Джон Краули - Маленький, большой

В этот день они отправлялись. Сердце у нее екнуло, и она крепче вцепилась в вязаную сумку — единственный багаж, который надумала взять с собой. После встречи в Эджвуде все ее дни были заполнены планами, размышлениями и надеждами, но она лишь изредка испытывала настоящую решимость — можно сказать, забыла о ней. Но теперь она чувствовала, что готова.

— Смоки! — позвала Софи. В высоком вестибюле пустого дома откликнулось эхо. Все собирались снаружи: в обнесенном стеной саду, на открытых верандах и за стеной, в Парке; собирались с самого утра. Каждый прихватил с собой то, что считал необходимым для путешествия, и был готов к любым приключениям, какие только мог себе вообразить. Уже миновал полдень, все ждали от Софи каких-нибудь слов, указаний, и она отправилась на поиски Смоки, который в подобных случаях, будь то пикник или любого рода экспедиция, имел привычку опаздывать.

Любого рода. Если представить себе, что это пикник или экспедиция, свадьба, похороны или прогулка, самая обычная вылазка, когда знаешь, как себя вести, — если просто делать все, что полагается, словно в самой обычной обстановке, тогда… Тогда все, что от тебя зависит, думала Софи, будет сделано, а остальные пусть исполнят то, что зависит от них.

— Смоки! — вновь позвала Софи.

Она нашла его в библиотеке, хотя перед тем его там не заметила. Занавески были задернуты, Смоки сидел недвижно в большом кресле, сцепив руки, перед открытой большой книгой. Глядел он вниз, на пол.

— Смоки! — Софи нерешительно приблизилась. — Все готовы, Смоки. Ты здоров?

Он поднял глаза.

— Я не пойду, — отозвался он.

Она постояла немного, не веря своим ушам. Потом опустила на стол вязаную сумочку, где лежали старый альбом с фотографиями и треснувшая фарфоровая статуэтка — аист со старой женщиной и голой девочкой на спине (в сумочке, конечно, полагалось быть и картам, но они отсутствовали), и подошла к Смоки:

— Да ты что. Не может быть.

— Я не пойду, Софи, — повторил он вполне кротким голосом, словно ему просто было все равно. И посмотрел на свои сцепленные руки.

Софи потянулась к нему и открыла было рот, чтобы начать уговоры, но передумала. Опустившись рядом с ним на колени, она спросила мягко:

— Что такое?

— А, ну да. — Смоки прятал взгляд. — Кто-то ведь должен остаться дома? Кто-то, чтобы присматривать за всем. Я хочу сказать, на тот случай… если вы решите вернуться, или просто на всякий случай. В конце концов, это мой дом, — добавил он.

— Смоки. — Софи накрыла ладонью его сцепленные руки. — Смоки, ты должен пойти, должен!

— Нет, Софи.

— Да! Ты не можешь не пойти, не можешь. Что мы будем делать без тебя!

Смоки поднял глаза, удивленный ее горячностью. Слов «что мы будем делать без тебя» он никоим образом ни от кого не ожидал и теперь растерялся, не зная, что ответить.

— Ну, я не могу.

— Почему?

Он тяжело вздохнул.

— Просто… — Он провел рукой по лбу. — Не знаю… просто…

Выслушивая эти экивоки, Софи вспомнила другие, столь же отрывочные, произнесенные много лет назад и предварявшие очень неприятную новость. Она закусила губу и промолчала.

— Ладно, то, что ушла Элис, это горе… Послушай. — Он заерзал в кресле. — Послушай, Софи, ты ведь знаешь, я никогда в этом не участвовал; я не могу… Я хочу сказать, я был так счастлив, ей-богу. Мне даже в голову не приходило ни в детстве, ни когда я поселился в Городе, что мне выпадет такое счастье. Я не был для него создан. Но вы… вы с Элис… вы приняли меня к себе. Это было вроде как… вроде как на тебя неожиданно свалилось наследство в миллион долларов.

Я этого не понимал… то есть нет, понимал, временами даже принимал как должное, но внутри себя чувствовал и был благодарен. Просто выразить не могу. — Он сжал ее руку. — Ну да, да. Но теперь… когда Элис ушла. Да, наверное, я всегда знал, что она к чему-то подобному готовится, знал, но не ждал этого. Понимаешь? Софи, я для этого не гожусь, не создан. Я хотел попытаться. Но ничего не мог придумать, кроме того, что потерять Элис — это настоящее горе. А сейчас мне предстоит потерять и всех остальных. И я не могу, Софи, просто не могу.

Софи увидела, как в глазах Смоки выступили слезы и, достигнув краев розовых морщинистых век, покатились по щекам. При ней он, кажется, еще ни разу не плакал, и ей всем сердцем захотелось сказать, что он никого не потеряет, а уйдя от ничего, придет ко всему, а главное к Элис. Но Софи не решалась, ибо, хотя для нее это было истинной правдой, уверять в том Смоки она не могла. Если окажется, что для него это неправда (чего она не могла исключить), то она произнесет ложь самую жестокую и ужасную. Но в то же время она обещала Элис привести его любой ценой и не могла и помыслить о том, чтобы отправиться без него. Однако сказать ей было нечего.

— Как-нибудь, — произнес Смоки, утирая глаза ладонью, — как-нибудь.

Софи встала, растерянная, хмурая, неспособная думать.

— День такой хороший, — заметила она беспомощно, — просто замечательный денек…

Подойдя к окну, она отодвинула тяжелые занавески, из-за которых в комнате царил полумрак. Солнечный свет ослепил ее; она смутно различала толпы народу в саду, вокруг каменного стола под буком. Некоторые подняли глаза, кто-то из детей постучал в окно, просясь внутрь.

Софи открыла окно. Смоки следил за ней из своего кресла. Лайлак переступила через подоконник, подбоченившись бросила взгляд на Смоки и проговорила:

— Ну, в чем дело?

— Слава тебе господи, — выдохнула Софи. От облегчения у нее задрожали колени. — Слава тебе господи.

— Кто это? — спросил Смоки, вставая.

Софи заколебалась, но лишь на одно мгновение. Не всякая ложь лжива.

— Твоя дочь, — сказала она. — Твоя дочь Лайлак.

— Хорошо. — Смоки вскинул руки, как бы сдаваясь в плен. — Хорошо, хорошо.

— Отлично, — сказала Софи. — Ох, Смоки.

Отказаться не получилось — он должен был это предвидеть. Какие аргументы мог он им противопоставить, если они сумели послать к нему его давно потерянную дочь, чтобы она уговорила его, напомнила о давнем обещании. Смоки не очень верил, что Лайлак нуждается в нем как в отце. Он предполагал, что она вообще ни в ком и ни в чем не нуждается, но нельзя же было отрекаться от обещания быть ее отцом.

— Хорошо, — повторил Смоки, отводя взгляд от просиявшего лица Софи. Он обошел библиотеку, включая всюду свет.

— Поспеши, — проговорила Софи. — Пока еще светло.

— Давай быстрей, — Лайлак потянула его за рукав.

— Секундочку. Мне нужно кое-что найти.

— Смоки, ну же! — Софи топнула ногой.

— Не гони лошадей.

Смоки вышел в холл, включая по пути лампы и бра. Софи следовала за ним по пятам. Наверху он обошел все спальни, включил всюду свет и под нетерпеливым взглядом Софи осмотрелся. Мимоходом посмотрел в окно, на собравшуюся внизу толпу. День начинал меркнуть. Лайлак махнула ему снизу.