Кристофер Паолини - Наследие

Через какое-то время Эрагон понял, что они и не могут изъясняться иначе. За минувшие века их разум изменился; то, что ему казалось простым и ясным, для них зачастую было слишком сложным, или же совершенно наоборот, и тогда они как бы менялись местами. Слушая их мысли, он чувствовал, что это, наверное, то же самое, что слушать мысли богов.

Когда он позволил себе высказать эту мысль, Сапфира презрительно фыркнула и заявила:

«Тут есть большая разница!»

«Какая?»

«В отличие от богов, мы принимаем самое активное участие в событиях, происходящих на земле».

«Возможно, боги тоже порой принимают в них участие, оставаясь невидимыми».

«Тогда какой в них прок?»

«Ты считаешь, что драконы лучше богов?» — заинтересованно спросил он.

«Взрослые драконы, безусловно, да, — совершенно серьезно ответила она. — Кто на свете могущественнее драконов? Даже могущество Гальбаторикса полностью зависит от нас!»

«А как же нидхвалы?»

Сапфира презрительно чихнула:

«Ну что, нидхвалы? Мы можем и плавать, а вот они летать совершенно не умеют».

Лишь однажды к ним напрямую, без посредника, обратился самый старый и самый могущественный из драконов по имени Валдр, что на древнем языке означает «правитель». Валдр подарил им некое видение, а может, сон, в котором лучи света превращались в песчаные волны, а то, что казалось прочным и незыблемым, превращалось в некую пустоту, в ничто. Затем Валдр показал им гнездо со спящими скворцами, и Эрагон смог ощутить, как мелькают в птичьих головках быстрые сны-видения. Сперва Валдр, казалось, не испытывал к скворцам ничего, кроме презрения: их сны он воспринимал как нечто смехотворно маленькое, пустое, бессмысленное; но затем его настроение переменилось, и отношение к птичкам стало теплым, сочувственным; даже самая мелкая из тревоживших скворцов забот выросла в цене настолько, что стала как бы равной заботам и тревогам королей.

Валдр довольно долго показывал им это, словно желая убедиться, что Эрагон и Сапфира все запомнят и бережно сохранят. Однако они оба так толком и не поняли, что именно хотел сказать им старый дракон, а Валдр разъяснять свои намерения отказался.

Когда наконец вдали стал виден Урубаен, Элдунари драконов умолкли, перестав делиться с Эрагоном и Сапфирой своими воспоминаниями, и Умаротх сказал:

«Ну вот, теперь вам стоит внимательно ознакомиться с логовом нашего главного врага».

И Сапфира сделала несколько кругов над городом, но то, что они увидели, отнюдь не прибавило им бодрости, особенно когда Глаэдр сказал:

«Похоже, Гальбаторикс немало построил с тех пор, как изгнал нас отсюда. В наши дни эти стены не были ни такими толстыми, ни такими высокими».

А Умаротх прибавил:

«Да и сама Илирия никогда не была так укреплена, даже во время нашей войны с эльфами. Этот предатель выкопал себе глубокую нору, да еще и целую груду камней сверху навалил. По-моему, по собственной воле он оттуда ни за что не вылезет. Он, как барсук, забился поглубже в свое логово и готов расквасить нос любому, кто попытается свой нос туда сунуть».

В миле от прячущейся под скалистым выступом цитадели Гальбаторикса и самой столицы Империи, на юго-западе от нее, раскинулся лагерь варденов. Он стал значительно больше, чем помнилось Эрагону, что несколько его озадачило, пока он не понял, что это, должно быть, королева эльфов Имиладрис со своим войском наконец-то присоединились к варденам. Он с облегчением вздохнул: даже Гальбаторикс опасался могущества эльфов.

Когда Сапфира была примерно в лиге от лагеря, Элдунари помогли Эрагону расширить свое мысленное восприятие, чтобы он смог охватить мысли варденов — людей, гномов, эльфов и ургалов. Его мысленное прикосновение было слишком легким и мимолетным, чтобы кто-то успел его заметить, если только специально не ждал этого; однако он почти сразу уловил знакомое, довольно-таки напряженное звучание диковатой эльфийской музыки, которая всегда звучала в мыслях Блёдхгарма, и решил сосредоточиться только на сознании этого эльфа.

«Приветствую тебя, Блёдхгарм, — мысленно сказал он ему, — это я, Эрагон».

Более пышное приветствие показалось ему чрезмерным — все-таки они с Блёдхгармом столько уже пережили вместе.

«Губитель Шейдов! — тут же откликнулся Блёдхгарм. — Ты жив-здоров? Твои мысли оставляют в высшей степени странное ощущение. Сапфира с тобой? Она что, ранена? Или что-то случилось с Глаэдром?»

«С ними все хорошо. И со мной тоже».

«Тогда…» — Блёдхгарм был явно смущен.

И Эрагон, не давая ему продолжить, сказал:

«Мы тут неподалеку. Но пока что невидимы. Та иллюзия, которую вы создали, все еще видна?»

«Да, Губитель Шейдов. «Наша Сапфира» кружит над лагерем на высоте примерно мили. Порой мы скрываем ее за облаками или же делаем вид, будто вы с ней отправились патрулировать территорию, но мы решили не допускать возможности, чтобы Гальбаторикс хотя бы предположил, что вы надолго оставили лагерь. Сейчас мы отошлем ваших двойников прочь, чтобы вы смогли спокойно приземлиться, не вызывая ничьих подозрений».

«Нет. Лучше подождите немного; пусть ваши чары еще немного продлятся».

«Но почему, Губитель Шейдов?»

«Мы сразу в лагерь не вернемся. — Эрагон быстро огляделся. — В двух милях от него, если идти на юго-восток, есть небольшой холм. Ты знаешь это место?»

«Да, я его даже вижу».

«Сапфира приземлится за этим холмом. Возьми с собой Арью, Орика, Джормундура, Рорана, королеву Имиладрис и короля Оррина и приводи их всех туда; но обязательно постарайтесь сделать так, чтобы уйти из лагеря в разное время и поодиночке. И если сможешь, лучше спрячь их с помощью магии; так будет спокойней. И сам, разумеется, тоже приходи».

«Как скажешь, Губитель Шейдов… А что вы нашли на…»

«Нет! Не спрашивай меня. Здесь опасно даже думать об этом. Приходи, и я все вам расскажу, но сейчас на твои вопросы отвечать не стану—ведь нас может кто угодно подслушать».

«Понимаю. Мы придем, как только сможем. Хотя, возможно, придется потратить какое-то время на то, чтобы все вышло надлежащим образом».

«Конечно. Не сомневаюсь, ты все сделаешь как можно лучше».

Эрагон свернул их мысленный разговор и откинулся в седле, слегка улыбаясь и представляя себе, какое выражение лица будет у Блёдхгарма, когда он узнает об Элдунари.

Подняв небольшой вихрь, Сапфира приземлилась в низине у подножия холма, вспугнув отару пасшихся поблизости овец, которые с жалобным блеянием бросились врассыпную.

Сложив крылья, Сапфира посмотрела овцам вслед, облизнулась и сказала: