокойно и уютно, далекие, приглушенные звуки бала больше не вызывали раздражения, а из окна весь роскошный дворцовый ансамбль представал как на ладони.

— Хорошенькое же место ты себе выбрал, — усмехнулся знакомый женский голос и, обернувшись, Кольер увидел комичную рябую курочку с розовым гребешком, напоминавшим бантик. Ноги, правда, у курицы были идеальные — обтянутые темно-дымчатыми чулками, в туфлях на высоченных каблуках с тройным носком, чем-то действительно похожих на лапы курицы.

— Каждый год одно и то же, — с досадой сказала она, со стоном наслаждения вытягиваясь на соседней софе, сбрасывая уродливые лапы и бесцеремонно конфискуя его бокал. — Почему ты не привел нашего чудного юного Змея?

— Мал еще, — буркнул Кольер, — нечего ему по беседкам с драными кошками шарахаться.

Эрлен расхохоталась.

— Перестань, — ответила она, — ему надо осваиваться.

— Не здесь и не сейчас, — отрезал старый наг. — Кстати, ты сегодня неотразима. Чья это была идея — сделать из рыси курицу? Ни за что не поверю, что твоя.

— Альсара, — усмехнулась она. — Видел его?

— Нет еще. А что, стоит посмотреть?

Феникс-Альсар, покровитель искусств, умел произвести яркое, фееричное впечатление, и не только на карнавале.