Стивен Эриксон - Увечный бог

  Итак, юный Корабб отправился в ямы жрецов. Вырубать известняк оказалось не таким плохим делом, хотя иногда людей давило или они харкали кровью или кровь у них текла отовсюду. Там он и начал прислушиваться к историям. Убивая время. Ошибка. Разумеется, не случись мятежа, он был бы еще там, или его раздавило бы, или он выкашлял бы легкие. А мятеж... вначале был личный мятеж, а уж потом он пришел к мятежу большому. Все из-за историй, которые люди рассказывали - о свободе до малазан. Похоже, это были сказки.

  Леомен. Леомен Молотильщик. И Ша'ик, и Тоблакай. И все фанатики. Все мертвецы. Ничего хорошего."Вот что бывает, когда веришь лживым сказочникам".

  Адъюнкт не такая? Он до сих пор не уверен. Не понимает он болтовни насчет "без свидетелей". Да он сражался против безвестности всю жизнь!

  "Но теперь у меня мяч вместо головы и он готов взорваться на солнцепеке. К утру всем нам конец. Мертвец и никого, кто его видит. Она об этом? Но... зачем тогда всё"?

  Он родился упрямым. Ну, так все говорили. Может, от того все беды в жизни, но Тарр не любитель рассуждать. Здесь, этой ночью, упрямство - всё, что ему остается. Сержант взвода морпехов - не думал он, что взлетит так высоко. Не при Скрипаче, который заботится обо всем, о чем нужно. Но Скрип уже не ведет взвод. "Теперь он мой. Мне доведется вогнать их в землю. Доведется увидеть, как они умирают мухами на стекле".

  Он запланировал упасть последним, иначе к чему упрямство? Он умеет толкать, толкать, пока его не оттолкнут.

  Вспоминается день, когда они впервые строились в Арене. Хаос, взгляды исподлобья, вся эта ругань. Неуправляемые, несчастные, готовые рассыпаться. "Потом вышли несколько ветеранов. Скрипач. Каракатица. Геслер. Буян. И сделали что нужно. И тогда я понял, что запал на возможность. Стать солдатом. Было за кем идти, и было хорошо.

  И сейчас хорошо. Как должно.

  Скрипач где-то впереди. Карак прямо позади. Адъюнкт мой командир с самого начала, и пока что я жив. Благодаря ей. Она хочет еще один переход - и получит. Без вопросов, без жалоб".

  Он развернул плечи, сверкнул глазами на взвод: - Первого, кто упадет, лично прокляну Тринадцатью Вратами Бездны. Я понят?

  - За это стоит выпить, - отозвался Каракатица.

  Все засмеялись. Или попытались. Для Тарра это было настоящим смехом. "Они продержатся всю ночь. А потом не попрошу и проклятой крохи.

  Если не прикажут".

  Химбл Фрап подобрал себе новое имя. Краткорукий. Ему нравилось. Старая семейная линия Фрапов... ну, пусть ее забирают братья. Всю эту длинную жилистую веревку, привязывающую его к тому, откуда он и кто он - да, он ее обрубает. Нет ее. Нет полной дерьма пуповины, которой не рискнул еще обрезать ни один Фрап. "Бряк - и нет. Доброго пути.

  Краткорукий - это по причине моих коротких рук, поняли? Их отняла треклятая большая ящерица. Гигантская ящерица. Их называют Чан Кемали, но мы прозвали их Пеньками, по причине хвостов. Тогда я был панцирником. Да, я не похож на панцирника. Знаю. Но размер не делает панцирником. Я сам знаю дальхонезца не тяжелее жабы, да и не красивше. Все дело в привычке.

  Ну, поглядите на тех, что тянут канаты. Вон, впереди. Зачем они тянут фургоны, во имя Худа? Не важно. Они тяжелая пехота, кто-то им сказал: "Тяните фургоны", и они так и делают. Видите? Привычка.

  Да, мы их остудили, тех Пеньков. Они прыгали, мы ныряли. Они били мечами, мы закрывались щитами. Так и надо. Да, не совру, мало нас осталось. Их было много, много больше.

