Андрэ Нортон - Торговцы во времени (авторский сборник)

— На торговцев, — голос был слабый, но злой.

Он не пытался вырваться из хватки Росса, и тот, схватив его сзади за шею, протащил через раздвинутые кусты к яме. К счастью, в ней не было воды — на дне лежал Макнил; его руки были связаны за спиной, а икры схвачены ремнем без всякой жалости к боли в обожженных ногах.

 Глава 7

Росс обвязал Лала веревкой, которая предназначалась для того, чтобы опутать самого Росса. Он крепко привязал руки пленного к телу, прежде чем перерезать слабые веревки своего сотоварища по путешествиям во времени. Лал съежился у дальней стены ямы, трясясь от страха всем своим маленьким телом. Страх его был так очевиден, что Росс, не испытывая никакого удовлетворения, почувствовал еще большую тревогу.

— В чем вообще дело? — спросил он Макнила, отряхивая с него веревки и помогая ему встать.

Макнил размял запястья, сделал шаг или два и скривился от боли.

— Наш друг стремится быть послушным слугой Лургха.

Росс поднял лук.

— Племя охотится за нами?

— Лургха приказал — опять через воздух, — чтобы всех выживших торговцев поймали и привели к нему лично на жертвоприношение во имя обогащения полей.

Существующее с древности приношение в жертву крови и жизни при весеннем посеве. Росс вспомнил из своих бессистемных уроков отвратительные подробности. Любого бродячего странника или человека враждебного им племени, захваченного днем раньше при нападении, ждала такая участь. В неудачные годы, когда добыть человека не удавалось, мог сойти и олень или волк. Но самой лучшей жертвой была человеческая. Так что Лургха объявил — по воздуху, — что ему нужны были торговцы? А как там Эш? Любой охотник из деревни мог его выследить.

— Нам нужно торопиться, — сказал Росс Макнилу, поднимая веревку, которая служила поводком для Лала. — Эш захочет расспросить человека из племени о втором приказе Лургхи.

Как бы ни был Росс нетерпелив, он замедлял шаг, чтобы приноровиться к Макнилу. Человек с поста на холме передвигался с трудом. Он начал довольно бойко, но постепенно слабел. Росс резким толчком отправлял Лала вперед, приказывая ему оставаться там, пока он помогал Макнилу. Был уже почти вечер, когда они добрались до ручья и увидели огонь перед пещерой.

— Макна! — Эш поприветствовал спутника Росса местным вариантом его имени. — И Лал. А что здесь делаешь ты, Лал из города Нодрена?

— Вредит. — Росс помог Макнилу забраться в пещеру и собрал ветки, которые служили ему постелью. — Охотится за торговцами — для подарка Лургхе.

— Так... — Эш повернулся к человеку из племени, — и по чьему же приказу охотишься ты за моими родичами, Лал? По приказу Нодрена? Он забыл о кровных узах между нами? Ибо во имя самого Лургхи были связаны эти узы...

— А-а-а... — Тот припал к стене, к которой Росс подтолкнул его. Закрыть голову руками он не мог; поэтому опустил лицо на колени, так что виден был только лохматый хвост на макушке. Росс вдруг с изумлением понял, что этот человечек плачет, как ребенок, а его сутулые плечи вздымаются и опускаются одновременно с приступами рыданий.

— А-а-а... — выл он.

— Тихо! — Эш встряхнул его, но не очень резко. — Тебе уже случалось почувствовать удар моего острого ножа? Пробивала ли стрела твою кожу? Ты жив, а ведь мог бы быть мертвым. Покажи же, что ты рад тому, что ты жив и все еще дышишь, —- и расскажи нам, что ты знаешь, Лал.

Жрица Касска проявила определенную прозорливость и спокойствие при встрече с ними на дороге. Но не было ничего удивительного в том, что Лал был из другого теста — простой человек, в голове у которого с трудом могли поместиться несколько мыслей одновременно. Для него настоящее было сплошным кошмаром. Слово за слово они вытянули из него всю историю.

Лал был беден, так беден, что никогда даже и не мечтал завладеть чем-нибудь из драгоценных вещичек, которые торговцы с холма предлагали в процветающем городе Нодрена. Но он также был скорее последователем культа Великой Матери, а не тем, кто приносил жертвы Лургхе. Лургха был богом воинов и великих людей; он был слишком недосягаем, чтобы замечать таких, как Лал.

Так что когда Нодрен объявил о конце поселения на холме от грозного кулака Лургхи, это произвело на Лала не такое уж сильное впечатление. Он был все еще убежден, что это вовсе не его дело, и скорее начал думать о богатствах, которые, возможно, лежали под разрушенными постройками. Ему пришло в голову, что Гнев Лургхи обрушился на тех, кто владел ими, но, может быть, он не распространяется на сами изящные вещицы. И он тайком пошел на холм на поиски.

То, что он там увидел, полностью обратило его в веру о ярости Лургхи; его простенькая душонка ушла в пятки от страха, и он вылетел оттуда, даже не предприняв поиски, которые планировал. Но Лургха видел его там и прочел его нечестивые мысли.

В этом месте Эш прервал поток слов Лала. Как Лургха его видел?

Потому что — Лал содрогнулся и начал рыдать снова, сбивчиво проговаривая следующие предложения — в то самое утро, когда он пошел на охоту на дикую птицу па болото, Лургха говорил с ним, с Лалом, который был меньше, чем блоха, ползущая по протершемуся коврику.

— А как говорил Лургха? — Голос Эша стал мягким и даже нежным.

Из воздуха, так же, как он говорил с Нодреном, который был правителем. Он сказал, что видел Лала на поселении на холме и потому Лал стал его пищей. И все же он, может быть, сохранит ему жизнь — но только если Лал станет служить ему. И он, Лал, распростерся ниц на земле перед бестелесным голосом Лургхи и поклялся служить ему до конца дней своих.

Затем Лургха приказал ему охотиться за одним из дурных торговцев, прячущихся на болоте, и связать его веревками. После этого он должен был позвать людей из деревни, и вместе они должны были отнести пленника на холм, где Лургха излил свой Гнев, и оставить его там. И лишь потом они могут вернуться туда и взять себе все, что там найдут, и использовать найденное, чтобы освящать поля во время посева, и все будет хорошо с деревней Нодрена. И Лал поклялся, что сделает так, как приказал Лургха, а сейчас не может этого сделать. И теперь Лургха уничтожит его — потому он потерял всякую надежду.

— Разве, — спросил Эш еще более нежно, — не служил ты все эти годы Великой Матери, угощая ее первыми фруктами, даже когда урожай твоего собственного поля был невелик?

Лал уставился на него; его мрачное лицо было все еще в слезах. Понадобилась секунда или две, чтобы вопрос проник в затуманенный страхом ум. Потом он робко кивнул.

— И не была ли она благосклонна к тебе в ответ, Лал? Ты беден, это правда, но ты никогда не голодал, даже когда не хватало еды перед приходом нового урожая. Великая Мать не забывает о тех, кто ей служит. И именно она сейчас привела тебя к нам. Вот что я говорю тебе, Лал, а я, Ашша из торговцев, говорю с тобой напрямик. От Лургхи, который уничтожил наше поселение, который говорил с тобой из воздуха, не жди добра.