Алексей Зубко - Специальный агент преисподней

– А ежели он сперва выстрелит? – подозрительно сладким голосом поинтересовался одноногий ветеран.

– Отобью,- уверенно заявил здоровяк.

– Норов кажут? – поинтересовался, приблизившись, Добрыня.

– Горячи дюже,- вздохнул ветеран.- Мы в молодости больше почтения к старшим имели…

Спорщик густо покраснел, но сумел промямлить:

– Так я со всем почтением, просто…

– Наслышан, наслышан.- Одноногий богатырь по-братски сжал меня в своих медвежьих объятиях, от чего мои кости едва не осыпались мукой.- Добро пожаловать.

– Спасибо.

– А вы тот самый герой,- влез неугомонный новобранец,- что в одиночку одолел целое воинство?

Растерявшись, я только плечами пожал:

– Да какой я герой… так получилось.

– Покажите свое мастерство, поучите нас…

– Какое мастерство?

– Да хотя бы вот…- Здоровяк протянул мне лук и стрелы.

Лихорадочно шаря в оскудевшей памяти, пытаюсь наскрести по заросшим паутиной сусекам крохи информации о том, как нужно стрелять.

Наложил стрелу, поднял лук и выстрелил.

– Аи! – Уронив лук, я схватился за большой палец левой руки, на котором алела свежая ссадина. По рядам молодежи прокатился смешок.

Мне стало стыдно – сам опозорился, да еще и ветерана подвел, он же так почтительно со мной говорил.

– Шутник,- басовито хохотнул Добрыня.- А со ста шагов сможешь?

Все головы медленно поворачиваются в сторону чучела. Стрела вошла ему в область сердца. Причем по самое оперение.

Вот это я дал! Прямо-таки ворошиловский стрелок. Не ожидал от себя…

Мне почти насильно всовывают в руки лук и стрелу. Беру, накладываю стрелу на тетиву и, повернувшись спиной к чучелу, начинаю отсчитывать шаги.

– Один, два… девяносто девять и сто…

На последнем слове я начал разворачиваться, поскользнулся на мокром бревне и, юлой крутнувшись вокруг своей оси, завалился на спину. Во время падения пальцы сами собой отпустили тетиву. Она звонко щелкнула, стрела рванула прочь.

Мое падение было встречено бурными овациями. Ничто не способно так порадовать человека, как неприятность, случившаяся с кем-то другим.

Я поднимаюсь на ноги и пытаюсь отряхнуть запачканную обновку, но грязь не спешит покидать приглянувшуюся ей ткань, а только размазывается. Одежку придется стирать. Или в химчистку отнести. Подобрав злополучный лук, направляюсь к ликующей группе, поникнув головой. Щеки пылают от стыда. Хорошо хоть никого не подстрелил, с моей неуклюжестью с меня станется…

Приветствуемый восторженными криками, пересчитываю торчащие в мишени стрелы. Этого не может быть, но вот она – ощипала перышки с предыдущей товарки и вошла впритирку с ней – точно в сердце.

Однако насладиться незаслуженным триумфом мне не дали, на плац выбежала целая толпа одинаково коротконогих толстячков в перепачканных мукой передниках и нарукавниках.

– Помогите, защитники! Спасите от разорения!!!

– Спокойствие, парни, только спокойствие.- Добрыня поднял руку, останавливая порыв толстяков упасть ему в ноги.- В чем дело-то?

«Да уж, в лучах славы мне не потешиться»,- подумал я и принялся напевать себе под нос:

– И снова в бой, покой нам только снится…

Отступление третье

ЗАБОТЫ ВЫСШИХ СФЕР

Скрестив волшебную курочку-рябу и белочку-щелкунчика с острова Буяна, наши кудесники вывели новую породу – курицу-буяницу, которая не только несет золотые яйца, но тут же готовит из них глазунью…

Белоснежные тучки плывут по небу, приятно пружиня под подошвами босых ног, сонмы ангелов небесных вдохновенно поют хвалу творцу всего сущего. Святые ведут богословские дебаты, обсуждая последние постановления Ватикана. Одобрять или порицать? – вот в чем вопрос. Но речи их неспешны, ибо дела земные далеки и так мимолетны… Прогуливаются чинно да величаво праведники, вкушая райское блаженство. Все как всегда, ибо рай есть величина незыблемая, и нет здесь места страстям и волнениям.

Георгий Победоносец огладил белоснежное одеяние и направился к бригаде чистильщиков, которые, незлобно переругиваясь на малопонятном языке, неторопливо начищают поверхность облаков, чтобы ни пылинки не пристало к ногам святых и праведников. Небесная канцелярия с радостью отказалась бы от услуг подсобных рабочих из чистилища, но… за порядком кому-то же нужно следить, а пыль – она проникает повсюду.

При приближении главы небесного воинства и по совместительству руководителя ангелов-истребителей, занимающихся силовыми акциями по воле Господней, грешники притихли – к чему привлекать к себе лишнее внимание? Тем, кто попадал сюда на искупительные работы, оставалось нести наказание от силы год-другой по земному летоисчислению, а за примерное поведение и усердие могли простить и раньше, так что навлекать на себя начальственное неодобрение не стоило.

Георгий извлек из рукава шаточек и провел им по приготовленному к сдаче облаку. На белоснежной ткани появилось крохотное сероватое пятнышко. Брови Победоносца сошлись над переносицей, словно два столкнувшихся локомотива.

– Сейчас начнет метать громы и молнии,- сообразили рабочие исправительной бригады.

– Ну что ты, Гоша,- осеняя грешников, ставших на путь исправления, крестным знамением, примирительно молвил средних лет сухощавый мужчина в терновом венце на просветленном челе. Он повернулся к не искупившим еще всех грехов чистильщикам, допустившим брак в работе.- Трудитесь прилежно, братья, ибо труд этот очищает души ваши от скверны.

Оставив рабочих переделывать работу, два небожителя локоть к локтю прошествовали к входным вратам в рай, у которых, в сторожке, сидел Петр. Он приветствовал подошедших соратников, выйдя наружу и нежно обняв:

– Рад видеть вас в полном здравии.

– На все воля Господня,- в один голос ответили ему.

– Воистину так.

В ворота кто-то негромко, но настойчиво постучал. Петр снял с пояса связку ключей и пошел отворять. По ту сторону одиноко стоял человек в невзрачном костюме, с потрепанной книжицей в руках.

– Не желаете ли поговорить о Боге? – проговорил он.

– Опять ты,- вздохнул Петр и закрыл створку.

– Я приду в следующий раз,- донеслось из-за ворот.

Петр повесил ключи на пояс и поправил сползший набок нимб.

– Кто это?

– Свидетели…

– А…

Посчитав тему исчерпанной, они перешли к более важным новостям.

– Тревожит меня последнее время Русь Киевская,- вздохнул Георгий Победоносец.- Странные дела происходить начали.