Принц Хаоса - Желязны Роджер Джозеф
– Грилл, – произнес я имя старого семейного слуги из Двора.
– Воистину, повелитель, – последовал ответ. – Тот самый, что учил тебя игре с пляшущими костями.
– Будь я проклят!
– Делу время – потехе час, повелитель. Ведомый черной нитью, я проделал долгий и мерзкий путь, дабы воззвать к тебе.
– Так далеко нити не простираются, – усомнился я, – если не прилагать колоссального усилия. А может, даже и тогда. Или теперь уже простираются?
– Теперь это проще.
– Как так?
– Его Величество Свайвилл, король Хаоса, почил этой ночью с праотцами Тьмы. Я послан, дабы доставить тебя на церемонию.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
– Что ж, хорошо. Разумеется. Дай только собраться. Как же все это случилось?
– Я не посвящен в детали. Разумеется, ни для кого не секрет, что со здоровьем у него было неважно.
– Я хочу оставить записку.
Грилл кивнул:
– Короткую, надеюсь?
– Да.
Взяв клочок пергамента с письменного стола, я поспешно нацарапал: «Корал, вызван по семейным делам. Свяжусь позже» – и положил листок возле ее руки.
– Все в порядке, – сказал я. – И как же мы поступим?
– Я перенесу тебя на спине, принц Мерлин, как делал давным-давно.
Я кивнул, поток воспоминаний детства захлестнул меня. Грилл, как и большинство демонов, был невероятно силен. В моей памяти воскресли наши игры у края Бездны и по всей Тьме: в склепах, пещерах, на задымленных полях сражений, в разрушенных храмах, в покоях мертвых чародеев, в персональных преисподнях… Мне всегда казалось, что играть с демонами куда веселее, чем с родственниками и свойственниками моей матери. Даже свое основное обличье для Хаоса я создал по одному из демонических типов.
Впитав в себя кресло, что стояло в углу комнаты, Грилл увеличил свою массу и изменил очертания, дабы вместить меня, взрослого. Когда я, крепко цепляясь, взбирался на его вытянувшийся торс, он воскликнул:
– Ах, Мерлин! Что за магия при тебе в эти дни?
– Я контролирую ее, но не до конца понимаю сущность, – ответил я. – Это совсем недавнее приобретение. Что ты ощущаешь?
– Жар, холод, странную музыку, – был его ответ. – Со всех сторон… Ты изменился.
– Все меняются, – сказал я, в то время как Грилл двигался к окну. – Такова жизнь.
Темная нить лежала на широком подоконнике. Демон вцепился в нее и вознесся в воздух. Ужасающей силы ветер встретил нас, когда мы рухнули вниз, затем выровнялись. Мелькнули, качаясь, башни дворца. На небосводе сияли звезды, уже взошел месяц, расцветив утробы низко лежащих облаков. Мы стремительно набирали высоту, замок и город в мгновение ока стали едва-едва видны. Звезды плясали, обращаясь в мелькающие световые штрихи. А нас окружала расширяющаяся полоса струящегося непроглядного мрака. Черная Дорога, внезапно подумал я, некий временный небесный вариант Черной Дороги.
Я оглянулся. Позади ничего не оставалось. Будто дорога прямо за нами скатывалась в моток. Или обвивалась вокруг нас?
Внизу проносился, как в ускоренном кино, сельский пейзаж. Мелькали лес, холм, вершина горы. Впереди огромной тесьмой расстилался наш черный путь, пятна света и тьмы скользили мимо, подобно теням облаков в солнечный день.
Затем темп возрос – судорожно, стаккато. Неожиданно я заметил, что более нет никакого ветра. Высоко над головою внезапно возникла луна, а под нами извивалась горная гряда. Полная тишина создавала иллюзию сновидения, и луна вдруг упала ниже. Луч света расколол мир справа от меня, стали гаснуть звезды. В теле Грилла не ощущалось никакого напряжения, пока мы мчались по этому черному пути; и луна исчезла, и вдоль линии облаков разгорался маслянистый свет, приобретавший, пока я смотрел на него, розоватый оттенок.
– Мощь Хаоса растет, – заметил я.
– Энергия беспорядка, – ответил мой спутник.
– Это говорит о большем, чем ты мне рассказывал.
– Я лишь слуга, – отозвался Грилл, – и не вхож в советы высших.
Мир вокруг продолжал светлеть, а впереди, насколько было видно, струилась черная лента. Мы парили высоко над горами. Облака по бокам рассеивались, и моментально рождались новые. Мы явно вступили в Тень.
