Генри Олди - Баллада о кулаке

Мы покупаем сыну игрушечный автомат — и втайне играемся им сами, щепча: «Тра-та-та… Ну падай же!..»

Став взрослыми, остаться детьми; это далеко не всегда прекрасно и далеко не во всех проявлениях. «Ах, он до сих пор непосредственен, как ребенок!» — а попробуй этот «ребенок» при всех напрудить в штаны, лучше всего на банкете по случаю кандидатской диссертации…

Я прав?

Ты прав, беззвучно шепчут тени, и вялая молния рассекает тьму, чтобы почти сразу дать тьме сомкнуться. Ты прав, потому что когда-то сам был таким; ты прав, потому что не придумываешь, а вспоминаешь.

Да, Володька.

Я сам был таким; я был, а ты остался.

Остался во мне.

И часто напоминаешь о себе бесом в ребро, но если закон для дилетанта означает: «Не могу и потому не делаю!» — то стократ ошибется тот, кто примет «Могу и делаю!» за закон для мастера.

Здесь властны иные законы, законы свободного выбора: «Могу и потому не делаю!»

Мастер — образец подражания для дилетанта; дилетант — образец подражания для мастера.

Продолжим.

«Уникальность ТВМ заключается в том, что она не требует большой физической силы, ловкости, длительных изнурительных тренировок (полное освоение занимает считаные дни; если соблюдать предложенный график — три месяца), и при этом является самой разрушительной системой выживания из всех существующих. Комплект высылается наложенным платежом в сумме 69.00 гривен (с учетом почтовых расходов). Поверьте, это очень небольшая цена за то, что содержится в комплекте! Оплата производится по получении на почте».

Что вызывает во мне чувство отторжения?.. Во мне, в нас… что?!

«…она не требует… полное освоение занимает считаные… наложенным платежом… оплата по получении…»

Мы никогда не сможем поверить, что умение можно купить. Мы никогда не поверим в оплату по получении, за считаные дни и «не требуя».

Мы не сможем.

Володька, ты смог?

Я не стал смотреть кассету; ни первую, ни вторую.

Ни к чему.

Я и так увидел лицо беса, сидевшего во Владимире Монахове; беса, откликнувшегося на призыв лжетигра:

— Ваша задача — выжить!

Дмитрий

…Из колонок грохотало дробное соло на ударных, щедро приправленное перезвоном тарелок (последний заловый альбом «Deep Purple», на днях купил, уже по третьему кругу слушаю); ряды черных букв на книжной странице исходили кровью и сабельным звоном — и поэтому еще один звонок, телефонный, я расслышал не сразу.

— Папа, это тебя!

Ну вот, и так каждый раз: стоит только прилечь вечером на диван, почитать книжку и музыку послушать, как начинаются визиты! А потом — как в старом анекдоте: «Чукча не читатель, чукча писатель!» На полке накопилось по меньшей мере десятка два книг, которые надо бы прочесть, — да все времени нет…

— Спасибо, Сережа.

Это он мне трубку от радиотелефона принес. Опять забыл рядом положить, когда на диване устраивался.

Сын убегает, и я не успеваю сказать ему, чтобы шел спать.

Давно пора.

Или не пора: раз жена не идет ругаться, чтоб выключал свою лесопилку…

— Привет, Димыч.

— Привет.

Это Ленчик. Странно. Он обычно Олегу звонит, а не мне.

И время слишком позднее для трепа.

— У Олега занято все время. Блокиратор, наверное?

— Блокиратор, — соглашаюсь я.

Ленчик молчит и дышит в трубку.

— Понимаешь, Димыч, я тут немного поизображал из себя майора Пронина — на комиссара Мегрэ, увы, не тяну — и кое-что выяснил. Насчет кассет. Ну, ты понимаешь.

Я понимаю.

— Что, еще один Терминатор бродит по Европе? — Шутка выходит неуклюжей.

И несмешной.

Ленчик дышит и молчит.

— Нет. Скорее наоборот. Прогулялся я по городу, заглянул к старым знакомым, которые сейчас в видеосалонах работают. Кто в прокате, кто в студии. Поспрашивал насчет этого… «Метабоя».

Ленчик умолкает и перестает дышать. Связь оборвалась? На наших замечательных линиях такое не редкость.

— Знают они эти кассеты, — как ни в чем не бывало выныривает из телефонного небытия голос Ленчика. — Сами ими особо не торгуют, слишком дорогой заказ, но время от времени получают от населения. На комиссию или на обмен. Народ ругается: деньги, дескать, выложили, а толку — шиш!

— Как — шиш?! Ты что хочешь сказать: с этими, которые сдавали, ничего не произошло?!

— Абсолютно! Да одного ты сам знаешь, он версткой компьютерной занимается. Коля Веселкин. Ты нас еще знакомил, когда мне буклет по астрологии сделать надо было.

— Коля? Конечно, знаю! Так он что, тоже решил в Брюсы Ли податься?

— Решил. Он видеофирме «Ритм» прайс-листы верстал, углядел этот комплект, из комиссионных — и себе взял, со скидкой. А то, говорит, мне недавно баллончиком в физиономию прыснули, деньги забрали, часы… Я его телефон раскопал — ты же и давал когда-то, — позвонил. Спросил насчет кассет. «Обман трудящихся! — говорит. — Полтора месяца дрыгался, как дурак, перед видухой; а в прошлый четверг ко мне два урода подошли, закурить спросили. Я и оглянуться не успел: лежу на асфальте, кошелька опять нету, а на затылке во-о-от такая гуля! Наша задача, блин, выжить!.. Козлы они там, с этими кассетами!»

Коля Веселкин вечно влипал в подобные истории, и всякий раз — с неизменно превосходным результатом. Вышеописанным. Никакими единоборствами, кроме периодического истребления монстров на экране компьютера, Коля отроду не занимался; а вот, поди ж ты — то, что превратило Володьку Монахова в ходячее стихийное бедствие, нашему герою как слону дробина!

— …Понятно. — Ах, если бы!.. ничего мне не понятно. — Значит, не в кассетах дело. Или не только в кассетах. Да! Мы сегодня у Монаховой жены в гостях были! Письмо от беглого мужа пришло. Весьма любопытное, она нам прочесть дала. Ты как, поедешь за компанию, Монаха отлавливать?

— Это далеко?

— Час с хвостиком езды. Возле того места, где мы экзамены сдаем.

— Завтра у меня дежурство. Давай послезавтра…

— Мы, собственно, так и собирались.

— Хорошо. Я завтра к вам вечером заеду, и договоримся точно. Заодно расскажете, что там Монах пишет.

— Ясное дело. Заезжай. А если не сложится — то послезавтра, в семь утра, на Леваде, у касс.

— Договорились.

Даю отбой.

Чуть слышно шипят колонки — альбом успел закончиться. Некоторое время тупо смотрю на раскрытую книгу. Нет, чукча все-таки не читатель. По крайней мере, сейчас. Говард подождет. Что же такого записано на этих чертовых кассетах, что одни в итоге превращаются в бесконтрольные боевые машины, а другим хоть бы хны?