Владимир Лосев - Охотник
Он успел заскочить в троллейбус, когда уже закрывались двери, и проехал четыре остановки, глядя в заиндевевшее окно на задней площадке. Какой-то неискоренимый оптимист на слое льда написал: «Крепитесь люди, скоро лето».
Но все знают, что эта зима будет лютой, непохожей на прошлые годы: погода меняется со страшной силой — оглянуться никто не успеет, как новый ледниковый период начнется.
Он выскочил из трамвая, увернулся от грузовика, перешел на другую сторону улицы и свернул в проходной двор. Снега и здесь было немало, только здесь он был чуть чище, чем на улице и даже скрипел от легкого морозца. Вадим дошел до многоэтажки в глубине двора, набрал код, который ему вчера записал в телефон приятель из фирмы по обслуживанию домофонов, и, когда дверь открылась, вошел внутрь.
Тихо. Хорошо. Обычный подъезд. Свежеокрашенный и аккуратный. Видно, что здесь следят за порядком — надписей на стенах нет, мусора, грязи, использованных шприцев на бетонных ступеньках тоже. Уютно. У него в доме не так, хоть и домофон стоит, и двери закрываются.
По лестнице Крот не пошел, а сразу свернул к малозаметной двери, за которой находился вход в подвал. Открыл замок припасенным ключом — опять же спасибо приятелю, не зря с ним столько пива и водки выпили, и оказался на лестнице ведущей в подвал.
Он закрыл дверь и подождал, пока глаза привыкнут к сумраку. Свет включать не стал — выключать потом будет некому. Прислушался: тихо, пусто, только в глубине капала вода, отстукивая время как метроном. Когда глаза приспособились и стали что-то различать в бархатной тьме, он начал спускаться по ступенькам.
Спустившись, он вытащил фонарь, широкий луч высветил обычный подвал, разделенный стенами фундамента с множеством труб и пыльным бетоном под ногами. Вадим вдохнул воздух, пахнущий прелым теплом и влагой, и зашагал в глубину, обходя небольшие лужи, набежавшие из стыков труб.
Пройдя до стены, повернул, поднырнул под трубы и оказался в небольшом тупике — здесь строители включили старый фундамент в новую постройку. И правильно, что сносить ничего не стали, иначе заимели бы такие проблемы, которые решить бы не удалось несмотря ни на что — должно быть, предупредил кто-то из диггеров, что ниже находится пустота, и лучше ее не трогать, иначе она отомстит. Такое уже не раз бывало, когда подземелье мстило людям. Стоило пробить водоносный слой и вода начинала прибывать да так, что откачать не удавалось.
Вадим достал из рюкзака саперную лопатку, поддел ею массивный чугунный люк, изготовленный полвека назад, приподнял и с трудом отодвинул в сторону: весил тот килограмм двадцать, поскольку сделан в те времена, когда металл еще был дешев.
Из лаза, ведущего в мрачную глубину, пахнуло влагой, пылью, бетоном и разложившейся органикой — привычные запахи подземелья. Свет фонаря до дна не пробивал, освещал только бетонные стены и ржавые скобы, сделанные из гнутой арматуры. Крот бросил вниз кусочек земли и прислушался: падал тот долго, звук пришел приглушенный и странный — словно внизу находилось большое открытое пространство.
По прикидкам спускаться метров двадцать. Не страшно, ему приходилось преодолевать и более длинные лестницы. После такого спуска руки и ноги становятся как деревянные, уже на середине становится страшно, что не хватит сил, добраться до конца.
Вадим вытащил из рюкзака комбинезон и переоделся, после этого собрал в полиэтиленовый пакет джинсы, куртку, туфли и уложил в рюкзак. После этого нахлобучил на голову каску с фонарем, перепоясался широким брезентовым ремнем и надел на ноги резиновые сапоги — без них в подземелье никак, воды там во все времена хватало: то канализация пробьется, то грунтовые воды.
Потом проверил припасы: запасной аккумулятор, батарейки для фонаря, фляжка с водой, три банки тушенки с буханкой хлеба. Закон диггера — уходишь на час, бери еду на сутки, уходишь на сутки, набирай на неделю. Давно проверено — запас плечи не тянет, а вот без него бывает плохо. Вытащил из бокового кармашка нож, закрепил на ногу: на ножнах для этого имелись соответствующие ремешки.
Оружие Вадим стал носить с тех пор, как ему повстречалась под землей пара здоровенных крыс, размером с небольшого терьера. Напугался он тогда до полусмерти, тем более что зубы у этих тварей показались ему размером с указательный палец. Бежал от них долго, пока не понял, что серым бестиям он абсолютно неинтересен, просто полюбопытствовали, кто зашел на их территорию, убедились, что свой брат диггер и успокоились: и правильно — он им почти родня.
