Ольга Романовская - Ледяное сердце 2

Кстати, а мне твоё вчерашнее, то есть уже сегодняшнее поведение как измену расценивать?

Зара промолчала, недоверчиво косясь на него, а потом спросила:

- То есть ты знаешь, но ревновать меня не собираешься?

- Не вижу повода. Флиртуй, сколько душе угодно. Ну, проверять жениха на честность будешь?

Она покачала головой, наклонилась и поцеловала его. Он усадил её рядом с собой и вернул поцелуй. Одним не ограничился, позволив себе пройтись от мочек ушей до кончиков пальцев. Перехватив его взгляд, Зара успокоилась: не лжёт и любит.

Домой сеньорита Рандрин вернулась через час, довольная и счастливая, и, лелея воспоминания о сегодняшнем утре, целиком отдала себя в руки предсвадебной кутерьмы. Пожалуй, ночь терзаний стоило того, чтобы он так доказал, что она самая любимая и желанная.

Наконец, наступил день свадьбы.

Зара не спала почти всю ночь, даже приготовленное Апполиной снотворное не помогло. Задремала на пару часиков с утра, а уже в восемь её разбудили.

Она мужественно позволяла делать с собой всё, что угодно, выполняя все указания служанок, наверное, с удовольствием измывавшихся над госпожой. Приняла ванну, натёрлась ароматным маслом, с тяжким вздохом взглянула на церемониальное платье, но промолчала. Оно было ещё более неудобным и красивым, чем то, что Зара надевала на коронацию. И шлейф в два раза длиннее, так что во время танцев его придётся оборачивать вокруг талии, продевая в две потайные петли и закрепляя зажимами с бриллиантами.

О том, сколько стоит свадебный наряд, лучше не думать. Струящее, переливающееся море эльфийского шёлка, атласа и кружев, выполненное в цветах герба Рандринов: чёрном и серебристом, - но с обязательным для невесты белым лифом.

Ни есть, ни дышать в нём было невозможно, но, видимо,

невесте этого и не требовалось. Как, очевидно, не требовалось вертеть головой, чтобы не нарушить симметрию причёски.

С помощью потайной заколки к волосам крепилась непрозрачная матовая белоснежная фата, расшитая по кайме завитками из бриллиантов.

Подаренные некогда отцом фамильные драгоценности пришлись кстати, довершая образ обворожительной невесты.

Заре собственное отражение понравилось, как и лёгкий макияж, придававший взгляду особую глубину. Её беспокоили три вещи: не запнётся ли она, запутавшись в длинном шлейфе, не упадёт ли в обморок в этом корсете и выдержит ли весь день на таких каблуках. Туфельки, безусловно, изящные, но не практичные.

Ровно в половину двенадцатого невесту под руки вывели в холл и передали отцу и Соединительнице сердец в лице Апполины, облачённой в нежно-розовое облегающее закрытое платье. На груди красовались ленты цветов жениха и невесты.

Без четверти двенадцать свадебный кортеж остановился у храма Онора. Возле него столпилось много зевак, Заре даже показалось, будто в этот день её собираются не выдать замуж, а короновать - всё, практически до мелких деталей напоминало интронизацию монарха.

'Всё будет хорошо', - шепнул на ухо испуганной дочери Рандрин и, крепко сжав её руку, провёл в специальное помещение, в котором невесте вместе с родителями надлежало дожидаться начала церемонии. В точно таком же, только по другую сторону зала, держали жениха.

По традиции свадьба начиналась с короткой вступительной речи жреца и торжественного оглашения имён брачующихся, записанных в специальной книге. Затем слово брала Соединительница сердец и произносила похвальбу жениху и невесте. По её же знаку отворялись двери в боковые пределы храма, и на импровизированной сцене появлялись виновники торжества.

Отойдя от алтаря, не забыв затеплить лампадку с

благовоньями, Апполина обошла по периметру собравшихся гостей, среди которых были представители иностранных держав, через каждые шестьдесят шагов останавливаясь и славословя Онора и будущих супругов.

Служки принесли атласные белые подушки с алой каймой и положили их на ступеньки перед алтарём. Затем вынесли цветы и аккуратно распределили по вазам по обеим сторонам жертвенника.

Соединительница сердец закончила обход и подала знак открывать двери.

Первым шафер вывел жениха.

Эрш выглядел спокойным и собранным. Одет он был практически так же, как на коронации, с той лишь разницей, что на рубашке не было вышивки Департамента иностранных дел, а пояс перетянут белым шарфом.

Подойдя к алтарю, Эрш поклонился жрецу и Апполине и повернулся лицом к широкому проходу, по которому Рандрин уже вёл дочь.

Невеста нервничала, хоть и старалась улыбаться. Успокоилась она, лишь поймав нежный взгляд жениха и выслушав от него пару ободряющих мысленных слов.

Они успели преодолеть уже половину пути, когда от толпы отделилась женщина в простом, но сшитом из добротной ткани платье. Робко оглянувшись на никак не отреагировавших на неё гвардейцев и покосившись на кивнувшего ей Эрша, она осторожно приблизилась к Заре и взяла её за свободную правую руку.

Рандрин поморщился, демонстративно отвернулся, но промолчал, не желая портить праздник дочери. Он делал вид, будто вместо Эгюль - пустое место, обращаясь исключительно к Заре, успокаивая.

Появление матери оказалось полной неожиданностью и для невесты, но она догадывалась, что это дело рук будущего супруга.

Эгюль отпустила её за два шага до алтаря, краснея,

поцеловала, поклонилась Эршу и Рандрину, дрожащим голосом пожелала счастья, любви и долголетия брачующимся и поспешила отойти, встав в первом ряду зрителей.

- Отец тебя убьёт! - мысленно прошептала Зара, обращаясь к жениху.

- Она твоя мать, - парировал тот. - По-моему, милая женщина, потом познакомимся. И, как видишь, ничего страшного не случилось.

Стоя между женихом и невестой, Апполина взяла их за руки и соединила пальцы.

Волнение и страх сразу отступили, Зара смотрела только на Эрша, радостно улыбаясь ему. Он отвечал ей тем же, слегка поглаживая ладонь.

Жрец по очереди убедился, что согласие на брак было дано добровольно, и попросил жениха и невесту выбрать каждому из своей вазы два цветка и возложить их на алтарь. У обоих были белые розы и камелии. Совпадение предвещало долгий счастливый брак.

Взяв в руки по лампадке, Зара и Эрш преклонили колени перед алтарём, почтительно поклонившись статуе Онора и попросив дать разрешение на брак. Пламя в лампадках дрогнуло, и жрец, возложив на затылок брачующихся скрещенные пальцы, начал свадебный ритуал.

Первым брачную клятву произносил жених: 'Клянусь разделить с тобой радости и горести до конца своих дней, посвятив тебе своё сердце, разум и помыслы. Делаю тебя единственной, ради которой стоит дышать, которую стоит боготворить и почитать, чтобы ты ни сделала, как бы не сложилась наша судьба. Обещаю заботиться о тебе, хранить верность и оберегать от опасностей. Клянусь честью и душой хранить тепло любви, быть защитником, другом и помощником во всех твоих делах. Пока смерть не разлучит нас'. Затем, немного в изменённом виде её повторяла невеста.