Иулсез Клифф - Одна сотая секунды

— Был бы человеком, давно бы печенка отказала. А так пользуешься. Только нет пользы в этом, господин, как бы ты ни спорил. Вот дождешься, вылью я однажды все твое пойло, будешь знать тогда у меня. Только попробуй напиться и полететь куда-нибудь, на сто замков запру.

— Иннара, — процедил Арвелл, — забываешься.

— Да тихо, тихо, — осеклась служанка — я же так, любя…

Наверное, я могла бы получить еще какую-то информацию, но почувствовала усталость и в еще большей мере — скуку. Мне показалось, что я стала участником даже не эксперимента, а какого-то абсурдного шоу. Где камеры? Где должный свет? Вот мальчик, а вот — девочка. Они пройдут долгий и тернистый путь к большому и светлому чувству, вязнущего в зубах заезженным словом, потом поженятся, нарожают детишек, вместе встретят достойную старость.

Я едва удержалась от зевка. Жизнь-то другая: отыграют гормоны, и начнется типичная семейная рутина с придирками и взаимным нежеланием друг друга лишний раз слушать и видеть.

Шаг назад, еще один, третий — бесшумно, отступая в безопасный мрак коридора. Что мне надо было узнать о коллегах по несчастью, я, в принципе, узнала. Далеко не все, но на первое время этого мне хватит. Теперь же стоит искать выход из западни. Сейчас? Сегодня? Завтра?

Глава 7

Даже пленники способны радоваться новому дню, особенно если он яркий, солнечный, рассыпающийся сверкающими брызгами по пронзительно синим морским волнам, усмирившимся, миролюбивым. Или это только так, сверху, создается столь оптимистичное впечатление?

Ушла молчаливая Эллис, забрала ворчливая старуха поднос с остатками еды.

Новый день, новые силы, новые стремления.

Я покрутилась перед зеркалом, нахмурилась и, тут же усмехнувшись, состроила своему отражению забавную моську. Отражение не осталось в долгу.

Волосы еще не высохли, путались, мешая движению гребня, да и серое платье сидело не идеально. Но в целом — ничего, терпеть уже можно было.

Пленница ли я? Или кто? Вот он, вопрос, занявший в рейтинге вторую позицию, тогда как первую уверенно удерживала проблема высвобождения.

— Кто ты, моя дорогая? Будущая наложница, будущая жертва? А, может, будущая королева в этом нелепом средневековье?

Отражение не ответило, его дело было показывать истину, а не вступать в глупые диалоги.

Силы были новыми, цели оставались прежними.

Я подвязала волосы, передумала, заплела косу и, пожелав себе удачи, выскользнула за дверь. Тот же коридор, те же факелы.

Разноглазый, похоже, пока не проявлял ко мне особого интереса, как, впрочем, и остальные обитатели замка. Ну, правильно, там же высокие чувства зарождаются. Вот и воспользуемся этим — пошатаемся по замку, понаблюдаем, засунем свой нос во все щели — мало ли что может таиться под неуютными сводами. Хорошо бы найти какие-то деньги. Где я? В какой стране оказалась без средств и документов? Смогу ли я найти посольство и попросить помощи, не имея ничего за душой? Или мне придется пойти сложным и нудным путем — обворожить Рутхела, влюбить его в себя, вытянуть хоть какие-то гроши, а после дать деру, да так, чтобы фраза «бежит, роняя тапки» воплотилась в действительность.

Сколько в необустроенных чертогах обитает человек? Пока достоверно известно, что есть трое, также речь шла о четвертой персоне. Всего четверо? Для такого замка маловато будет.

Продвигаясь по коридору, я мысленно свела имеющиеся факты. Нет, жителей, похоже, действительно было мало — все-таки не слышала я огромного числа голосов, да и общая запущенность каменной обители не предрасполагала к большому числу людей. Сколько мною было увидено богатых семей или одиночек, сколько их квартир и особняков… Да, часто встречались заброшенные комнаты, неприятно поражающие пылью и хламом, явно выполняющие роль кладовок. Но так, чтобы целые этажи? Нет, это не вписывалось в представления.

Аккуратно, не создавая лишнего шума, я стала спускаться по лестнице. Выщербленные ступени не внушали надежд на перемены, витые потемневшие перила холодили ладонь. Не дом, а труп исполина, окаменевшее животное, не выдержавшее усталости и сломавшееся под гнетом столетий. Разбудить бы, приласкать, напомнить о прежних временах.

Послышались шаги — быстрые, уверенные, незнакомые.

Я замерла, прислушалась. Нет, стихли.

Да, действительно, четыре жильца. Судя по шагам — мужчина, но не разноглазый. Разноглазый двигался иначе, мягче, почти по-звериному.

Немного подождем. Еще пару секунд. Теперь можно продолжить путь, опуститься этажом ниже. Начать свои исследования здесь? Но нет, столь же мрачные проходы, вся та же тьма клубится в углах и нишах, та же тоска распласталась унылым полотном.

Тогда еще оставить позади пролеты, достигнуть самого низа. Вчера я не особо глазела по сторонам, старалась не упустить девчонку из виду. А сегодня стоит уже быть более внимательной.

Последний этаж разочаровывал той же запущенностью, что и прочие. И пусть почудилось, что факелы горят ярче, что стены отражают свет веселее, не стоит обманываться. Передо мною расстелился подобный прочим коридор, Все, чем он мог привлечь — вероятной дорогой к выходу. Вопрос лишь в другом — не ошиблась ли я сегодня направлением? Мне казалось, что следуя за Эллис, я совершала те же повороты и пробегала те же расстояния…

Несмелый шаг, второй, слух — на пределе возможностей. Лишние свидетели сейчас ни к чему, идеально будет, если ближайшие пару часов вообще никто не вспомнит о моем существовании.

— Ненормальная семейка, — буркнула я себе под нос, — избалованный мальчишка, старая карга и девчонка-аутистка.

С последним словом встроенный переводчик не справился, выдал что-то неудобоваримое. А если нецензурно выругаться? Вшитая программа снова дала сбой и с некоторой задержкой протолкнула из горла трехэтажную витиеватую конструкцию.

— Вот оно как, значит, — я все же улыбнулась.

Неизбежно возвращаясь мыслями к обитателям этого логова, я так и не могла определиться, кто не нравился из троих больше: разноглазый, карга или же тихоня. Удастся ли мне больше с ними не связываться? Или все же придется использовать каждого из них в той или иной мере? Жизнь — штука непредсказуемая, не исключено, что в определенный момент каждый может сыграть свою роль в пьесе моего успеха.

Коридор разделился. Я действительно где-то ошиблась, двинула совсем иным путем. Но один проход показался мне более используемым, и я рискнула свернуть в него. Несколько ступеней, площадка, от нее разбежались еще две лесенки, покорно припавшие к огромной зале.

Зала помнила и лучшие времена, сейчас же под ее гулкими сводами обитали лишь призраки былых балов и приемов, торжественных застолий и безумных оргий. Массивные колонные покрылись прахом минувшего, тонули в вездесущих тенях, умирали гигантскими памятниками исчезнувшего величия.