Через какое-то время горы сгладились, и теперь мимо нас проносились холмистые равнины. Вдруг в центре небосвода воссияло солнце. Мы по-прежнему шли над Черной Дорогой. Грилл едва касался ее кончиками пальцев. Временами его крылья тяжело взмахивали передо мной, а так лишь слегка, почти незаметно трепетали, невидимые, словно у колибри.
Далеко слева от меня солнце наливалось вишнево-красным. Внизу стелилась розоватая пустыня…
Затем снова сгустилась тьма, и звезды понеслись в карусели, будто гигантское колесо.
Потом мы опустились и летели, почти касаясь верхушек деревьев…
И наконец ворвались в густую атмосферу, царившую над шумной центральной улицей города; огни фонарей, фары автомобилей, неоновые витрины. Теплый, душный, пыльный, дымный запах окутал нас. Несколько прохожих глазели вверх, будто заметив наш перелет.
Как раз когда мы промчались через реку и неслись над крышами предместий, вся перспектива вокруг взволновалась, и теперь мы оставляли за собой первобытный пейзаж: нагромождение скал, лавы движущихся масс и содрогающейся земли; два действующих вулкана – один рядом, другой в отдалении – извергали дым в сине-зеленое небо.
– Это, как я понимаю, короткий путь? – осведомился я.
– Кратчайший, – последовал ответ.
Мы вступили в долгую ночь. В какой-то момент показалось, будто наша дорога пролегает под толщей вод: вокруг сияющие твари морские, парящие и мечущиеся, вблизи и на расстоянии. Но черный путь, сухой и несминаемый, хранил нас.
– Это столь же великий разрыв, как смерть Оберона, – высказался Грилл. – Его следствия струятся по всему Царству Теней.
– Но смерть Оберона совпала с воссозданием Образа, – сказал я. – Дело скорее в этом, чем в смерти властителя одного из пределов.
– Верно, – ответил Грилл, – но сейчас равновесие сил нарушено. Это умножит воздействия, и будет еще тяжелей.
Мы погрузились в просвет в толщах темного камня. Позади беспорядочно мелькали полоски света. Позже – не знаю, вскоре ли – нас вознесло в багряное небо, причем, насколько я могу судить, не поднимая с темного дна морского. Далеко-далеко мерцала единственная звезда. Мы неслись по направлению к ней.
– Почему? – спросил я.
– Потому что Образ становится сильнее Логруса, – сказал Грилл.
– Как же это произошло?
– Принц Корвин начертал второй Образ во время раздоров между Владениями и Амбером.
– Да, он рассказывал. Я даже сам видел этот Образ. Отец боялся, что Оберон не сумеет восстановить исходный узор.
– Но он сделал это, и, таким образом, их теперь два.
– И что?
– Образ твоего отца – также порождение порядка. Вековечный баланс сил склонен в сторону Амбера.
– Как же ты оказался осведомлен в этом, когда никто там, в Амбере, ничего, похоже, не знает или не считает возможным рассказать мне?
– Твой брат, принц Мандор, и принцесса Фиона подозревали это и искали доказательства. Свои выводы они представили твоему дяде, лорду Сухаю. Тот совершил несколько странствий в Тень и убедился, что дело обстоит именно так. Он обобщил свои выводы, дабы представить их королю, когда Свайвилл уже пребывал на пороге смерти. Мне известно все это, ибо именно Сухай послал меня за тобой и возложил на меня обязанность рассказать тебе обо всем.
– А я был почти уверен, что тебя послала моя мать.
– Сухай не сомневался, что она так и сделает, именно поэтому он захотел перехватить тебя раньше. Все, что я поведал касаемо Образа твоего отца, пока еще не общеизвестно.
– И что же я должен делать?
– Лорд Сухай не обременил меня такой информацией.
Звезда разгоралась. Небеса наполнились оранжевыми и розовыми сполохами. Вскоре линии зеленого света соединили их, и вокруг нас закружил сияющий водоворот.
Мы все мчались, и эти блики постепенно заполониливсе небо, будто над нами раскрылся некий медленно вращающийся психоделический зонтик. Окружающее пространство сливалось в одно сплошное пятно. Я чувствовал себя так, будто заснул какой-то частью разума, хотя уверен, что сознания не терял. Время, похоже, играло нешуточные игры с моим обменом веществ. Невероятный голод овладел мною, глаза болели.