Кроме ножа он с собой носил саперную лопатку, инструмент нужный для того, чтобы завал разгрести, да и для обороны вполне подходит: в подземельях иногда и люди встречаются, а некоторые из них хуже крыс. Убьют за милую душу, ограбят хладное тело, а труп сбросят в канализацию или закопают там, где земля помягче.
Вроде все.
Крот попрыгал, проверил, не бренчит ли что, потом заметил время: десять ноль две. Обязательная процедура — в подземелье время летит незаметно, думаешь, что прошло три часа, а на самом деле восемь, а то и десять.
Вадим залез в лаз, подтянул к себе люк и закрыл за собой. Город с его жителями остался наверху и был ему уже неинтересен, он уходил в другую страну, живущую по своим законам и правилам.
Спускаться было нетрудно, хоть и не очень удобно: вбитые в бетон ржавые скобы из арматуры, были расположены неравномерно, так что ритм сбивался, да и двадцать метров глубина немалая, любой устанет. Но как бы то ни было, до низа он добрался и замер в нерешительности.
Закончился лаз в потолке туннеля, что стало для Крота неприятным сюрпризом, так как он планировал вернуться обратно тем же путем, теперь, получалось, этот вариант отпадал.
Какое-то время он висел на руках, держась за последнюю скобу, потом спрыгнул. Три с половиной метра высота небольшая, так что приземлился нормально, даже не упал, только рюкзак хлопнул по спине.
Вадим огляделся, стараясь осветить фонарем вокруг как можно большее пространство, ничего особо примечательного не увидел: довольно просторный туннель: высота где-то три с половиной, ширина примерно такая же. Время постройки определить трудно, вполне возможно, что сделан еще до войны. В те времена умели строить, не то что сейчас, тогда за плохую работу могли и расстрелять, поэтому бракоделы быстро исчезали.
Крот вдохнул в себя воздух и хмуро улыбнулся: пахло пылью, бетоном, сгнившей органикой, водой и еще чем-то неуловимым — такого запаха никогда не найдешь на поверхности. Для него он почти родной, сколько времени проведено здесь, если собрать все вместе, получится год, а то и два.
Только здесь Вадим чувствовал себя по-настоящему уверенно и спокойно, внизу обострялись всего его чувства, а тело становилось сильным и ловким. Под землей он двигался по-кошачьи осторожно, бесшумно и аккуратно, а внутри пробуждалось что-то древнее, первобытное.
Возможно поэтому каждый поход в подземелье заряжал его настолько мощной энергией, что он мог спокойно, не дергаясь, прожить еще одну неделю скучной жизни.
Не сумев определить возраст туннеля, Вадим посветил себе под ноги. Толстый слой пыли, на котором не видно ни одного следа — значит, здесь давно никто не был, следовательно никакой опасности нет и можно спокойно двигаться дальше. Он поправил каску и зашагал вперед, выхватывая лучом фонаря разные вещи, которые каким-то невероятным образом оказываются под землей. Сначала ему повстречался штабель старых растрескавшихся досок, потом ржавая тележка без колес, затем детская коляска и сломанные грабли.
Слабое эхо шагов отражалось от стен. Шагов через сто туннель уперся в стену, как и было показано по карте, и он стал искать скрытый проход. Метрах в десяти от стены обнаружилась стальная дверь, для маскировки побеленная под цвет стен, замаскированная так, что пройдешь рядом и не заметишь. Замок на ней проржавел, с ним пришлось поковыряться минут пятнадцать.
Когда удалось провернуть засов, дверь открылась, и Крот оказался в небольшом коридоре шириной чуть больше метра, длиной метров пятнадцать, по нему он прошел и вышел в следующий туннель. Он был уже, да и пахло в нем омерзительно, словно недавно в нем кто-то сдох. Вадим вздохнул, не любил он это, пришлось доставать из кармана респиратор, чтобы не задохнуться.
Только после этого он зашагал дальше по мутной воде, покрывавшей пол.
Скоро обнаружился источник запаха — им оказалась собака, неизвестно как попавшая сюда с поверхности. Сдохла она, если судить по виду, примерно неделю назад: кости еще не обнажились, рыжая шерсть не осыпалась.
Туннель закончился огромной решеткой, сваренной из пятидесятимиллиметровых прутьев — такую не прогрызешь и не раздвинешь, на карте ее не было. Пришлось искать обходной путь. На левой стене нашлась дверь, на его счастье открытая, за ней оказался небольшой коридор заваленный строительным мусором: мешками с цементом, превратившимся за много лет в камень, проржавелыми лопатами и кирками, плиткой от времени ставшей мягкой, как пластилин. Пролезть было можно, хоть двигаться пришлось, упираясь каской в низкий потолок. Закончился коридор очередной железной дверью, закрытой на засов.
