Майкл Муркок - Древо скрелингов

Когда человеку нет нужды объясняться, когда его понимают без слов, он испытывает громадное облегчение. Я начала сознавать, какую жертву принесла ради любви к Ульрику и его миру, хотя и не жалела об этом. Я радовалась горам и лесу, как всегда стараясь находить хорошее в самой отчаянной ситуации. Только неутихающий ветер тревожил меня. Он, не переставая, рвал на мне одежду, словно напоминая, какие силы стоят между мной и моим мужем.

Ночью я вызвалась дежурить первой. Мое беспокойство все возрастало, но, прилаживая тетиву к луку, я не слышала ничего, кроме обычных звуков, которые издают мелкие животные на охоте. Когда меня сменил Белый Ворон, мне нечего было ему сообщить. Он негромко сказал, что заметил семерых воинов, прошедших в двадцати шагах от нашего лагеря, и я встревожилась не на шутку. Я привыкла доверять своим чувствам.

Белый Ворон сказал, что они, возможно, всего лишь осматривались на местности.

Прежде чем лечь спать, я спросила, зачем люди прошли такое огромное расстояние, пытаясь нас убить.

– Им нужны сокровища,- ответил юноша. Недавно ему удалось оставить пукавачи с носом, и теперь они гневаются на него. Однако он всего лишь вернул похищенное ими.

Белый Ворон добавил, что нам следует остерегаться змей. Пукавачи- великолепные укротители рептилий и используют медноголовых щитомордников и гремучих змей в качестве оружия. Его слова отнюдь не добавили мне чувства безопасности. Я терпеть не могу змей любого размера, хотя и они и не внушают мне панического ужаса.

Айанаватта уже заступил на дежурство, когда меня разбудили тонкие вопли в серых предрассветных сумерках. Наша лужайка была покрыта росой, отчего трава намокла и по ней было трудно ходить.

Наши враги не показывались, и я решила, что им не хватает отваги напасть на нас. Потом я увидела огромного щитомордника, который свернулся узлом у костра и медленно двигался в нашу сторону. Я выхватила стрелу из колчана Айанаватты, приладила ее к луку и запустила одним плавным привычным движением. Тело человека не столь забывчиво, как его мозг. Моя стрела пригвоздила щитомордника к земле. Между длинными смертоносными зубами змеи то показывался, то исчезал язык, и я чувствовала куда меньшую жалость к ней, чем к птицам, которых убиваю ради пропитания.

Пукавачи атаковали нас на рассвете, при северном холодном ветре, издавая жуткие пронзительные боевые крики и размахивая каменными дубинками длиной почти в их рост. Однако, не добежав до лагеря, они отступили. Целью этого маневра было заставить нас подняться на ноги и сделать более уязвимыми для их последующих действий, но Белый Ворон довольно долго прожил среди этих людей и предвидел все их хитрости.

Они засыпали лагерь стрелами, но мы были к этому готовы. Мы в мгновение ока укутали себя и мамонта ячеистой сетью. Большинство стрел запутывались в ней либо падали на землю. В лагерь вползли еще две змеи. Я расправилась с одной из них при помощи все той же стрелы, а Айанаватта прикончил своими дубинками вторую.

Белый Ворон, казалось, не обращал на противника ни малейшего внимания. Он громогласно выразил восхищение моей стрельбой. Он сказал, что у меня глаз и рука настоящего мужчины. И это был не комплимент, а констатация факта.

Змеи выглядели необычайно крупными, особенно для здешнего климата, и было нетрудно представить, каким образом пукавачи запугивают своих врагов. Однако очень быстро выяснилось, что сами они отнюдь не производят столь устрашающего впечатления. Их рост не превышал полутора метров. Пукавачи оказались самым настоящими пигмеями.

До сих пор Айанаватта и Белый Ворон не упоминали о том, что самый высокий пукавачи едва достигает моей груди. Это был низкорослый народец с худощавыми, но мускулистыми телами. В атаке они проявляли отвагу, которая заставляла отнестись к ним с уважением. Я решила, что они эволюционировали в тех же условиях, что африканские бушмены. В противоположность Айанаватте, у них были квадратные головы, высокие изогнутые брови, и они явно происходили из другой части мира, хотя и носили одежду из оленьих шкур, штаны, меховые шапочки, украшенные рубашки и мокасины. Однако при всем своеобразии их облика и миниатюрных размерах они могли оказаться любым племенем, обитающим к востоку от Миссисипи.

Сеть дала нам определенное преимущество перед пигмеями. Я почти не удивилась тому, что предводитель пукавачи одет иначе, чем остальные.

Он скрывался в траве, тыча клинком то в одну сторону, то в другую, направляя атаку. На нем были длинный черный плащ, высокая черная шляпа с черным пером, а в руке он сжимал тонкую саблю. Он был похож скорее на лошадь, запряженную в катафалк, чем на человека, но его мрачное лицо было мне знакомо. Я встречалась с ним совсем недавно.

Это был никто иной, как Клостерхейм. Сколько времени ему потребовалось, чтобы добраться сюда? Я понимала, что он прошел нелегкий путь. Он казался старше и еще костлявее прежнего, его одежда превратилась в лохмотья.

Атака пукавачи захлебнулась, они сгрудились вокруг своего главаря.

Либо число индейцев уменьшилось с тех пор, когда Белый Ворон видел их в последний раз, либо недостающие спрятались где-то, рассчитывая нанести удар с другого направления.

Как только один из воинов приблизился к Клостерхейму, чтобы выслушать приказ, я с изумлением обнаружила, что он, подобно пукавачи, атаковавшим нас с таким пылом, едва ли выше десятилетнего ребенка! По всей видимости, за свою одержимость Святым Граалем он заплатил немалую цену. Спустя мгновение он окликнул нас и пронзительным, необычайно писклявым голосом предложил перемирие.

В тот же момент Бес решила выразить свой гнев. Ее массивные бивни приподнялись. Она вскинула голову и топнула, сотрясая землю.

Послышался громкий рев, словно звук труб Страшного суда, и воздух наполнился невыносимым смрадом. Голос Клостерхейма утонул в этом шуме. Он не мог сдержать возмущение, а мы, в свою очередь – смех.

Невзирая на серьезность ситуации, от хохота на наших глазах выступили слезы.

В ответ на слова Клостерхейма наш скакун не стесняясь, от души пустил газы.

Глава 4. Странные размеры

Здесь говорят о Пукавачи,

Сказочном народе леса?

А слышали о Гайавате,

Судьбы миролюбивом сыне?

"Песнь Гайаваты"

Клостерхейм подумал, что мы попросту насмехаемся над ним из-за неудачной атаки. Положив на землю свой меч, он жестом велел индейцам оставаться на местах, а сам двинулся нам навстречу. С выражением мрачного неудовольствия на лице он взобрался на невысокий пригорок в нескольких шагах от нас и остановился там, по всей видимости, подсознательно стремясь к тому, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Он снял свою черную шляпу и протер ее ленту.