Роберт Сальваторе - Наследие

«Это можно устроить», – ответил Джарлаксль, начавший медленно вникать в суть дела. «Но почему? Разве Динин не пойдет с нами?»

Глаза Виерны вспыхнули диким огоньком. «Пойдет», – сказала она, – «Но роль моего брата в предстоящей охоте слегка изменилась».

Джарлаксль даже не моргнул, лишь продолжил постукивать пальцами по крышке стола.

«Динин не верит в Лолт», – объяснила Виерна, словно ненароком присаживаясь на край стола Джарлаксльа. «Он не захотел пойти со мной в столь ответственную миссию. Но Паучья Королева потребовала от нас именно этого!» Внезапно разъярившись, она спрыгнула на пол и шагнула назад к матовой двери.

Джарлаксль даже не шелохнулся, если не принимать во внимание легкого движения пальцев руки, на которой скрывались метательные кинжалы. Жрица металась по комнате, вознося молитвы Лолт, проклиная тех, кто не пал на колени перед богиней, и в том числе своих братьев, Дриззта и Динина.

Затем внезапно Виерна вновь успокоилась и на ее лице расплылась злая ухмылка. «Лолт требует верности», – осуждающе произнесла она.

«Ну конечно же», – ответил невозмутимый наемник.

«Правосудие должны вершить жрицы».

«Конечно».

Глаза Виерны вспыхнули – Джарлаксль внутренне напрягся, боясь, что эта взбалмошная женщина могла наброситься на него из-за одной ей известного пустяка. Однако, вместо этого, она прошлась назад к двери и громко позвала своего брата.

Джарлаксль увидел как за, почти непрозрачным, дверным проемом показался какой-то силуэт, почувствовал как упругий материал напрягся под давлением тела Динина.

В комнате показалась огромная паучья нога, затем вторая, третья. Потом появилось видоизмененное, обнаженное и раздутое, тело Динина, представляющее из себя туловище гигантского черного паука. Его некогда прекрасное лицо сейчас походило на безэмоциональный и раздутый кусок мертвой плоти, в его глазах больше не сверкал свет жизни.

Наемник с большим трудом смог сохранить присутствие духа. Он снял свою огромную шляпу и пробежал рукой по лысой, вспотевшей голове.

Изуродованное создание полностью вошло в комнату и покорно остановилось позади Виерны. Жрица, заметив, что Джарлаксль почувствовал себя не в своей тарелке, лишь улыбнулась.

«Наше задание слишком ответственно», – объяснила Виерна. «Лолт не терпит возражений».

Если у Джарлаксльа и были какие-то сомнения о том, что к делу Виерны Лолт имеет самое непосредственное отношение, то сейчас они полностью рассеялись.

Виерна навлекла на Динина самое тяжкое наказание, которое только существовало в обществе дроу, которое могли осуществить лишь высшие жрицы, познавшие благосклонность Лолт. Она заменила изящное тело дроу Динина на это нелепое, изуродованное туловище арахнида, сломила его гордую независимость самым жестоким способом, каким только это было можно сделать.

Она превратила его в драйдера.

Часть 2

Осмысление

В языке дроу нет слова для обозначения любви. Само близкое по значению, какое я могу вспомнить, это ссинссриг, но оно больше подходит для определения физического влечения или эгоистической жадности. Конечно же, общее представление о любви существует в сердцах некоторых дроу, но их мире ожесточенного и опасного соперничества для истинной любви, того бескорыстного желания, которое часто требует личного самопожертвования, места нет.

Единственная жертва, которую приносят дроу, это дары Лолт, и уж конечно они не бескорыстны, так как сопровождаются молитвами, в которых возносящие их, просят в обмен о чем-то большем.

Но все же, когда я покинул Подземье, я уже представлял себе, что такое настоящая любовь. Я любил Закнафейна. Я любил Белвара и Щелкунчика. Несомненно и из Мензоберранзана меня гнала необходимость любить и быть любимым. Есть ли во всем безбрежном мире понятие более стремительное, более неуловимое? Многие представители других рас попросту не понимают что такое любовь, обременяя ее прекрасную простоту предвзятым мнением и несбыточными надеждами. Как иронично, что я, вышедший из темноты бездушного Мензоберранзана, никогда не знавший, что такое настоящая любовь, понимаю это чувство лучше, чем те, кто живет с ним, или, по крайней мере, имеет возможность насладиться им..

Но есть то, что дроу-изгнанник никогда не сможет обрести.

Несколько моих путешествий в Силверимун за последние недели, послужили причиной добрых шуток моих друзей. «Уверен, что эльф уже подумывает совсем о другой свадьбе!» Так Бруенор частенько высказывался о моей дружбе с Алустриэль, Леди Силверимуна. Я принимал эти насмешки со сдержанными чувствами, и даже не пытался объяснить своим друзьям, что их предположения ошибочны.

Я ценил Алустриэль и ту доброту, с которой она относилась ко мне. Я ценил то, что она, являясь правителем в столь жестоком и изменчивом мире, позволила темному эльфу свободно бродить по изумительным улицам ее города. То, что Алустриэль приняла меня как друга, позволило мне отделить мои мечты от истинных целей, не чувствуя над собой никаких ограничений.

Но любил ли я ее?

Не больше, чем она любила меня.

Однако, я должен признать, мне нравится мысль, что я смог бы полюбить Алустриэль, и она смогла бы полюбить меня, и если бы это произошло, то ни цвет моей кожи, ни репутация моего народа не отпугнули бы благородную Леди Силверимуна.

Однако сейчас я знаю, что та любовь стала наиболее заметной стороной моего существования, что мои узы дружбы с Бруенором, Вулфгаром и Регисом гораздо важнее любого счастья, что я мог познать.

И все же мои узы с Кэтти-бри связывают меня гораздо сильнее.

Как я уже говорил, подлинная любовь это самоотверженный поступок, и этой весной моя собственная самоотверженность подверглась настоящему испытанию.

Сейчас я боюсь за будущее, за Кэтти-бри и Вулфгара и те препятствия, которые они должны преодолеть рука об руку. Я не сомневаюсь, что Вулфгар любит ее, но его собственническая любовь граничит с неуважением.

Он должен понять какой дух живет в Кэтти-бри, должен ясно увидеть тот источник, который не позволяет угасать огонькам в ее изумительных голубых глазах. Ведь Вулфгар любит именно этот неукротимый дух, и все же он словно намеренно гасит его своими упреками об истинном месте женщины.

Мой друг варвар уже далек от тех дней, когда он скитался по тундре. Но все же, чтобы удержать сердце пламенной дочери Бруенора, удержать любовь Кэтти-бри, он должен пройти еще больше.

Есть ли во всем мире более мимолетное, более стремительное понятие?

– Дриззт До’Урден

Глава 6

Путь, Прямой и Ровный

«Я не приму отряд из Несме», – рявкнул Бруенор на посланника-варвара из Сеттлстоуна.