Патрик Ротфусс - Имя ветра

— Там был человек с белыми волосами и черными глазами?

Она кивнула, вытаращившись на меня во все глаза.

— Опиши мне остальных.

Девочка поежилась.

Чандрианы. Это была ваза, изображающая чандриан и их знаки.

— Ты можешь вспомнить еще что-нибудь про эти картинки? — спросил я. — Не спеши, подумай хорошенько.

Она подумала.

— Был еще один без лица — просто капюшон, а внутри ничего. Возле его ног зеркало лежало, а над ним всякие луны. Ну знаете: полная, половинка и серник. — Нина опустила глаза, припоминая. — И была еще женщина… — Она зарделась. — Не вся одетая.

— А еще что-нибудь можешь вспомнить? — спросил я.

Она покачала головой.

— А что за надписи?

Нина опять покачала головой.

— Там все по-иноземному было. Ничего не понять.

— Как думаешь, сможешь нарисовать что-нибудь из тех надписей?

Она снова потрясла головой:

— Я горшок этот всего-то полминутки видела. Мы с Джимми знали, что если евоный папаша поймает нас, то как пить дать прибьет. — Ее глаза внезапно наполнились слезами. — Раз я его видела, демоны теперь и за мной придут?

Я успокаивающе покачал головой, но она все равно расплакалась.

— Я уж так боюсь после того, как у Маутенов все так вышло, — прорыдала Нина. — И все сны снятся. Я же знаю, они и за мной придут.

Я сел рядом с ней на кровать и обнял ее, бормоча успокоительные глупости. Ее рыдания медленно утихали.

— Никто за тобой не придет.

Нина подняла на меня взгляд. Она больше не плакала, но я видел, что в глубине души она все еще боится. Никаких успокаивающих слов не хватило бы, чтобы разубедить ее.

Я встал и подошел к своему плащу.

— Давай-ка я тебе кое-что подарю, — сказал я, шаря в одном из карманов. Я вытащил деталь симпатической лампы, над которой работал в артной, — диск из светлого металла, покрытый с одной стороны сложной сигалдри.

Я вручил Нине диск.

— Я получил этот амулет, когда был в Велоране — далеко, за Штормвальскими горами. Это самый лучший амулет против демонов.

Нина посмотрела на него, потом на меня.

— А вам он разве не нужен?

Я покачал головой.

— У меня есть другие способы защиты.

Она прижала диск к груди, слезы снова заструились по ее щекам.

— О, спасибо, спасибо вам. Я его всегда буду при себе носить. — Костяшки ее пальцев побелели.

Она потеряет его. Не скоро, но через год, два или десять. Такова человеческая натура, и, когда это случится, ей будет еще хуже, чем сейчас.

— В этом нет нужды, — быстро сказал я. — Он работает вот так. — Я взял ее руку, крепко сжимавшую металлический диск, и обхватил ее ладонь своей. — Закрой глаза.

Нина закрыла глаза, и я медленно процитировал первые десять строк из «Вевалора сартане». На самом деле не слишком подходяще, но больше мне в тот момент ничего в голову не пришло. Темийский — очень впечатляющий язык, особенно если у вас хороший драматический баритон, как у меня.

Я закончил, и Нина открыла глаза. Они были полны восхищения и чуда, а не слез.

— Теперь он настроен на тебя, — сказал я. — Не важно, где он находится, он все равно будет тебя защищать и хранить. Ты можешь даже сломать его и расплавить, но чары будут держаться.

Девочка обвила меня руками и поцеловала в щеку. Потом вдруг вскочила, покраснев. Ее глаза сияли, она больше не выглядела бледной и измученной. К тому же она оказалась красавицей, а я и не заметил сперва.

Вскоре Нина ушла, а я немного посидел на кровати, размышляя.

За последний месяц я вытащил девушку из пылающего ада, призвал огонь и молнию на убийц, а сам остался невредим. Я даже убил существо, которое могло быть драконом или демоном — в зависимости от точки зрения.

Но только здесь, в этой комнате, я впервые почувствовал себя героем. Если вы ищете причину, почему я стал тем, кем стал, если вы ищете начало — загляните туда.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Тем же вечером я собрал свои вещи и спустился в общий зал. Горожане пялились на меня и взволнованно перешептывались. Проходя к стойке, я уловил несколько комментариев и вспомнил, что вчера большинство людей видели меня обмотанным повязками, предположительно скрывающими ужасные раны. Сегодня же все повязки исчезли, и на мне оказалась лишь парочка небольших ссадин и синяков. Еще одно чудо. Я изо всех сил постарался не улыбнуться.

Унылый трактирщик сообщил мне, что и помыслить не может требовать с меня деньги, когда весь город у меня в долгу и все такое прочее. Я настаивал. Нет-нет, ни за что, он и слышать об этом не хочет. Разве только он может сделать для меня что-нибудь еще, чтобы выразить свою благодарность.

Я напустил на лицо задумчивое выражение. Ну, раз уж он завел об этом речь, то не случилось ли ему разжиться еще одной бутылкой того прекрасного земляничного вина…

Я отправился в Ивсдаунские доки и получил место на барже, идущей вниз по реке. Потом поспрашивал докеров, не видел ли кто молодую женщину, проходившую здесь в последнюю пару дней. Темноволосую, красивую…

Видели: она была здесь вчера днем и уплыла вниз по реке. Я почувствовал некоторое облегчение, узнав, что Денна цела и относительно здорова. Но в остальном я не знал, что и думать. Почему она не пришла в Требон? Решила ли она, что я ее бросил? Помнила ли что-нибудь из того, о чем мы говорили, лежа в обнимку на серовике?

Мы пристали в Имре за несколько часов до рассвета, и я отправился прямиком к Деви. После бурной торговли я отдал ей лоденник и один талант, чтобы покрыть мой чрезвычайно краткосрочный заем в двадцать талантов. На мне все еще висел прежний долг, но после всего, через что я прошел, четыре таланта уже не казались мне столь зловеще невозможной суммой, хотя мой кошелек был снова почти пуст.

Возвращение в привычное русло заняло некоторое время. Я отсутствовал всего четыре дня, но мне пришлось извиняться и давать объяснения самым разным людям. Я пропустил встречу с графом Трепе, два занятия с Манетом и обед с Фелой. Анкеру пришлось два вечера обходиться без музыканта. Даже Аури мягко упрекнула меня, что я не приходил навестить ее.

Я пропустил занятия у Килвина, Элксы Дала и Арвила. Все они приняли мои извинения с милостивым неодобрением. Я знал, что, когда назначат плату за следующую четверть, мне придется кошельком ответить за мое внезапное исчезновение.

Но важнее всех для меня были Вил и Сим. Они слышали сплетни, что на какого-то студента напали в переулке. Поскольку физиономия Амброза в последние дни была еще самодовольней, чем обычно, друзья решили, что я бежал из города или, в худшем случае, покоюсь на дне реки Омети с камнем на шее.