Трудно быть богиней - Анастасия Александровна Латышевич

Когда необходимое упаковалось, мужчина встал, готовый переправить меня в его владения. Я немного замешкалась, руки были заняты сумкой и пакетами, а значит протянуть ладонь не смогу, надо обнимать. Он иронично улыбнулся, разгадав моё замешательство и сам нежно притянул меня к себе. Волна теплоты и блаженства разлилась по всему телу, ноги стали ватные. «Что за реакция? От его простых прикосновений можно улететь в космос. Причём, совсем не обязательно пить или курить травку, и без этих излишеств штырит будь здоров». Я положила щёку ему на плечо и закрыла глаза, ощущая тёплые мужские руки на спине и талии.

Сильно замечтаться у меня не получилось, кто-то нагло пытался отобрать мои пакеты. Я машинально вцепилась в них с удвоенной силой. Раздался тихий смешок, пришлось открыть глаза. Мы уже стояли посреди гостиной, возле дивана, а Викториан пытался меня разгрузить. «Первым делом научусь у него так перемещаться, когда магия перестанет быковать» — решила я для себя. Потом меня снова отправили «направо», то есть в зелёную комнату, где ночевала накануне. Остаток ночи прошёл, на удивление, спокойно.

Меня разбудил будильник. После возвращения на родную Землю, постепенно разучилась вставать по солнцу, теперь всегда и везде меня будил телефон. Сигнал звучал приглушённо, словно вдалеке. Кажется, забытый мобильник лежал на журнальном столике в гостиной. Из-за ночных событий, я не выспалась, поэтому решила проигнорировать сигнал подъёма, небрежно махнув рукой, со словами: «чтоб тебя!» Внезапно, раздался звучный хлопок, я моментально подскочила в кровати и бросилась в гостиную. «Неужели что-то взорвалось? Может Викториан неправильно нажал кнопки и что-то из бытовой техники сгорело?»

Очутившись на месте, я поняла, что дело вовсе не в Викториане, а во мне. Мой смартфон лежал на журнальном столике вывернутый наизнанку, словно взорвавшийся изнутри, части сгоревшего корпуса валялись на полу. Я осторожно подняла дымящийся и пахнущий горелой пластмассой остаток агрегата, покрутила его из стороны в сторону и убито села на диван, зарыв свободную ладонь в распущенные перед сном волосы.

«Ну, вот, снова непредвиденные расходы, а ещё за квартиру платить! Как же я буду теперь без телефона? Будильник, звонки родителям, сообщения, время, которое без конца на нём смотрю, интернет…» — грустно подумала я. Внутри заворошилась паника. Но пораскинув мозгами ещё немного, успокоилась.

«Мы так привыкаем к удобной мелочи, что забываем жить нормальной жизнью: ходить в гости, гулять, читать нормальные, печатные книги, да, просто поднимать голову и смотреть на небо, вокруг себя. Вся жизнь проходит в крохотном экране, но когда-то же люди прекрасно жили и без гаджетов. Теперь же, потерять телефон или случайно оставить его дома приравнивается к ужасу. Пожалуй, хуже может быть только забытый кошелёк. Особенно если ты уже стоишь на кассе в магазине. Неужели я тоже стала заложницей бездушных вещей? Неосознанно вклинилась в глупую погоню за потребительством? Нет, надо с этим кончать. Ведь раньше такого не было. Что же случилось сейчас? Что за болезнь такая? Нет. Не хочу. Привыкла к телефону, привыкну и без него. Думаю, какое-то время уж точно протяну» — я швырнула испорченную вещь на столик.

Рядом кто-то сел.

— Не расстраивайся. Купим новый, — спокойно произнёс Викториан.

Я отрицательно замотала головой:

— Я не расстраиваюсь. Это всего лишь вещь. Сломалась она, конечно, в неподходящий момент, но пережить можно, — убрав волосы от лица, поудобнее уселась на диване. Мужчина странно на меня смотрел. — Сбегаю сегодня на перерыве в магазин, куплю наручные часы и простой будильник. Уж лучше я его буду взрывать по утрам, чем телефон. Остаётся надеяться, что эта песня ненадолго, — выказала я пожелание и помахала Викториану левой ладонью.

— Ненадолго, — уверенно ответил он.

Дни замелькали за днями и незаметно пробежала целая неделя. Но эти семь дней являлись самыми счастливыми за прошедшие десять месяцев, после возвращения с Элоры. Я жила у Викториана в новой квартире, лишь изредка появляясь у Валентины Дмитриевны, чтобы взять некоторые нужные мне вещи. О том, где ночую на самом деле поведала хозяйке уже на третий день, чем ввела в ступор не только её, но и современную девушку Алёну.

В их представлении я была скромной, праведной девочкой, которая вела исключительно положительный образ жизни, а тут выясняется, что ночую у малознакомого мужчины. Ладно бы встречались днём, так нет же, ухожу к нему непременно ночевать. Убеждать соседей по квартире в том, что подобные меры ради их же безопасности, показалось бессмысленным, как и уверять их в том, что, на самом деле, у нас сугубо дружеские отношения. Сомневаюсь, что они поверят такому, поэтому я просто поставила их перед фактом и продолжала убегать в четырёхкомнатную квартиру.

Обещание, данное мне, Викториан исправно выполнял, сохраняя дозволенную дистанцию. Всю неделю он присматривался ко мне, а я к нему.

Каждый вечер, Викториан встречал меня после работы и тренировок, и мы вместе шли с ним домой пешком, игнорируя общественный транспорт. И вовсе не потому, что экономили деньги или энергию на перемещение, а потому, что нам нравилось вместе гулять и болтать обо всём на свете. Мужчина, оказался замечательным рассказчиком и интересным собеседником, с ним было легко и приятно общаться.

Он начинал привлекать меня не только внешними данными, но и внутренними качествами: благородство, хозяйственность, чувство юмора, осведомлённость и много чего ещё. Вечерами Викториан приходил ко мне в комнату и садился возле стола, пока я писала планы или готовила игры. Первое время, меня это смущало, но потом привыкла и перестала обращать на него внимание, просто делала привычные для себя вещи. Викториан с интересом наблюдал за мной, тихонько сидя на стуле.

Иногда, я наглела и просила его вырезать какие-нибудь картинки или карточки. Изначально «помощник» пытался избежать работы с ножницами и выполнить задание с помощью магии, но я настояла на своём, заявив, что мужику уже больше трехсот лет, а он только пальцами щёлкать, да руками махать умеет. Потом с издевательской улыбкой наблюдала, как здоровый дядька, способный управляться с любым видом холодного оружия на раз и два, поджав губы или высунув язык, пытается