Ведьмы Алистера (СИ) - Дарья Шатил
— Осторожнее, ты её уронишь! — воскликнула Терра из-за кадра.
Чарли тут же прекратил щекотать Марту и взял малышку устойчивее, перехватив обеими руками и прижав спиной к груди.
— Ни за что на свете! — серьёзно произнёс он, а затем вновь рассмеялся.
— Чарли, ты невыносим! — воскликнула женщина. Камера в её руках дрожала, и картинка постоянно плыла.
Марта тоже перестала смеяться и серьёзно посмотрела в камеру — точнее, на мать за камерой, — а потом перевела взгляд на Чарли. Ей пришлось сильно запрокинуть голову, чтобы заглянуть в лицо державшего её мужчины, и зелёный колпак слетел с её головы.
— Чарли вы-но-сим? Куда вы-но-сим? Зачем?
Нахмуренные брови делали выражение лица девочки даже комичным, но это Коул заметил лишь краем сознания. Всё его внимание сосредоточилось на Чарли. Коул помнил брата взрослым и статным — ещё бы! — ведь, когда Коул с Адой родились, брат уже давно вырос, — но с экрана на него смотрел молодой мужчина, чем-то отдалённо похожий на самого Коула. Весёлый и счастливый парень, который действительно был другом этой семьи.
Коула прошиб озноб.
— Никуда-никуда, я всегда буду здесь ради тебя, моя принцесса, — ответил девочке Чарли и вновь принялся щекотать Марту, и та снова рассмеялась.
— Сомневаюсь, что Сьюз это одобрит, — хмыкнула Терра и положила камеру на стол. Лицо Чарли пропало из кадра, и теперь там появились крохотные подрагивающую ножки Марты в полосатых рождественских носках и живот брата.
— Думаю, однажды она смирится и перестанет дуться. Тем более что повод глупый. Да она и сама понимает, что нелепо обижаться на подружку невесты, которая необдуманно решила родить раньше срока, — в голосе Чарли слышалась такая знакомая Коулу усмешка.
— Мне жаль… — с тоской в голосе произнесла Терра.
— Не забивай себе голову, ведьмочка. Если бы я накручивал себя каждый раз, когда Сьюзи ведёт себя не совсем адекватно, то мы никогда бы не поженились.
— И где она проводит Рождество?
— С моими родителями. Рассказывает им, какой у них неблагодарный сын…
— Это неправильно! — возмутилась девушка. — Ты же сказал, что она отпустила тебя.
— Ну да, сказала «скатертью дорожка, любимый! К твоему возвращению я поменяю замки!» — такая умница! А то их давно уже нужно было поменять. Она прошлым летом поругалась с соседкой, и та набила спичек в нашу замочную скважину. Замок, конечно, почистили, но он постоянно заедает.
— Я думаю, она имела в виду не это…
— Не переживай, Терра, я знаю, что творится в голове моей жены. Кстати, что с камерой? Она работает?
Чарли нагнулся и вновь появился в кадре вместе с маленькой Мартой. Коулу было немного странно смотреть на такую Марту: словно видишь другого человека. Чарли взял камеру в руки, последовала смазанная карусель, и на экране предстала Терра Грабс, очень похожая на Марту, если ту хорошенько откормить. Она была маленькая и округлая, совершенно не похожая на снимок на книжной полке. Эта Терра с грустью смотрела на брата Коула.
— Чарли, может, тебе стоит вернуться и встретить Рождество со Сьюз? Я думаю, тогда вы помиритесь и…
— Поверь мне на слово, если я приеду, то только испорчу праздник нам обоим. Мы поругаемся ещё больше, а поутру вместо рождественского подарка я найду свои любимые туфли, залитые мёдом, — Чарли рассмеялся, наверное, от того, насколько кислым в этот момент стало выражение лица Терры.
— Почему я не удивлена? — спросила Терра и сокрушённо покачала головой.
— Потому что это Сьюзи, и мы все знаем, какие методы она использует.
Камера в руках Чарли задрожала, и он воскликнул:
— Не трогай её, Марта! Пошли лучше снимем, как твой папа украшает ёлку.
— Папа! — восторженно и очень громко крикнула Марта, и Коул посочувствовал ушным перепонкам брата.
А дальше Чарли поставил камеру на паузу, потому что уже в следующем кадре молодой Алистер Рудбриг сидел на полу возле огромной ёлки и раскручивал длинную гирлянду, а маленькая Марта ходила вокруг него кругами, то и дело плюхаясь на пухлую попку, которая явно перевешивала её. Коул отстранённо отметил, что всё происходило на том же самом ковре, который сейчас, словно укор ему, был заляпан засохшей кровью.
— Скажи-ка, Али, мой добрый друг, по каким критериям ты будешь выбирать мужа для своей дочери? — полный смеха голос Чарли донёсся из-за кадра.
— Прекрати вести себя, как дурак, — ответил Алистер, не отрываясь от своего занятия. В это время Марта взяла ёлочную игрушку — Коулу показалось, оленёнка — и повесила на нижнюю ветку — ту, до которой могла дотянуться.
— Дурак? Дурак?! О, дружище, ты ранишь меня в самое сердце… Терра, ты его слышала? Наш праведник произнёс самое близкое к матерной брани слово. Терра, ты плохо на него влияешь! — заливался Чарли, и Коул даже мог представить, каким было выражение лица брата в тот момент. — О, Алистер, тебе нужно помыть язык с мылом!
Алистер обжёг друга гневным взглядом, продолжая раскручивать неподдающуюся гирлянду.
— Знаешь, что?
— Что? — Коул вспомнил, как брат умел вскидывать лишь одну правую бровь, и это придавало его лицу игриво-выжидающее выражение, словно он уже обдумывал свой следующий комментарий в абсолютной уверенности от его остроумности.
— Я решил, что отдам её любому, кто не будет тобой и не будет иметь к тебе никакого отношения, — Коулу показалось, что, несмотря на серьёзное выражение лица Алистера, в глазах его мелькнули смешинки.
— О нет! — театрально воскликнул Чарли, и камера в его руках задрожала. — Что же мне делать? Как я скажу Сьюзи, что ей придётся искать для нашего сына новую невесту? Она же меня со свету сживёт.
— У Чарли есть сын? — спросила Марта, которая уже успела повесить на ёлку с десяток игрушек — все на одну ветку. — У меня есть братик?
— Нет, Тучка, — ответил Алистер и потрепал дочку по волосам. — У Чарли нет детей.
— Но когда-нибудь будут, — запротестовал Чарли. — Марта, ты же выйдешь замуж за моего сына?
Девочка хмуро посмотрела в камеру и серьёзно ответила:
— Нет.
— Ну что за семейка? — воскликнул Чарли и перевёл камеру на себя. Лицо его оказалось слишком близко и появилось на экране телевизора не полностью. Чарли погрозил пальцем. — Марта, записываю это послание для взрослой тебя. Ты жестокая женщина! Как ты могла разбить сердце моему нерождённому сыну. Одумайся, женщина! Ты упускаешь лучшую партию!
Глаза Коула защипало, а в носу защекотало. Он нажал на паузу. Смотреть дальше было выше его сил. Дышать стало тяжело. Казалось, воздух застревает в лёгких, а сердце тяжёлым камнем бьётся о рёбра изнутри, готовясь проломить их.
