Барбара Сигел - Сага о копье: Омнибус. Том III

— Ворчун постоит у штурвала, — сказал Риг, обращаясь к Дамону. — Попробуй вместо него распутать канат. Потом развяжи Ферил. Я скоро вернусь. — Он тихо исчез в трюме.

Тем временем Блистер оторвалась от кабестана. Промокшие насквозь перчатки больше не грели, а кроме того, были покрыты пятнами крови. Она спрятала больные руки в карманы, чтобы никто не видел, и поспешила в трюм, чтобы отыскать свежую пару перчаток.

Путь в Палантас

— Что-нибудь случилось? — спросила Ферил, увидев, что Дамон хмуро смотрит на воду.

Он покачал головой:

— Ничего. Я просто думал о… разных вещах. На самом деле он думал о Ферил. Последнее время она почти полностью занимала его мысли.

— Ты думал о драконах?

Дамон кивнул.

— Многие полагают, что драконов осталось всего несколько десятков, — сказала девушка. — Во всяком случае так говорили в Кэрготе. А ведь еще совсем недавно их были сотни. Я разговаривала со старым моряком, который сказал, что большие драконы поубивали всех маленьких, поделили меж дусобой землю и теперь красная драконица правит на востоке, а черный дракон властвует над всем побережьем Нового моря. — Ферил помолчала, глядя на воду. — А еще остался белый дракон. Эти драконы обрели небывалую силу. Белый, например, с помощью магии преобразил весь Южный Эргот. Теперь только драконы владеют магией.

— Я никогда особенно не верил в магию, — заявил Дамон. — Предпочитаю верить во что-то более существенное, например в собственный меч. А что до магии, то она почти совсем исчезла.

Ферил нахмурилась.

— Жаль, что ты так считаешь, — тихо проговорила она. — Для некоторых магия до сих пор имеет очень большое значение.

Дамон почувствовал, что у него запылали щеки. Он не хотел расстраивать ее. Никак не хотел. Он уже собрался извиниться, но Ферил заговорила первой:

— Сколько нам еще плыть до Палантаса?

— Несколько недель. Мы только вчера покинули звёздный Порт!

В порту на берег сошел только Риг, и то ради дела. Всем остальным он приказал оставаться на корабле, не желая повторения случившегося в Кэртоте. Несколько часов спустя он вернулся и привел с собой двух новых матросов, которые доставили на борт судна кое-какие припасы и несколько цветастых рубашек для Дамона.

— Красное тебе к лицу, — отметила Ферил, ощупав рубашку, и со смехом убежала.

Недалеко от рубки она нашла Рига.

— Я слышал, как ты говорила о магии, — сказал моряк. Его трубный голос разнесся по всей палубе. — Меня очень интересует все, что связано с нею.

Еще бы, — хмыкнул про себя Дамон. Он обернулся и посмотрел на Ферил, стоявшую рядом с бывалым морским волком.

— Больше всего я люблю творить заклинания, позволяющие мне принимать облик животного, сказала Ферил. — Но это отнимает очень много сил, а после я чувствую себя разбитой, словно пробежала не одну милю. А еще я умею смотреть на мир их глазами.

— Как же ты принимаешь их облик? — В моряке, по-видимому, проснулась искренняя заинтересованность.

Ферил ухмыльнулась и, потянувшись к маленькой кожаной сумке, висевшей у нее на поясе, вынула оттуда комочек глины.

— Вот так, — пояснила она, начиная разминать глину ловкими пальцами. Над их головами кричала чайка, и Ферил быстро вылепила грубую фигурку птицы с тонким хвостом и тупым клювом, после чего выдавила ногтем подобие глаз и прижатых к телу крыльев. Фигурка получилась не слишком удачная, но девушку она вполне удовлетворила. — Чайка, сказала Ферил.

Положив глиняную птичку на ладонь правой руки, эльфийка закрыла глаза и начала тихо напевать мелодию, которой вторили крики птицы. Дистанция между ней и птицей исчезла, душа эльфийки воспарила вверх, рассекая воздух. Внезапно девушка замерла, и на ее губах заиграла улыбка. Она смотрела сверху на саму себя и моряка.

— Я высоко над кораблем, — прошептала Ферил. — Вижу комочек глины у себя на ладони. А еще вижу Дамона, он подходит к нам, внимательно разглядывая. Джаспер сидит у кабестана. Он хмурится и качает головой. На него смотрит Шаон. Вижу флаг, трепещущий на вершине мачты. Птичке нравится наблюдать за парусами.

— Ты знаешь, о чем думает птица? Ферил кивнула:

— Я словно сижу у нее в голове. Чайке любопытно все: и мы, и наш корабль. Ей нравится следовать за рыбацкими судами, и она удивляется, почему мы не ловим рыбу, ведь она так любит, подлетая к палубе, схватить кусочек съестного. Для нее это игра, и она не понимает, почему мы не играем.

— А эта чайка видит, что находится впереди?

Есть там другие корабли?

Ферил снова начала напевать, а Риг, бросив взгляд в, небо, увидел, что птица улетает.

— Я посылаю ее на север, — пояснила девушка. — Ты управляешь птицей?

Ни за что не стану этого делать после того, что случилось с лосем, — подумала Ферил.

— Я просто прошу ее, — ответила она. — И птица соглашается. Вдалеке виднеется корабль. Трехмачтовый. И еще один. Гораздо дальше какие-то белые точки — то ли, паруса, то ли пенистые волны. А еще она видит корабль поменьше. Но они довольно далеко. У птицы хорошее зрение. Один из этих кораблей — рыбацкий. — Птица хочет подлететь к нему поближе. — Эльфийка радостно открыла глаза. — Полагаю, она нашла тех, кто захочет сыграть с ней в игру, — со вздохом произнесла девушка и, сжав кулак, превратила глиняную птичку в бесформенный комок, который вернула в свою сумку.

— А что если бы ты меня научила этой премудрости? — попросил Риг.

— Может быть, завтра, — ответила она.

Прошло несколько недель, и Наковальня Флинта осторожно обогнула мыс Танит. Впереди находились Врата Паладайна — вход в широкий и глубокий Бранкальский залив. За ним начинались страна и город, носившие одно и то же имя — Палантас.

Побережье Палантаса поражало своей красотой, и Дамон в компании Ферил вышел на палубу, чтобы полюбоваться открывшимся видом. Эльфийка указала на запад.

— Песок, — прошептала она. — Как много здесь песка, белого как снег.

— Не знал, что пустыня про стирается так далеко, — сказал Дамон. — Впрочем, я раньше здесь не бывал.

— Похоже, единственное, что разделяет небо и море, — это тонкая полоска песка, — сказала Ферил. — А мне хотелось бы уплыть так далеко, чтобы не видеть земли. Оказаться там, где небо встречается с морем, и продолжать плыть в этой бесконечной голубизне…

Ярко-голубое утреннее небо касалось белого песка Палантаса, создавая впечатление, что это белая ленточка медленно колышется на легком ветру. Сапфировые воды бухты доходили до самого горизонта, тихо покачивая корабль.