  Эти дни? Я работаю на старшего сержанта лейтенанта квартирмейстера Прыща. Он как раз ушел проверять ось фургона, но скоро будет. Я? Жду взвод наших морпехов, чтобы сдать стражу, да-а. Их ночью покусали, хотя немножко - кому ж тут по силам их покусать серьезно. Понимаете, о чем я? Но кое-кого надо заштопать и так далее. Жду в ближайшее время.

  Это имя, Краткорукий..."

  Что-то твердое как камень ударилось о его висок.

  Ракль опустил дубину и стал смотреть, как Брусок и Спорый оттаскивают тело. Десятка два солдат видели нападение, но они лишь пялились тусклыми глазами, ковыляя мимо. Похоже, теперь ноги - единственные годные части их тел.

  Раклю не хотелось становиться таким. Не хотелось, побери всех Худ. - Вот так охранник, - буркнул он.

  - Тихо! - прошипел Спорый, кивая вперед, на цепочку бурлаков. - Лезь в фургон, Рак, но медленно и осторожно - они могут почуять лишний вес.

  Ракль хмыкнул: - Дурни уже ничего не чуют, Спор. - Однако, подойдя к фургону, поставив ногу на ступеньку, он влез внутрь ловко и незаметно. Пусть Спор порадуется.

  Двое приятелей исчезли в полутьме.

  Пока что все ладно. Где-то в фургоне, наверное, в самой серединке, лежат особые фляги Блистига. Пришло время выпить. Вода - он ее чует. Близко.

  Прыщ вылез из-под днища. - Сквозная трещина, - сказал он, вставая. - Что в нем?

  Бывший повар поскреб в бороде. - Масло для фонарей. Подковы. Воск, смазка...

  - Смазка? Тебе не пришло в голову использовать хоть немного на проклятую ось?

  - Мы хранили ее на крайний случай, сэр. Да, может, ошиблись.

  - Ладно, - вздохнул Прыщ. - Отцепи бурлаков и пошли вперед. Я пока погляжу, что там еще есть.

  - Слушаюсь, сэр. Но, думаю, никто не сюда вернется, даже если найдете что ценное.

  Прыщ огляделся. Обоз оставил их позади. "Дерьмо!" - Пусть так. Может, там ребенок под одеялом - спрятался или слишком слаб, чтобы вылезти.

  - Тогда я вернусь, сэр.

  - Распредели солдат по другим командам.

  - Слушаюсь, сэр.

  Прыщ посмотрел ему в спину и влез в фургон. Пытаясь не обращать внимание на огонь, который кто-то залил ему в глотку, и растущее ощущение беспомощности, начал проверку.

  Бочонки со смазкой почти пусты - лишь несколько пригоршней вонючей жижи на днищах. Вряд ли хватило бы на ось. Он попытался отодвинуть бочку с подковами, но не нашел в себе сил. Тогда Прыщ перелез ее, постучал по ближайшему ящику: - Кто там есть? Просыпайтесь, или вас бросят позади!

  Тишина.

  Прыщ вытащил кинжал, открыл ящик. "Запасные мундиры? Боги подлые! Узнают бурлаки - сдерут кожу заживо!" Открыл еще пару. Набивка для матрацев. Упакованные в вату свинчатки для пращей. "У нас нет пращей. Что за раззява-квартирмейстер? О, это я. Точно я". - Тогда, - вздохнул он, - старший сержант Прыщ, вздуйте квартирмейстера Прыща. Могу ли я, лейтенант? Можете, потому что я приказываю. Или сходить к Кулаку Добряку? Прошу, сэр, не делайте этого! Он меня ненавидит. Странно, но меня он почти любит, старший сержант. Точно, сэр? Я уверен, старший сержант. На веских основаниях. Надеюсь. Ладно, ладно. Не надо извинять старого ублюдка - он ненавидит нас всех. Вот что бывает, когда лысый начинает собирать гребешки...