Клиффорд Саймак - Заповедник гоблинов: Фантастические романы

Он шагнул вперед, но его опередил аббат. Одним плавным движением священник обеими руками поднял высоко над головой тяжелую булаву и обрушил ее на выросший из земли бугор. Бугор просел под ударом, что-то в нем булькнуло, и во все стороны разлетелись какие-то слизистые комки. Распространившееся вокруг зловоние многократно превзошло все, что они ощущали до сих пор. Харкорт, шатаясь, сделал два шага вперед, но еще не успел подойти к аббату, как его скрючило пополам и начало рвать. В горле у него стояла горечь, из глаз лились слезы, а от рассевшегося бугра текли навстречу ему густые волны смрада, и он как будто плыл в этом смраде, раздвигая его руками.

Сделав сверхъестественное усилие, он выпрямился и увидел, что бугор исчез, а аббат стоит на том месте, где был бугор, колотя булавой по извивающимся клочьям и торжествующе хохоча. Харкорт хотел окликнуть аббата, но горло его все еще сжимала судорога, и он долго не мог выдавить ни звука. Наконец он крикнул:

— Гай, отойди оттуда!

Аббат продолжал колотить булавой по остаткам бугра, как будто не слышал. Харкорт, шатаясь, шагнул вперед и схватил его за руку:

— Ради Бога, остановись! От него уже ничего не осталось.

— Вот когда я с ним покончу, — продолжая раскатисто хохотать, прокричал аббат, — тогда от него в самом деле ничего не останется. Меньше, чем ничего!

— Да приди ты в себя, черт возьми! — рявкнул Харкорт. — Надо убираться отсюда. Нам нельзя здесь оставаться, нужно уходить. Здесь такая вонища, что дышать нечем.

Аббат неохотно повернулся и подошел с ним к костру. Поодаль стояла Иоланда, изо всех сил зажимая рот и нос скомканным платком. Шишковатый собирал вещи.

— Пошли, — сказал он. — Пошли, надо отсюда уходить.

Харкорт поднял два мешка, забросил их на спину и подтолкнул аббата вперед.

— Ну вот, — с упреком сказал Шишковатый аббату, — наделал ты дел.

— Да ведь такая злоба! — оправдывался аббат. — Неужели вы не ощутили эту злобу?

— Когда навстречу попадается хорек, — сказал Шишковатый, — его не убивают. Только поворачивают назад или обходят его сторонкой.

— А я эту штуку убил. Ее нужно было убить.

— Ее нельзя убить. Она не умирает. Можно только надеяться, что она уйдет восвояси.

Они углубились в ночной лес и начали осторожно спускаться к краю болота. То и дело кто-нибудь натыкался на дерево или спотыкался о лежащую на земле ветку, но они шли и шли вперед.

Когда до болота оставалось уже совсем немного, Харкорт услышал какой-то тихий жалостный звук, похожий на плач. Он остановился как вкопанный и прислушался. Звук доносился издалека, и временами его заглушал ветер, но это был плач, он был уверен. Там, посреди болота, раздавался чей-то плач.

— Кто это? — спросил он.

— Потерянные души, — ответила Иоланда. — Одинокие призраки плачут в болоте.

— Призраки? — переспросил он. — Ты хочешь сказать, привидения?

— Здесь повсюду привидения. Множество людей умерли здесь без святого причастия.

— Я никогда об этом не задумывался, — сказал Шишковатый, — но такое вполне возможно. Когда сюда нагрянула Нечисть, многие пытались бежать, но не всем удалось. Часть угодили в засаду. А другие попрятались или пытались спрятаться.

Плач затих. Они постояли еще несколько минут, но больше ничего не было слышно, и они продолжали спуск с холма. В бледном, унылом лунном свете болото было похоже на черно-белый набросок пером. Кое-где серебрилась вода, над ней поднимались такие же серебристые, но чуть потемнее камыши и заросли кустарника и чернели отбрасываемые ими тени.

Вскоре впереди показался небольшой залив, с обеих сторон которого стеной стояли камыши. Берег поднимался от воды узкой песчаной полоской.

Они остановились, прислушались и вновь услышали плач, тихий и отдаленный. Потом он затих, и наступила зловещая тишина.

— А здесь все еще воняет, — сказал Харкорт, — Правда, уже не так сильно.

— Это мы принесли запах с собой, — сказал Шишковатый. — Через день-два выветрится. Он стал бы немного слабее, если бы мы могли принять ванну и сменить одежду.

— Но что это было? — спросил Харкорт. — Я никогда такого не видел и ни о чем подобном не слышал.

— Было бы странно, если бы ты это видел, — сказал Шишковатый. — Мало кто о таком даже слышал. Они очень древние, это порождение стихий. Их производит на свет сама земля — они вырастают из мертвой материи. Нечисть тут ни при чем, они существовали задолго до того, как появилась Нечисть. Говорят, когда-то их было много. Я думал, они уже совсем покинули Землю и больше не осталось ни одного. Но в такой местности, как эта…

— Ты сказал, что мало кто о них слышал. Но ты-то слышал. Ты об этом знал.

— Легенды моей расы, — ответил Шишковатый. — Из них я об этом и знаю.

— Твоей расы?

— Ну конечно, — сказал Шишковатый. — Ты, естественно, никогда не говоришь об этом вслух, и никто не говорит, но ты ведь знаешь, что я не человек.

— Прости меня, — сказал Харкорт.

— Ничего, — ответил Шишковатый, — Я ничем не хуже человека.

— Давайте умоемся, — предложил аббат, — А потом попробуем хоть немного поспать. Мы изрядно не выспались.

С этими словами он вошел в воду по пояс, нагнулся, зачерпнул пригоршню воды и начал обмывать лицо и одежду.

— Надо будет по очереди стоять на страже, — сказала Иоланда.

— Я буду сторожить первым, — вызвался Харкорт.

— А я после тебя, — сказал Шишковатый.

Стоя на страже, Харкорт время от времени поглядывал на звезды, чтобы знать, сколько прошло времени. Когда настала пора сменяться, Харкорт разбудил Шишковатого. Тот с ворчаньем поднялся.

— Как дела? — спросил он.

— Все тихо, — ответил Харкорт. — В лесу слышались какие— то шорохи, но не такие, какие мы слышали там, на холме. Наверное, какие-нибудь мелкие животные.

В болоте кто-то плакал, а больше ничего не было.

— Хорошо, — сказал Шишковатый. — Залезай под одеяло и попробуй заснуть.

Харкорт улегся и завернулся в одеяло, но ему не спалось. Он долго лежал в раздумье, глядя на звезды. «Я не человек», — сказал Шишковатый, и это было сказано им, да и вообще кем бы то ни было впервые. «Моя раса», — сказал он. Его раса знала об этих порождениях стихий. И он сказал, что когда-то их было много. «Это не Нечисть, — сказал он, — они существовали задолго до Нечисти». Харкорт никогда не слыхал о расе Шишковатых; он знал только одного Шишковатого, хотя, если подумать, он мог бы сообразить, что когда-то должны были существовать и другие Шишковатые. Значит, эти порождения стихий жили в глубочайшей древности, ведь и Нечисть появилась здесь в незапамятные времена, а эти, как сказал Шишковатый, тогда уже были. «Теперь их осталось немного», — сказал он и намекнул, что вообще не ожидал встретить хоть одного. И если это правда — что эти порождения стихий и Шишковатые жили в этом мире бок о бок, — значит, и те и другие существовали в глубочайшей древности, и очень может быть, что Шишковатых осталось так же мало, как и этих порождений стихий.